Если бы меня попросили разорвать на куски чванливую и провокационную рецензию Петра Авена на роман Захара Прилепина «Санькя», я бы сделал это легко. Без истерики и фамильярного хамства. Без передергивания и высокомерной дидактики… На куски.
Я бы начал с того, что в революции всегда виноват правящий класс, а не писатели — будь то Захар Прилепин или даже Лев Толстой. И остановить революцию писатели не в силах, пусть даже вся страна по десять раз перечитает «Бесы».
И я бы напомнил автору (самому себе), что бывает три вида революций — бедности, свободы и справедливости (иногда — всего вместе). И быстрый рост богатства не только меньшинства, но даже и большинства вовсе не гарантирует от потрясений. Даже наоборот. Богатства всегда растут непропорционально. И чувство несправедливости происходящего оказывается (через какое-то время) сильнее удовольствия от новых квартир и отдыха в Египте.
Я бы привел несколько примеров. Так, самый большой в мире промышленный рост в 1962–1978 годах наблюдался в Иране — в среднем 20% в год. Средний уровень жизни драматически вырос. Закончилось все революцией Хомейни.
Выдающиеся темпы роста с начала шестидесятых демонстрировала Греция: среднедушевой доход за восемь лет почти удвоился — с 300 до 570 долларов. Результат — переворот «черных полковников», ставший ответом на социальную нестабильность и возможность прихода к власти коммунистов.
Да и в России, если не в семнадцатом (война, разруха), то в 1905-м революционные события имели место в экономически быстро растущей стране. (С 1898 по 1913-й российский ВВП вырос на 97%, а в Великобритании, где революцией и не пахло, на 40%.)
Одним словом, я бы заметил, что с точки зрения революции большой экономический рост опаснее стагнации. Так как быстро ломает все — социальную структуру общества, многолетние стереотипы поведения, представления о «правильном» распределении богатства и т.п.
Я бы сказал несколько слов о «социальном лифте». О том, что список тысячи самых богатых американцев обновляется ежегодно наполовину, а наш пресловутый список «Форбса» практически зацементирован. Правда, не навсегда, он неизбежно будет меняться с каждым новым кризисом. Так что подождем.
Я бы вспомнил залоговые аукционы, более всего остального поставившие под вопрос легитимность приватизации девяностых. (Я, неловко напоминать, писал об этом лет десять назад в «Коммерсанте».)
И я бы, наконец, оттоптался на нашей элите. На правящем классе. Это совсем легко.
Я бы, правда, не столько топтался, сколько попытался понять, откуда этот правящий класс взялся. Ведь не с Марса же, не с Венеры. И мог бы он быть иным? Я бы не спорил с тем, что люди, попавшие «наверх» в последние двадцать лет, в целом оказались не на высоте. Но, может, спросил бы я, дело тут не в отдельных людях, а, как говорил Жванецкий, «в консерватории», то есть в особенностях нашей великой страны, где «каждые пять лет меняется все, а каждые двести — ничего». И еще я спросил бы, насколько отличается от нашей (опущу эпитеты) элиты большинство ее пламенных критиков?
Мог бы спросить, но не спрошу. После публикации своей заметки в прошлом номере «Русского пионера» я вообще решил завязать с литературным трудом. Несмотря на внезапно свалившуюся известность и первый в жизни литературный гонорар.
Я решил не писать ответ самому себе. Не рвать себя на куски. Как писал Вознесенский: «Убил я поэму, убил — не родивши».
Две тому основные причины. Во-первых, отсутствие симпатичных оппонентов еще не повод вступать в переписку с самим собой. Есть в этом что-то безусловно шизофреническое, а обвинение в психическом нездоровье — единственное, чего я избежал после публикации своего скандального опуса.
А во-вторых… Джек Берден в романе «Вся королевская рать» называет подонком одного местного (луизианского) журналиста, слишком рьяно влезающего в чужую частную жизнь. И слышит в ответ: «Меня называет подонком человек, работавший на Вилли Старка?»
Иными словами, Чубайсу или другу моему Алику Коху не читать лекции даже о теории приватизации — забросают помидорами.
Но Чубайс и Кох хотя бы отвечают за себя. А я, какого-то черта, стал ответственным за весь правящий класс — за Путина и Медведева, да еще и за Березовского с Гусинским. Так или иначе, но о революции и социальной справедливости мне лучше не писать. Чтобы не нарываться. Может, и не вполне (по-моему) справедливо, но вполне понятно. За все надо платить.
подробней в продолжении