Настроение сейчас - творческое, все строчу и строчу)

 

Выкладываю нормально отбеченую версию. Чтоб не создавать новую запись,и не потерять комменты;) выкладываю ее поверх старой.

Название: Дом души моей. Замок с толстыми стенами.
Автор: Naerin
Бета: Hinata Hyuga
Персонажи: Саске, безымянный старик. 
Рейтинг: G
Жанр: Angst
Состояние: Закончен
Дисклеймер: Масаси Кишимото 
Предупреждение: наверное ООС
От автора: Сон, увиденный во сне, или все же реальность? 


***
Пол, усеянный осколками битого стекла, покрытый тяжелым толстым слоем пыли, которая лениво, словно нехотя, вздымается вверх при каждом шаге. Вокруг темнота - теплая, вязкая, тягучая, как кисель, приторная. Редкие проблески света не только не прогоняют тьму, но делают ее более осязаемой. Идти приходится медленно и осторожно, чтоб случайно не наткнуться на обломки, валяющиеся то тут, то там. Тяжелые бархатные занавеси, пропитанные пылью, тишиной и временем. Мрачные стены, сложенные из грубых, плохо отесанных камней, прочные и толстые. Длинные коридоры, пустые и безжизненные, начинающиеся и заканчивающиеся во тьме. И холод, пронизывающий до костей холод, такой же, тягуче-вязкий, как и темнота вокруг. И, вдруг, впереди, вспышка яркого света…
Саске проснулся. Этот сон повторялся уже несколько раз: он бродит по темным коридорам мрачного замка (почему-то он был уверен, что это именно замок). Заканчивался сон всегда одинаково: парень видел во тьме, перед собой, яркую вспышку света, устремлялся к ней и … просыпался. 
Саске никогда не придавал снам особого значения, не считал их чем-то важным, но этот сон.…В нем все было настолько реальным. Так было лишь в детстве, когда ему снились кошмары, связанные с гибелью семьи. Он прекрасно осознавал, кто он, помнил все о себе, только не понимал, что спит. Каждый раз, оказываясь в этих коридорах, парень не мог осознать, что спит, хотя сон повторялся уже неоднократно.
Саске тряхнул головой, отбрасывая остатки сонливости - надо вставать, собираться и идти дальше. Этот день ничем не отличался от предыдущего, впрочем, как и все остальные. Однообразная череда действий, событий - ничего нового. Даже странные сны стали обыденностью.
Саске никогда не любил путешествовать. В детстве, во время миссий, это чувство заглушалось обилием новых впечатлений и адреналином от опасности, а неизбежное глухое раздражение он всегда мог выплеснуть на сокомандников. С возрастом это чувство притупилось, Саске смог совладать с ним, взять под контроль. Но сейчас, оно словно взбесилось, сорвалось с цепи, только сорвать свое плохое настроение было уже не на ком.

***
И снова темные коридоры, наполненные тишиной, но, в этот раз, какой-то тревожной напряженной. Очередной шаг, и под ногами раздается противный хруст. Ведомый каким-то странным любопытством, он наклоняется, чтобы подобрать осколок, рассмотреть его поближе. Это осколок зеркала, несмотря на пыль вокруг, он чистый, блестящий, и свет факелов вспыхивает искрами на краях сколов. В этот раз на стенах чадящие факелы, дающие тусклый неровный свет. И дым от них тяжелыми, плотными пластами застыл под потолком. Сзади раздался шорох, он вздрагивает и поворачивается, пытаясь хоть что-то разглядеть во тьме. Ничего. Осколок в руке напоминает о себе холодом. Это странно: за все то время, что он держал его в руке, тот совсем не нагрелся, даже наоборот, стал отдавать могильным холодом. Поднеся осколок ближе, Саске начал его внимательно рассматривать. В какой-то момент, в серебристой глубине, он увидел свое отражение, но оно было нечетким, смазанным, а затем, впереди, опять появилась вспышка света, и он, неосознанно сжав осколок в руке, кинулся за ней вслед. 
Саске проснулся и резко сел, тяжело дыша, как будто и впрямь за кем-то бежал. Чуть дрожащей рукой утер пот со лба. Опершись левой рукой о покрывало, он почувствовал боль. Подняв руку, нахмурившись, он рассматривал глубокие порезы на ладони и пальцах, как будто и впрямь сжимал в руке что-то с острыми краями. Например, осколок зеркала.
- Да что же это такое? Ведь не может же… - Саске тряхнул головой. - Нет, это сон, это просто сон.

