У фика появилось название, а у автора мысль что зря он это всё затеял. Будет проходной фанфик.

Мне должно польстить то как сильно Интегра торопится: бестолково тянет мою рубашку, будто не знает как она снимается, ерзает подо мной и постанывает то ли от нетерпения, то ли от боли. А мне страшно руку на неё положить – она же вся в синяках и царапинах.
- Тише, тише, - шепчу я, пытаясь хоть немного её успокоить, - и так будет больно.
- Пусть будет, - отвечает она, явно плохо соображая.
- Не говори глупости, - я уже начинаю выходить из себя, - только хуже делаешь, - она не слушает и умудряется даже снять с меня рубашку.
- Интегра, - рычу я на неё и пытаюсь обездвижить, придавив всем телом к кровати. Это моя самая главная ошибка за сегодня: хозяйка изворачивается и трется об меня бедрами в мучительном медленно-дразнящем темпе. И я уже не спрашиваю, какой дурак научил её быть такой развратной и соблазнительной в самый неподходящий момент.
Да, гори оно всё синим пламенем! Она сама напросилась.
Ткань рвется с легкостью, почти без усилий и мне совсем не интересно, что Интегре больше нечего надеть. Даже если она прокричит это мне прямо в ухо, больше одного раза. Как она могла всё так испортить?! Я хотел сделать всё медленно, нежно, осторожно, чтобы можно было наслаждаться каждым мгновением. А теперь я даже пропустил момент, когда она начала кричать.
Хозяйка извивается подо мной, шепчет, что слишком медленно, что больно, что нельзя останавливаться. А я не собираюсь останавливаться, мне хочется её всё больше. Мне хочется целовать и обнимать её такую заплаканную, отчаявшуюся в таком состоянии она ничего не стесняется, не боится быть моей. Так что хоть происходящее расходится с моим первоначальным планом, оно всё равно имеет свою определенную прелесть,
Я даже не знал что так сильно хочу Интегру. У меня буквально темнеет в глазах, уши уже не слышат криков или шепота, только звон, нет запаха разгоряченной крови и женского пота, исчезло даже чувство горячего тела подо мной, нет ничего лишь желание двигаться глубже и быстрее, хотя я перестаю понимать куда и зачем. Всё исчезает, даже время пока, наконец, яркая вспышка не заставляет меня вернуться обратно.
Я замираю ожидая когда все пять чувств вернуться ко мне, пытаясь понять не сделал ли я что-то непоправимое пока был не в себе. Говорил же ей – будет только хуже, с женщинами всегда так сложно. Боясь увидеть что я сотворил с хозяйкой, я медленно приподнимаю голову. Интегра слабо улыбается мне, её глаз закрыт и из-под повязки сочится влага, смуглая грудь понимается и опадает в такт тяжелому дыханию. Тут я, испытав огромное облегчение, не могу удержаться от шутки:
- Так всё-таки битва возбуждает тебя, госпожа, - она бьет меня по щеке резким, свистящим ударом, но потом сразу же целует уже не так опьяняюще как в начале, скорее легко и благодарно.
- Ты – Марс, бог войны, вот кто меня возбуждает, - говорит Интегра, посмотрев на меня с нежностью. Я вижу, что сейчас она растеряна. В битве она хороша, потому что знает что делать, но теперь мирное время и на это у неё нет инструкций. Поэтому ей хочется говорить, просто говорить о чем-то, чтобы отвлечься или вдруг слова натолкнут на какую-нибудь дельную мысль.
- Интегра, давай спать, - прерываю я её, на полуслове, - завтра разберемся.
- Кто тут хозяйка, хотела бы я знать, - шутливо ворчит она, с готовностью устраиваясь на моей груди и сладко зевая.
- Ты хозяйка, теперь ты моя самая настоящая хозяйка, - я шепчу ей это словно колыбельную, а сам думаю о том, что раненая в бою, она не успела стереть кровь с губ и тот самый вкус, который я почувствовал во время поцелуя – был вкусом её крови. А значит… значит, ничто не держит меня больше. Вернее, ничто кроме женщины, так уютно утроившейся на моей груди, и поэтому я остаюсь ещё на очень долгое время.