Сегодня родилось аж целых 3 фанфика!

Перед чтением нужно прочитать краткие сведенья о мире (писалось для ролевой, посвещенно моему ангелу)

У моего персонажа слабые легкие, ему нельзя курить и вдыхать какой-либо раздражающий газ. Начинаеться кашель,он  харкает кровью. Спасти может лишь ингалятор.

И ещё, два гланых героя ненавидели друг друга долго....

1.

Hoped without hope

Я лежал на холодной асфальте и выхаркивал свою легкие наружу, рваными шматками и алой кровью. Красный цвет смотрелся в этом полностью сером мире чужаком, пришельцем. Серый асфальт, серый грязный снег по бокам дороги и в рытвинах, серые громады домов, давивших на мозг. Цветные кляксы разбрызгивали этот мир, а тот не принимал их, отодвигался, плыл перед глазами.
Легкие охватило судорогой, их жгло раскаленным металлом изнутри. Раздуваясь, они пытались сломать ребра и давили на сердце, замедляя его. Сердце задыхалось и яростно просило свободы или хотя бы покоя.
Покой…самое желанное слово сейчас.
Перестать видеть и погрузиться в заветную тьму. Тьма обнимает, изгонит страх и боль, уберет ожесточение из сердца, вырвет вместе с ним.
Это было единственное желание сейчас – вырвать сердце из груди. Оно болело больше всего.
Потому что рядом послышался звук шагов. Эту походу я могу определить даже по звуку. Ты слегка качаешь бедрами, и получается лёгкое шуршание, размеренное, четкое. Знакомое – и ненавистное.
Меня тошнит от этого звука.
В поле зрения появляются ботинки, начищенные до яркого блеска. Ты, как всегда аккуратен и чистоплотен. Я специально кашляю так, чтобы забрызгать тебя кровью, а ты брезгливо одергиваешь ногу и пинаешь меня под ребра. Мир взрывается болью, каждая клеточка моего тела молит о пощаде. Только не разум, поэтому через кашель вырывается только:
-Сука…
И я снова захлебываюсь кровью, почти задыхаясь до цветастых кругов перед глазами. Я хочу потерять слух, чтобы не слышать твоего издевательского смеха.
-Ты всегда был отбросом. Тебе место на свалке.
Я почти умоляю тебя про себя, уйди, уйди, исчезни, дай умереть спокойно. Но твой голос въедается в уши, выворачивая меня наизнанку.
-Кстати, не знаешь, чье это. Ах да, ты же и голову не можешь поднять, ничтожество. – Шипишь ты. – Слабак!
Ты садишься на корточки, и я вижу твоё ненавистное лицо перед собой, я почти дрожу от ярости. Криво ухмыляясь, ты показал зажитый в твоей руке ингалятор. Моё спасение от раздирающей боли. Мою жизнь.
-Попроси меня. Только попроси – и он будет твой. – Вкрадчиво обещаешь ты, и я ломаюсь. Я просто раздавлен, у меня нет сил, мне нужно убежать от боли.
-Умоляю…
Я почти не узнаю свой голос. Он хриплый, горло сорвано, оно почти разодрано изнутри кашлем.
А ты улыбаешься почти нежно, так же, как раньше, когда было ещё слово «мы»…
Аккуратно кладёшь ингалятор на асфальт и встаешь. Я тянусь дрожащей рукой к нему, своему спасению, но тут твой каблук с размаху наступает на него. И мой шанс на жизнь погибает под твоей ногой.
-Я же говорил, ты слабак.
Снова пинок, который переворачивает меня на спину, и я вижу твоё лицо. Это и будет последним, что я увижу?
…
Мне кажется или стало темнее?
…
Я вижу твое лицо.
…
Когда оно стало таким нежным?
…
Наконец, мир исчезает. Перед тем, как погрузиться в темноту, мне кажется. Или я слышу твой шепот: «Я всё ещё люблю тебя». Наверное, это просто шутка воспаленного разума. Или это просто мои мысли.
Потому что…как бы не ненавидел…продолжаю любить…
…
Вместе – до самой смерти.

2.

