Еще начало октября, а здесь уже жутко холодно. Видимо, эти толстые бетонные стены сохраняют в себе холод с ночи, постоянно накапливают его, а днём сохраняют эту обстановку. Они впитывают холод и съедают тепло как губка воду, как ребенок азы науки. Даже не съедают. Просто тепла как будто и не было здесь. Не было. А правда, было ли? Наверное, нет. Это не теплое место. Оно холодное, чужое, враждебное и безмолвное. Оно хранит в себе тайны тысяч сломанных судеб, тысяч смертей, тысяч приговоров, миллионов исковерканных злым провидением мыслей. И персонально каждый из этих элементов оставил свой неизгладимый след... Даже птицы здесь злые. Почему-то нет соловьев, воробьев, даже голубей. Одно вороньё. Злое, холодное, отрешенное, угрюмое и противное. Вокруг меня с два десятка прожжённых отморозков. А в центре я, ещё тепленький, месяц назад выдернутый из своей тёплой постели и из своего привычного ритма преуспевающего человека. Мне одиноко среди этих людей. Но теперь я тоже часть этого мира, чужой среди своих, один среди толпы. Вне стереотипов, вне суждений и понятий. И поэтому чужой. Хочется забиться в угол и заплакать. Просто навзрыд. Тяжело на душе... Как обидно, сколько всего я потерял за какие-то пару-тройку недель. Потерял ли? Да, потерял. Я это чувствую. Нет, не забьюсь я в угол. Я сильный. Я выдержу.

На меня косо смотрят и о чём-то перешёптываются эти моральные уроды, не знающие ничего доброго кроме как колобух и чифера. Им больше не надо ничего, кроме как выйти отсюда на время, а потом вернуться обратно. В родное логово. Волчье логово. И что я тут забыл? Может, всё это сон? Вроде бы реальность... А я ведь и не думал никогда, что такое может со мной произойти. И кажется, всё очень даже серьезно. А серьезно может значить только одно - я могу остаться здесь надолго. Не хочу. А разве у меня есть выбор? Нет у меня выбора. Я теперь бесправное существо. Только потеряв Свободу, начинаешь осознавать, что это чуть ли не самое важное в жизни человека. Нет, сидеть в золотой клетке или разрываться на трех работах - это не отсутствие свободы. На это люди обрекают себя сами, а значит, это полная свобода. Полная. Свобода. А когда вот так... да еще и вот так... Жутко. Жить не хочется. Нет, жить-то хочется, но ТАК ЖИТЬ - не хочется. Это не жизнь. Это мука. Это кара.

Я стою среди двадцати гопников и дрожу от холода. Им теплее. Даже не потому, что они здесь как дома. Просто у меня нет зимней одежды, а у них есть. Им уже "загнали" передачками, а я тут еще пока недолго. Надолго? Не знаю. Или не хочется знать. В моменты, когда определенность ужасает, спасает неопределенность. Закрыть глаза. Поднять голову вверх. Глубокий вдох. Сосчитать до десяти. Открыть глаза. Наконец-то проснулся? Нет. Оказывается, я не спал. Что-то изменилось? Да. Мой срок стал на десять секунд короче. Но легче от этого не стало. Всё те же гопники, всё тот же холод, проникающий в каждую клетку твоего слабеющего тела, заставляющий трястись. Трястись и трястись, и с каждой секундой, казалось бы, всё сильнее. Надо же, всегда любил лютые морозы, а здесь так быстро сдулся. Теперь я знаю, что такое ХОЛОД, ПРОНИЗЫВАЮЩИЙ ДО МОЗГА КОСТЕЙ. Слышен гул гопоты и босоты. Вот он, весь быдлячий колорит. Их сленг, их тупой ржач, их дебильные приколы, тупорылые анекдоты, их первобытная логика и дешёвые сигареты. Я курю, но ненавижу запах сигарет. Вон, сзади меня стоит ублюдок и выдыхает на меня своё засранное, гнилое, затхлое содержимое лёгких. Кашляет. Принюхиваюсь. Курит Приму. Ненавижу Приму. Ненавижу босоту. Ненавижу быдло.

Ненавижу... Всё напрягает. Чувствую, как сам себя сдерживаю от чего-то, пытающегося вырваться наружу. Чувствую, что на грани. Если дам этому выход, то получится крик души. Странно, а я наконец-то понял, что такое крик души. Хотите понять? Тогда за дело. Представьте себя в роли бармена, готовящего коктейль. Так-с, что там из ингридиентов... Ага, отчаяние. Что дальше? Ненависть. Чувство холода. Отчужденность, Беспомощность. Отсутствие свободы. Отсутствие простора. Клаустрофобия. Несчастье. Предел... Теперь немного ждем. Слегка трясем это внутри себя, ждем, когда перемешается. Да, смесь взрывная. Ощущается какая-то мощь внутри, где-то в груди... Чувствуется, как все бурлит и кипит. Вот, подступает... Нет, пока рано. У коктейля должен быть вкус выдержки. Закрыть глаза. Снова глубокий вдох... Открываем рот. Напрягаем всё тело. Нажимаем красную кнопку. Даем выход. Все слышат вопль. Я тоже. Очень напоминает крик загнанной жертвы. Но загнанный кролик хуже льва. Теперь по списку, пока есть силы. Оборачиваюсь. Эта гнида все еще кашляет. Мощный удар в висок, и он уже лежит. Кто следующий? Ты. Да-да, ты. За что ты меня презираешь? За то, что я не в твоем кругу? За то, что я живу законами морали, а не твоими быдлячьими выводами? За то, что я живу своими умозаключениями, а не умозаключениями  этих мифических названных "авторитетов"? Прыжок. Взлёт. Мах ноги. Она бьет тебе прямо в грудь. Больно? Мне тоже. Терпи, я же терплю. Лежишь? Вот и лежи. Знай, кто сильный. Силён не тот, кто в толпе, а тот, кто прав. Правда у всех разная, но правда правде рознь. Есть правда толпы, а именно идейного руководителя, правда придуманная, а есть правда чистая. Вот она сильнее всех. Пусть и ненадолго, но именно она несет в себе самую мощь и справедливость.