Опять дорога. Пыль и душная жара, характерная для этого времени года, тяжелая вязкая дымка на горизонте.
"Наверное, будет дождь. Нужно поискать хоть какое-нибудь укрытие".
Но, как назло, по дороге не попалось ни одного дома. И Саске злился, злился на жару, духоту, пустую дорогу, хотя сам выбирал маршрут так, чтоб лишний раз не попадаться никому на глаза. А духота тем временем усиливалась, она цеплялась за деревья, повисая на ветках, клубилась над головой, падала под ноги - казалось, что спастись от нее невозможно.
Саске остановился, вытер пот со лба. Порезы на ладони защипало от соленой влаги. Он заворожено рассматривал свою руку - немного затянувшиеся раны, покрытые бурой коркой, четко выделялись не бледной коже ладони, будто нарисованные кистью художника. Завороженный кровавой красотой узора на своей ладони, он не заметил, как к нему подошел старик.
- Я бы посоветовал вам поскорей найти укрытие, юноша.
- Что? - брюнет изумленно смотрел на подошедшего человека, пытаясь понять, как тот смог подойти незамеченным.
- Дождь скоро начнется - пояснил старик, и, посмотрев на небо, добавил: - сильный дождь. 
Саске растерялся - все происходящее казалось полнейшим абсурдом, нелепым продолжением нелепого сна.
Старик же истолковал его замешательство по-своему.
- Если вам негде укрыться, я приглашаю вас к себе, жилище у меня скромное, но чтоб дождь переждать сойдет.
- Но ведь…
- Идемте, молодой человек, дождь будет очень сильным.

***
Называя свое жилище скромным, старик явно преувеличил - невзрачная лачуга, которая того и гляди развалится, но выбирать не приходилось. Первые ледяные капли дождя уже сорвались с неба, прибивая пыль. 
Они сидели у жалкого подобия очага - единственного источника света в этом маленьком домике с крошечным окошком. Как ни странно, было очень тепло. Теплота, мерцание огня и стук капель - от всего этого Саске стало клонить в сон. Старик это заметил.
- Отдохните, молодой человек, поспите.
- Но я…- странная неуверенность в словах, сумятица в мыслях.
- Отдыхайте, я вам говорю, этот дождь надолго.
Откинувшись на стену, Саске устроился поудобней, несколько раз моргнул, все еще пытаясь отогнать дремоту, но не получилось. Последнее, что он увидел перед тем как провалиться в сон, это внимательный, немигающий взгляд старика, устремленный прямо на него.

***
Опять коридоры. Привычная темнота, но тишина в этот раз настороженная, ожидающая. Та же пыль под ногами. Каменные стены, гладкие, обсидианово-черные, без единой отметины. Он бездумно идет вперед. Внезапно, споткнувшись, падает, в последний момент, выставив руки вперед. Пыль клубящейся тучей лениво взмыла в воздух, а затем, тяжелым покрывалом рухнула вниз. Ему даже показалось, что пол вздрогнул. Парень начал подниматься, опершись одной рукой о колено. Движения были медленные, словно тело жило своей жизнью и подчинялось разуму нехотя, сопротивляясь.
Наконец, поднявшись, он обернулся, желая рассмотреть, что же стало причиной падения, но его внимание привлекло нечто иное - картины. На стене висели картины, их было много - целая галерея картин, уходящая в темноту. Он подошел в двум ближайшим, которые привлекли его внимание. Портреты. На одном изображен мужчина, на другом женщина. Подробностей не разглядеть, картины старые - поблекшие цвета, рассохшаяся краска, покрытая сетью трещин. Удалось разглядеть только то, что у женщины темные волосы. Что-то в этой картине его привлекло. Что-то неуловимо знакомое было в этом, искаженном временем, портрете. Он подходит ближе, внимательно всматривается. И, под его пристальным взглядом, на картине проявляются новые детали. Яркие, четкие брызги, сильно контрастирующие с общей блеклостью и размытостью. Брызги яркого, насыщенного красного цвета, цвета крови. Он протягивает руку, словно желая стереть их, но, за мгновение до того как его пальцы коснулись холста, образ на нем проявился четко, но, из-за красных пятен, разглядеть его не удалось, затем картина рассыпалась в прах, а вслед за ней и все остальные. Все картины рассыпались в прах.
Снова он идет вперед, снова коридоры, шершавые стены, почему-то теплые на ощупь. Под ногами валяются какие-то обрывки, обломки чего-то. Гулкое эхо шагов отражается, отскакивает от стен. Это что-то новое - раньше тишину этих коридоров нарушал лишь звук его дыхания, и тихий, едва слышимый, шелест вездесущей пыли. С каждым шагом эхо становиться все громче, четче, а звук его шагов, подобный камням, падающим в бездну, постепенно складывается в тяжелый рваный ритм. Он неожиданно совершенно четко осознает, что этот ритм - ритм его сердцебиения. И тут в нем что-то сломалось, Саске побежал. Он бежал вперед, не разбирая дороги, а в этом и не было нужды, потому, что дороги, как таковой, не было. Так же внезапно как побежал, он остановился. Что-то блеснуло под ногами - осколок зеркала. Подняв его, внимательно рассматривая, вглядываясь в глубину, он пытался рассмотреть, увидеть там свое отражение. Ничего. Абсолютно ничего. Но это открытие не принесло с собой никаких эмоций. И опять яркая вспышка света, на этот раз совсем близко, но он не устремился за ней. В те доли секунды, когда возникла вспышка, в осколке зеркала он увидел себя, таким, каким он был когда-то, и в серебристой глубине, рядом с ним, был еще кто-то, кто-то важный, близкий, а затем все пропало. Осколок в руке превратился в безжизненный кусок стекла, покрытый потемневшей от времени амальгамой. И, вдруг, подул ветер, холодный, пронизывающий до костей, он вздымал пыль и швырял ее в лицо, сдувая ее с пола огромными облаками, гоня дальше по коридору. Когда вся пыль была сметена, обнажился пол – гладкий, покрытый темными пятнами. А ветер все не прекращался, становился сильнее, задувал под одежду, нещадно трепал волосы, из-за него было трудно дышать. Впереди раздался мелодичный звон, как от тысячи серебряных колокольчиков. С изумлением, смешанным со страхом, он наблюдал, как на него летит тысяча осколков. Эти осколки медленно плыли в воздухе, словно никакого ветра и не было. Свет играл на бритвенно-острых гранях, рассыпаясь дождем искр. Внезапно, эти осколки словно ожили, постепенно складываясь, как огромная мозаика, в зеркало, высотой с человеческий рост. И, когда все кусочки сложились вместе, сплавляясь в единое целое, еще более сильный порыв, затихшего было ветра, словно собиравшего силы для последнего рывка, швырнул зеркало прямо на него. Саске увидел свое, искаженное гримасой ненависти, лицо, застывшее в стремительно приближающемся отражении и проснулся. 