Survived

Все осталось в прошлом. Борьба, ревность, проклятия сквозь сжатые зубы и желание обладать, немыслимое, а потому ещё более острое.
Все осталось в прошлом. Но ничего не пришло взамен.
Между нами как-будто и нет ничего общего. Мы живем в одной квартире, спим вместе, можем, наконец-то можем прикасаться друг другу, говорить нормально. И между нами нет былой вражды, хотя мы все ещё ссоримся по каждому поводу.
Ссора – это единственный наш способ общаться.
Между нами все так же ледяная стена, которая не тает даже от прикосновений теплых губ.
Зачем она? Почему она появилась? Когда мы были врагами, её не было.
Но сейчас она – между нами. Мешает пройти, дотронуться и сказать такие простые слова, выразить все, что на душе. Иногда мне охота закричать, яростно, зло, так, чтобы ты услышал, что я тебя, черт возьми, люблю больше всего на этом гребанном свете. Но мне кажется, что стена заглушит мой крик.
Может просто это мой страх? Что все закончилось и ничего не начать снова? И ты на самом деле совсем не влюблен, а мы просто перепутали ненависть с любовью.

Вчера ты не пришел. Я всегда боялся именно этого.
Каждый раз, когда ты уходил, куда угодно – хоть в магазин за сигаретами, я боялся, что ты больше никогда не переступишь порог этой квартиры.
Пытаясь предотвратить это, я сам собирал вещи немыслимое количество раз. Вставая ночью, крался к двери, но всегда поворачивал обратно.
Иногда я собирал всю волю в кулак и выходил за дверь. Но  никогда не уходил дальше автомата с сигаретами.
Они почему-то ассоциируются с тобой. Может, потому что когда мы встретились в первый раз, ты курил?
А может потому, что ты для меня – яд. Я задыхаюсь, когда ты рядом.

Ты не придёшь.
Эта мысль набатным колоколом бьётся у меня в голове. Она разрывает моё сердце на части, а я сижу и ничего не делаю с этим. Телефон – рядом, надо только протянуть руку и набрать твой номер, но…
Я боюсь. Страх сковывает мне руки.
Вместо этого я иду к бару и достаю самое крепкое, что там есть. Попутно замечаю оставленную пачку сигарет. Брать или не брать?
Я кладу их в карман и начинаю надираться, смешивая все, что нашел. Мне кажется, что стоит выпить – и все станет легче, ночь пройдёт быстрее.
Потом я, как обычно, буду долго блевать в унитаз, баюкая в руках голову, взрывающуюся от малейшего шума. Мне будет не до тебя, я хотя бы на время забуду о том, что ты не придешь.
Но всё это пока только в планах, и время на самом деле тянется безумно медленно, как будто в часы налили нитроглицерина, и стрелки вязнут в этой жидкости, с трудом отсчитывая секунды.

Большая стрелка наконец-то переместилась с цифры два на три, когда я услышал скрежет ключа в замочной скважине. Хлопок двери.
Интересно, ты знаешь, что я не сплю каждый раз, когда ты задерживаешься?
Ты входишь крадучись – значит, не знаешь, думаешь, что я сплю.
Как я могу спать спокойно, когда тебя не было со вчерашнего дня?
Ты входишь в комнату, не включая свет, и проходишь почти мимо меня, чуть ли не задевая меня. Не замечаешь, и проходишь мимо, в нашу спальню…
Что ты там можешь увидеть? Смятую постель, стоящую с того утра, как я исчез. Отсутствие моих вещей – я вновь собрал их, надеясь убежать. Твоё разбитое фото в рамке. Если найдёшь его, конечно – оно лежит где-то у стены, я запустил его туда сегодня, когда понял, что не дождусь.
Кажется, я ошибся…или же ты пришёл, чтобы собрать свои вещи.
И вправду, почему я решил, что ты будешь убегать без них?! Ты слишком ценишь комфорт.
До меня доноситься непонятный звук из комнаты. Такое чувство, что ты врезал кулаком по стене, но такого не может быть, у этого нет смысла. Если ты решил сбежать, то зачем тебе расстраиваться, что меня здесь нет.
Или ты хотел попрощаться? Это было бы слишком жестоко даже для тебя.
Слышаться твои шаги, ты наматываешь круги по комнате, то ли в ярости, то ли от отчаянья. Но это смешно и нелепо… ты слишком холоден для этого.
Ты выбегаешь из комнаты, распахнув дверь, и полоска света падает на меня. Ты застываешь…мгновение, другое…и взрываешься, крича на меня.
Да, я знаю. И все, что ты говоришь обо мне – правдиво. Да, я напился.  Да, я…
-Замолчи! Замолчи, заткнись, закрой рот! – слова вылетают, их не удержать. Может быть, ты хотя бы станешь меня ненавидеть? Если моя любовь не сможет разбить ледяную стену, то хотя бы обратной её стороне - ярости, отвращению - это под силу?
Я с трудом поднимаюсь на ноги, перед глазами все плывет, а ноги почти не ходят. Я почти падаю, опираюсь на стену руками по обе стороны твоей головы и говорю, дыхнув перегаром:
-Ненавидь меня…
У тебя удивленные глаза. Такие красивые…Если бы ты знал, как я их люблю!
-Ненавидь меня!
Шиплю я, приближаясь к тебе. Мне больно, мне страшно, но я лучше буду бить, чем быть избитым.
-Ненавидь меня!!!
Кричу я, зажмурясь, не в силах смотреть на тебя. Кричу, вкладывая все, что накопилось в душе. 
А ты отталкиваешь меня. Просто отталкиваешь, и я сползаю вниз, на пол.