Оглядываюсь. На меня уже летит бычье. Много? Да. Страшно? Нет. Я уже одержал свою победу. И пусть меня валят на пол и втаптывают в него моё тело. Это не имеет значения. Ведь мой дух в пол не втопчешь. Он со мной до самой смерти. Такова моя природа. Что там дальше? Сбегаются менты. Бьют всех без разбору. Теперь на полу уже все. Один за всех и все за одного. И все как один. Так кто же победил? Организатор. И мне теперь неважно, что будет со мной дальше. Я получил свои пятнадцать минут славы. Я пошёл против вашей системы. Теперь вы знаете, что у меня есть своя. И я не дам её сломать, за кого бы вы меня там не определили. Кто я? Лох? Считайте как угодно. Для меня лошье - это вы. Вы, столь непригодные для цивилизованной жизни, а потому и сидящие в клетке как обезьяны. Животные. Стадо. Система. Но каждый по отдельности - ничтожество. Ваша система не устроена так, что потеряв один винтик, она заработает снова. Его заменят, но вопросы останутся. Там, где один вопрос, там и тысяча. И хоть кто-то задумается.

Что там дальше? Одиночка. Двое суток, то есть, все выходные. Боль во всем теле. Тараканы. Крысы. Клопы. Пол. Холодный бетонный пол. Древний сортир в углу. Решетка под высоким потолком. Хочется есть. А надо ли? Нет, это не так важно. Важнее сила духа. Я выдержу. Я справлюсь. Я это сделаю. Да. Стук кормушки. Открывается. Подхожу. Еда? Нет, лицо продольного. Оно говорит мне: "Вешайся". Ха-ха, уже нашли. Уже пригрозили. Повешусь? Нет. Я буду жить до тех пор, пока не повеситесь вы. А с вашим образом жизни, а точнее, безжизненности, для вас это более вероятно. Отвечаю: "Не дождешься". Уходит. Знаю, что он меня похоронил. Не дождется. Проходят выходные. Холодно. Как всегда. Через решетку под потолком виден яркий свет. Значит, наступило утро понедельника. Ухо ловит красивый звук. Странно: только познав уродство мира, начинаешь видеть его красоту. И как я не мог слышать его раньше? Как же красиво поют птицы... Нет, не воронье, а вполне привычные птицы. Странно... Они наконец-то здесь... Я не разбираюсь в них, но одно я знаю точно. Это красиво. Провожают в последний путь? Спасибо. Я готов. Проходит время. Пронзительный стук наручников об кормушку. "Миронов! С вещами на выход!". Дебил, какие на хрен вещи, я же в одиночке! Куда меня ведут? На верную смерть? На растерзание стада шакалов? Похоже, что нет... Я чувствую...

Меня ведут к привраткам - это такое место в тюрьме, с которого начинается вход в этот гнойный мир. А мир ли? Вряд ли. Здесь мира нет. Он не дошёл сюда, ему здесь не нравится. Мимо меня ведут под конвоем группу заключённых. Я смотрю в их рожи и вижу только озлобленность, пустоту и полное отсутствие интеллекта. Нет, я не такой. Мне не место среди них. Мне выдают мои вещи, выводят под конвоем на улицу. Надо же, светит солнышко. Как же мне его не хватало... Этот воздух. Свежий, не затхлый воздух. Меня сажают в бобик и везут по улицам родного города. В зарешеченное окно я вижу людей. Как же хорошо им ТАМ, в этом бесконечном необъятном мире, мире возможностей и шансов. Красивые девушки бегут на уезжающие автобусы, а парни провожают их взглядом. Суета. Машины. Как хорошо... Как там хорошо, и такое ощущение, будто меня и не было там, и будто лишившись меня, мир не потерял ничего значительного. А значит, это не мир часть меня, а я - часть мира, которой мог бы и не быть. Я уже не его часть... А дальше прокуратура. Следователь. Он говорит мне, что я невиновен. "Что же дальше?" - спрашиваю я. Внутри снова всё бурлит. Следователь говорит, что мне нужно подписать документ "здесь" и "здесь", "где галочки". Пробегаю документ глазами. "Постановление"... "о прекращении уголовного преследования"... "в отношении"... "Миронова Станислава Витальевича"... "признать невиновным"... "меру пресечения в виде содержания под стражей"... "ОТМЕНИТЬ". Вот так просто. Бог дал - Бог взял. Отменить. Ты свободен. Лети...

Это был всего лишь месяц моей жизни. Вроде бы мало, но жизнь будто прожита заново, с чистого листа. А жизнь прошлая переосмыслена. Произошла переоценка ценностей. Теперь я вижу красивое. Теперь я чувствую, насколько же прекрасен этот мир со всеми его пороками и радостями, красотой и не очень. Здесь я дома. Живой. Я выдержал. Я смог. Я сделал. Месяц... много ли? Достаточно для того, чтобы полюбить жизнь. Достаточно для того, чтобы осознать красоту каждого звука в слове Свобода. Достаточно для того, чтобы жить...