Дождь уже закончился, на очистившемся от облаков небе светило медленно падающее за горизонт Солнце. Страх, пережитый во сне, давал о себе знать тяжелым судорожным дыханием и учащенным сердцебиением. 
- Плохой сон приснился?
Саске повернулся и натолкнулся на внимательный взгляд старика. Брюнет встал и вышел на улицу.
- Неужели даже не поблагодаришь старика за предоставленный кров? - В сильном, совсем без старческой хрипотцы, голосе, послышалась, едва уловимая, насмешка.
- Мне не за что тебя благодарить, - холодный безразличный тон. 
Саске уже отошел от дома, когда старик, вышедший следом за ним, произнес:
- Какой холодный и замкнутый. Неудивительно, что тебя мучают такие сны.
Саске резко повернулся, и, уставившись на подошедшего к нему человека, отрывисто произнес:
- Что ты знаешь о моих снах?
- Что я знаю, что я знаю? Я много чего знаю.
- Отвечай,- выдавил парень сквозь зубы.
-Ты никогда не задумывался, почему в тех коридорах, в которых ты бродишь, нет окон? А их ведь нет, я прав?
- Продолжай.
- Какой ты нетерпеливый.
Рука брюнета сжалась на рукояти катаны, и он угрожающе произнес:
- Не испытывай мое терпение.
- Ведь в твоих снах мрачно, темно и пусто, так ведь? А еще тебе там одиноко. Хочешь знать почему? Вижу, что хочешь. Но главное - это все же стены, да, стены. Те стены, что ты сам возвел. Именно так. - Произнес старик, зажмурившись, как большой, пепельно-серый кот. - Стены вокруг души.
- Мне это неинтересно. - Саске развернулся, чтоб уйти, но старик схватил его за рукав.
- А еще свет. Ты видишь свет, ненадолго, на мгновение, и ты бежишь за ним, бежишь, сломя голову. 
Брюнет дернул рукой, вырывая рукав из цепких пальцев.
- Но догнать ты его не можешь, потому…
- Замолчи, старый глупец!
- Тот свет, к которому ты так стремишься - свет души - он может прийти к тебе лишь снаружи, но, чтоб впустить его, тебе придется разрушить стены, что ты воздвиг.
- Хватит! Ты мне надоел. - Саске уже еле сдерживался.
А старик лишь рассмеялся - это стало последней каплей. Сверкнув кровавым блеском в лучах умирающего заката, лезвие катаны устремилось к горлу старика. Но тот продолжал смеяться, и, когда острая сталь вонзилась в его тело, рассыпался дождем осколков.

***
Саске проснулся. Полная луна яркой монетой висела на небосводе, придавая пейзажу почти мистические очертания. Тревожный стрекот сверчков, гулкое уханье совы, шелест листвы. Легкая прохлада - первый предвестник приближающейся осени. Обычный ночной пейзаж. 
- Сон, это просто сон, - пробормотал парень, переворачиваясь на бок.
А в траве, потревоженный ярким светом любопытной луны, загадочно поблескивал осколок зеркала, и лунный свет вспыхивал серебристыми искрами на острых сколах, кое-где покрытых багровыми пятнами засохшей крови.
Это - просто сон, так ведь?