Я не смотрю, куда ты уходишь. Может в спальню, а может и на улицу. Мне уже все равно, воспаленный мозг требует покоя, отдыха.
Что-то из того, что я выпил, явно было абсентом…
Тени в углах комнаты ползут на меня. Они трансформируются в иглы, подбираются ко мне. То ли ласковые кошки, то ли огромные вращающиеся буры. Они съедят меня заживо, проткнут насквозь. Но мне все равно – злые слезы текут по лицу,  и жутко хочется покурить.
Это бы решило проблему, мне бы больше не надо было бояться. Но я ведь не трус, черт возьми! И это – добровольный уход из жизни, отступление, сдача всех позиций.
Впрочем, о каких позициях идет речь? Все занятые когда-либо стратегически важные точки заморозило льдом.
Я достаю одну сигарету.
-Прикурить дать? – доноситься твой ехидный голос. Когда ты оказался рядом? Я и не заметил.
Я киваю, а ты бьёшь меня, разбивая губу. Сигареты вылетает и ломается в твоих пальцах.
Ты методично ломаешь все, сидя передо мной с нереально спокойным лицом. Застывшим, похожим на кукольную маску.
Ты испуган? Почему?
У тебя трясутся руки. И глаз поддергивается.
Ты испугался за меня?
Твоя маска спокойствия ломается, а лицо раскалывается на три ровные части – блестящими дорожками из глаз. И ты плачешь из-за меня.
Из-за меня?
Я спрашиваю хриплым, абсолютно трезвым голосом. Мне нужно знать, необходимо, это как воздух для задыхающегося.
-Почему? – Дурацкий вопрос, хуже и не придумаешь.
Но его хватает, чтобы тебя прорвало. Ты кричишь, что я идиот, что худшее, что я мог придумать – умереть. Ты кричишь, что не понимаешь, какого черта я затеял это все, что лучше бы мы не встречались, потому что тебе больно, потому что я – чертов идиот. Кретин. Болван. Ты надрываешь горло, ты рыдаешь, ты говоришь, что не знаешь, что будешь делать без меня.
А я молчу и просто смотрю на тебя. Я действительно был глупцом, раз так и не разглядел в твоих глазах настоящих чувств. Я был просто идиотом, который не хотел ничего видеть.
И все, что надо было сделать – это поговорить с тобой…
Ты выдыхаешься и замолкаешь.
-Поговорим обо всем завтра, хорошо?
Я киваю, не отрывая взгляда от тебя. Просто смотрю на твоё живое лицо, без маски равнодушия.
Ты поднимаешь меня на руки (я все ещё не могу ходить, находясь под влиянием алкоголя) и просто относишь в спальню. Я радуюсь про себя, что там и не собрал постель, ибо сил уже ни на что не хватит, и единственное желание, которое обуревает меня – прижаться к тебе как можно ближе, чувствовать твоё дыхание и знать, просто знать, что между нами нет этой долбанной стены изо льда.
Может быть, её никогда и не было, я просто выдумал её?
Наконец, ты ложишься рядом, и я тону в твоих объятиях, вдыхаю запах твоих волос, прижимаю тебя к себе.
Нам ещё многое нужно пройти вместе, нам надо научиться жить друг с другом, не скрывая чувств. Я не могу быть уверен в нашем будущем.
Я знаю одно – первое, что я сделаю завтра, раскрыв глаза – поцелую тебя и скажу:
-Я люблю тебя.
Я не говорил этого чертовски долго.
Вскоре я засыпаю, прижимаясь губами к твоему виску, успокоенный этими мыслями. Даже если завтра тебя не будет в постели, я не испугаюсь. Ты просто ушел за сигаретами…

