Дорогие читатели! (если таковые ещё остались). В общем, у меня тут.. ну... написалось... Если кто прочитает, скажите своё \"мяу\", не уходите молча. Пишу первый раз, раньше только переводила. Ругайте нежно.

Название: пока нет
Фэндом: Loveless
Автор: Шегобишка
Пейринг: Соби/Рицка, Сеймей/Рицка
Дисклаймер: ни на что не покушаюсь
Для желающих стащить: пока не надо, ладно?
П.С. приветствуются различной степени тяжести помогания, рекомендации, советы (соавтор, где ты?)
Статус: в процессе



Соби стоял у окна в конце стерильно-белого коридора и курил, выдыхая дым в приоткрытое окно. По спокойному и даже несколько отрешённому внешнему виду нельзя было сказать, что внутри у него бушует настоящая буря эмоций. Вывести Соби из себя не удавалось никому, да и людей, которые могли заставить его нервничать, можно было бы пересчитать по пальцам одной руки. И Минами Рицу относился именно к их числу. Несколько небрежно брошенных фраз, едва заметное движение холёных изящных пальцев – и Соби сам себе начинал напоминать чайник, который нерадивые хозяева забыли на плите. Возможно, дело было в том, что сенсей вызывал его к себе исключительно редко. И встречи эти никогда не были приятными…

«-Шесть месяцев, Соби-кун? Это личный рекорд, не так ли?- голос тихий, тон холодный. Сколько Соби помнил, сенсей никогда не опускался до крика. Зато он неделями мог игнорировать провинившегося ученика, обдавая его обжигающим презрением и ледяным чувством неприятия. – Почему все твои Жертвы оставляют тебя? Возможно, я ошибался, предполагая, что из тебя выйдет толк. Возможно, в тебе есть какой-то скрытый дефект, который ускользнул от меня. Не суметь создать прочную боевую единицу за столько лет… Ты разочаровал меня.»


Наконец, очнувшись от собственных мыслей, молодой мужчина недоумённо посмотрел на зажатую в пальцах потухшую сигарету и, швырнув её в окно, решительно направился к одной из дверей. Уже стоя напротив неё и сжав пальцами круглую холодную ручку, он желал лишь одного: чтобы всё поскорее закончилось. И под всеобъемлющим и пустым словом «всё» он имел ввиду не только посещение больничного крыла школы Семи Лун.


Нелюбимый, казалось, совсем не изменился с тех пор, как Соби видел его в последний раз – в первый и последний - хотя прошло уже больше года. Тёмные волосы, безвольно рассыпавшиеся по белоснежной подушке, бледные тонкие хрупкие кисти рук… сейчас пристёгнутые к рамке кровати широкими ремнями, из-под которых выглядывают белоснежные же бинты. Мальчик не обернулся, хотя должен был услышать шаги, и Соби на секунду показалось, что во всём мире не осталось никаких цветов, кроме белого – цвета стен, бинтов и одиночества и чёрного – цвета горя, боли и безнадёжности. Помедлив несколько секунд у двери, Соби осторожно двинулся вокруг кровати. Возможно, Нелюбимый спит? Но он не спал. Он лежал неподвижно, застывший взгляд был устремлён в пространство, лишь губы едва шевелились, но Соби не слышал слов. Пытаясь расслышать, он наклонился к самому лицу мальчика, но и тогда ни звука не донеслось до его ушей.
- Что? – почему-то шёпотом спросил Соби. – Что ты говоришь? Я не слышу.
- ..фия, - донёсся до него едва слышный хриплый шёпот, - фотография…
Оглянувшись, Соби действительно заметил на низкой тумбочке перевёрнутую изображением вниз простую деревянную рамку с фотографией и поднял её, поставив так, чтобы мальчик мог видеть.

Они шли по коридору, и толпа учеников, снующих из класса в класс, расступалась, давая им дорогу. Они держались за руки и смотрели друг на друга. Они всегда смотрели друг на друга, всегда ходили вместе, не размыкая переплетённых пальцев, и никогда не ссорились – по крайней мере, ни один ученик не видел их порознь, кроме как на занятиях. Они были очень похожи друг на друга – как только могут быть похожи родные братья. Казалось, что они существуют только друг для друга, и никого больше нет в их общем мирке, созданном ими самими для самих себя. Сила, словно невидимый плащ, окутывала их, скользила по полу, мимоходом задевала находящихся рядом, заставляя завистливо вздыхать Бойцов и Жертв, которым о подобном оставалось только мечтать. Им не нужны были слова – достаточно было хоть раз увидеть, как они прощались, расходясь по разным классам. Старший склонялся немного вниз, а младший тянулся вверх; они безмолвно касались друг друга лбами и замирали на несколько секунд, а потом расходились. Казалось бы, невинная поза, но окружающие краснели - столько истинной любви и нежности было в двух соединённых фигурах. Они никогда не искали друг друга, точно зная, где находится пара – так человек знает положение своей руки, не видя её. Когда они встречались, то сразу же брали друг друга за руки, переплетая пальцы, и уходили, обдавая всех невидимой волной силы. Они были едины. Они были непобедимы.

На фотографии была запечатлена пара Нелюбимых. Старший обнимал младшего за плечи и улыбался, держа камеру на отлёте. Младший довольно жмурился, ушки прижимались к голове, а за братьями виднелись жёлтые солнышки одуванчиков. Только теперь Соби понял, что взгляд привязанного к кровати ребёнка был устремлён на этот маленький кусочек прошлого. Возможно, Нелюбимый несколько часов смотрел на дерево рамки, что скрывала от него изображение брата, и шептал бессильные просьбы в пустоту белой палаты. Теперь бледные губы замерли, а глаза, наконец, смогли увидеть образ, к которому стремились. Хрупкое тело на постели замерло абсолютно неподвижно, казалось, пресеклось даже дыхание. И лишь ресницы изредка опускались и тут же спешили вновь вверх, чтобы ни на единый лишний миг не заслонить желанный образ. Соби выпрямился и пошёл прочь из палаты. И только бесшумно закрывая за собой дверь, он понял, что ушек, которые так трогательно жались к голове Жертвы Нелюбимых на фотографии, не было на голове мальчика, оставшегося в белой палате.
[303x450]