И вот в прицеле я увидел друга Кольку.

Армейская авиация, всегда была самой лучшей школой для летчика. И когда мы получили приказ вылететь на отработку района и подавление огневых точек грузинских войск и оказать помощь нашим миротворцам и мирным жителям под Цхинвали, я даже не думал, что такое со мной может произойти. День выдался с утра неспокойный. Уточняли маршруты, в штабе было шумно и многолюдно. А еще я заметил, как нервничал наш командир, которого нежно зовем « Батя». Наверное, было с чего ему волноваться. Выехав к нашим «ласточкам», мы дружно обсуждали последние новости. Если бы кто-нибудь, пятнадцать лет назад, сказал бы мне, что я буду вынужден защищать наши русские войска с воздуха от грузинских войск, я бы не поверил и плюнул бы в глаза. Как же могло так получиться, что по воле американцев, мы стали врагами с нашими единоверными братьями? Эту проблему мы тоже успели обсудить с техниками перед вылетом. А поскольку, мы летчики, народ суеверный и готовимся к полету, каждый по своему, то и я, конечно, вспомнил своих близких и родных. Когда взлетели, подумал почему-то, что правая ладошка чешется сильно, наверное, с кем – то буду здороваться или кого-то из знакомых увижу. Как был я прав! Подлетая к району отработки задания, я на горизонте увидел знакомый силуэт нашей «сушки». Вот только удивился, что раскрашена она по-другому, на американский манер. Приблизившись на боевое расстояние, я успел взглянуть на кабину летчика, и меня, словно током ударило. Я увидел знакомые до боли глаза, моего закадычного друга Кольки. Не просто друга, а лучшего друга. Мы подружились еще в военном училище. С первого курса мы помогали друг другу и в учебе и по жизни. И конечно на свадьбе у Кольки я был свидетелем. А свадьба, какая была! Какие гарные украинские песни пели за столом. Мы, молодые лейтенанты, только получившие офицерскую форму, которая еще пахла ателье, играли свадьбы, и гордились звездочками. А наши молодые лейтенанши, с чувством гордости, собирали нехитрые пожитки в чемоданы, путешествовать по гарнизонам. Поэтому, когда я увидел знакомые глаза своего друга, я отвернул машину с боевого курса и начал подавать знаки, чтобы Николай обратил на меня внимание. Не обманула меня примета и ладошка правильно чесалась. Я успел еще подумать, прежде чем увидел трассу пуль к моему самолету, что друг делает на чужом самолете и в зоне конфликта? Развернувшись, я зашел в лоб самолету Николаю, чтобы он тоже увидел меня.

Я начал махать руками, чтобы привлечь его внимание, но ничего не получалось. Солнце слепило его. И вдруг я увидел, что новая струя пуль потекла в мою сторону. Что ж ты делаешь, друг мой Колькам? И в эту секунду вспомнил я, что Николай остался служить у себя на Украине, в своей армии. И помню его жалобы по телефону, что перестали летать, потому, что нет керосина, и что с жалованьем задержка. И вспомнил я нежное лицо Тони, жены Коли, и лица детей его. И я решил, что не буду стрелять в своего друга. Отвернувши с боевого курса, я попытался выйти с боя. Я бы не простил, себе, если бы из-за меня погиб мой друг. А Колька смог. Кто же нас, друзей заставил стрелять друг в друга? Как получилось, что Ющенко и Саакашвили, оказались сильнее нашей дружбы? Я почувствовал удар и увидел, как вспыхнуло пламя по обшивке. Больше ничего не помню. Очнулся в госпитале во Владикавказе. И так больно стало мне за нашу с ним поруганную политиками дружбу! Эта боль, ныла сильнее, чем рана. Была пробита пулями душа. Эх, Колька, как далеко отсюда Украина. И как тебя заставили стрелять в нашу молодость? Кто простит тебя?