Ещё было слишком рано. Солнечные лучи уже настойчиво лезли в окно, заползали в глаза, щекотали нос. Я все ёще притворялся спящим, сдерживая своё дыхание, и гадал, спишь ли ты или тоже уже проснулся. Наконец я немного приоткрыл один глаз – твои глаза были бездумно раскрыты и смотрели на потолок. Ты явно не спал.
Если честно,  я боялся разговора с тобой, после того, что устроил вчера. Я был абсолютно, мертвецки пьян.
Но с другой стороны, это ведь был прорыв в наших с тобой отношениях.
Но требовался ещё один шаг, иначе вся эта хрупкость рухнет, погребая под собой нашу с тобой любовь.
И сейчас я отчаянно трусил.
Видимо, кому-то наверху это надоело, и в мой приоткрытый глаз медленно заполз лучик. Я быстро зажмурил его обратно, но было уже поздно – в носу начало свербеть, и я с ужасом понял, что за этим последует чих. Тщетные попытки удержать его при себе не увенчались успехом, и я оглушительно чихнул, сведя на нет всё моё притворство.
Я осторожно приоткрыл один глаз, затем второй и испуганно посмотрел на тебя. Ты ответил абсолютно идентичным взглядом.
Кажется, ты тоже не знал, что сказать.
Наверное, это был наш самый нелепый поцелуй. Все остальные были страстными, иногда болезненными, наказывающими. Но никогда – такими.
Я потянулся к тебе, отчаянно зажмурив глаза. Ты чуть придвинулся, поднимая голову вверх. Наши губы должны были встретиться…но вместо них встретились носы.
Я откатился в сторону, зажимая нос ладонью, ты…а ты просто засмеялся, легко и весело, как никогда раньше. Я просто застыл, от изумления, это было как маленькое чудо, случившееся совсем рядом со мной. И даже при моем участии.
Ты, наверное, заметил мой ошарашенный взгляд и остановился, тревожно спросив:
-Что-то не так?
Я потерялся, не нашел слов, а на твоём лице окончательно стерлась улыбка и ты начал вставать с постели. Я идиот!
Ты был схвачен за руку и прижат ко мне в ту же секунду. У меня просто не было времени на размышления. Если бы ты успел – все наши шансы рухнули бы в ту же секунду.
Я успел.
Ты больше не мог никуда убежать, но следовало действовать быстрее – один твой приказ, и мне бы пришлось отпустить тебя. Слова нашлись тут же.
-Просто  я никогда не слышал, чтобы ты так смеялся раньше. Можешь делать так почаще?
А на моих глазах свершалось уже второе чудо за утро. Ты мило покраснел и отвел глаза.
Я не мог оторвать от тебя глаз.
А затем все было просто. Надо было только лишь передать губами, без слов, все испытываемые чувства.
И я осторожно прикоснулся губами к тебе, настолько нежно, насколько мог. Твои губы раскрылись передо мной тут же, но я не спешил принимать приглашение. Я вцеловывался в каждый миллиметр, изредка чуть прикасаясь языков к зубам или на секунду встречаясь с твоим. Через целую вечность, я, наконец, углубил поцелуй. Глаза непроизвольно закрывались, и я видел лишь полоску своей кожи, на которую отбрасывали тени мои ресницы.
Я с трудом оторвался от твоих губ, переводя дыхание.
Твои ресницы приподнялись, и ты уставился на меня своим непередаваемым взглядом. Я просто не мог больше молчать, тем более я обещал себе вчера, что обязательно скажу тебе…
-Я люблю тебя.
Ты  недоверчиво смотрел, а я…мне это и так трудно было сказать, я же не мог повторить это ещё раз! Но все-таки…
Я чувствовал себя глупо, и я опустил голову и упрямо прошептал:
-Я тебя люблю…
Я не видел твоего лица, но твои пальцы коснулись подбородка, приподнимая его. Простое прикосновение губ заставило мои глаза открыться и подняться, уставившись в твои. А ты просто взял и прошептал:
-И я. Безумно…
Стена непонимания рухнула окончательно, и солнце ворвалось в нашу жизнь.