Стихи питерского поэта (http://zrbvjd.livejournal.com/)

Лень... и потому коротко  
Да что же мы такие невезучие!
Когда смеемся – вопреки или назло.
Нам не везет. И это в лучшем случае.
А в худшем – нам в последний раз не повезло.
Напрасно мы с тобой нелепо корчились,
Мирились с участью трудяги-муравья.
И как всегда пред самым носом кончились
Места в гостинице «Прокруст и сыновья»…

29.04.2009

Гонец  
Каждый, конечно, на государеву дочь поглазеть не прочь.
Но для тебя есть дело, гонец, будь конный ты или пеший,
А отправляйся хоть на ночь глядя ты, хоть несмотря на ночь,
Велено – значит, служба, к царю-соседу спешить с депешей.

В чем-то, пожалуй, даже и правильно – нечего, брат, шалишь!
Хоть и совсем некстати сейчас. Бывает ли служба кстати?
Сказано – ехать безотлагательно. После, авось, доспишь.
Сладкие сны досмотришь потом про ладные эти стати.

Путь твой опасен. Степи бескрайние. Всюду грабеж, разбой.
В нем соплеменник столь же жесток как всякий чужой неместный.
И несомненно с теми и с этими вступишь в неравный бой,
Что не на жизнь, а на смерть, а если равный, то вряд ли честный.

Дальше – не меньше. Видишь – меж кочками светятся огоньки.
Ладно бы газ болотный, холодный взгляд водяного гада.
Долго не мешкай. Ибо губительно. Головы отсеки,
Сколько их там, неважно. Потом беги. Не считай. Не надо.

И напоследок - сквозь зачарованный силами мрака лес.
Этого знать не можешь, но из него ни один не вышел.
Всех там, должно быть, кружит, и путает, и поедает бес.
Всех закружил, запутал, поел. А ты почему-то выжил.

Вот уж посад. И скоро покажется из темноты стена.
Все миновал преграды, все сам, без помощи провиденья…

Ну, а в депеше черным по белому только и есть одна
Просьба – гонца прикончить. Коль доберется. Без промедленья.

15.04.2009

Tea for one  
Все глупости свои сморозила зима
и утекла по люкам и по рекам. 
И можешь не ходить со свечкой в закрома 
и не скрести напрасно по сусекам. 
Среди всего пшена там нет того зерна, 
которое вчера сулило всходы.
И ночь твоя черна. Что толку что весна, 
когда ты весь зажат в тисках свободы.

На кухне черный чай. А прочий интерьер 
в деталях слишком прост и малозначим.
И ночь тебе в глаза глядит как бультерьер. 
И хочется хоть чем-нибудь горячим
Согреться. Твой журавль невиден в окуляр, 
и как-то нет желания гордиться,
Сжимая в кулаке трофейный экземпляр 
в пылу полузадушенной синицы.

Когда-то я читал, что где-то есть Цейлон. 
Веселые цейлонские девчата
Там собирают чай. Им помогает слон. 
И в это все я верил же когда-то!
И знал, что где-то там, летит ко мне сквозь ад 
пернатый мой, пускай еще незримый…

Во мгле как антрацит мерцает рафинад, 
как радость столь же быстрорастворимый.

07.04.2009

Колыбельная №2  
Здесь и сейчас. Не в Австралии, не в Техасе.
Ни на Памир не надо, ни на Тибет.
Клином сошелся свет на таком невзрачном рассветном часе,
Прямо на этом месте и на тебе.

Здесь и сейчас – вот единственная из формул,
Только в нее вмещаемся мы с тобой.
Только она способна и содержанье дарить и форму
Жизни любой. Действительности любой.

Здесь и сейчас ничего не бывает слишком.
Даже, что был – и вдруг невзначай воскрес.
Не объясняй, кудесник, откуда кролик, и в чем тут фишка.
Надо ли нам вникать в механизм чудес.

Здесь и сейчас – вот такая вот блажь Господня.
Мало ли что за певчие – впереди.
Завтра меня не будет, но это бог с ним. Я есть сегодня.
Спи. И, покуда можешь, - не уходи…

16.03.2009

Самое время  
Всех давно уж забрали, а ты остаешься тут.
И тебе очевидно – родители не придут.
И грозит перспектива – кошмар наяву без сна.
Твоя жалкая участь уже и ежу ясна.
Оставаться здесь жертвой жестокому богу в дань.
Мир приставил к тебе этих двух безучастных нянь.
Им ничем не докажешь, что страшно, и ноет зуб,
И ты все-таки съешь этот мерзкий молочный суп.
И когда ты готов умереть, на худой конец,
Вдруг, вернувшись с работы, в проеме встает отец.
И ты рад, как собака, услышавшая «служить».
Приговор отменен. Значит, самое время – жить.

Но недолго. Поскольку над каждым довлеет рок,
И внезапно паяют за что-то огромный срок.
И тебя, мой фартовый, теряет из виду фарт.
Да и сам ты как будто растерт меж рядами парт.
Или бдишь на линейке у флага ни жив, ни мертв,
Окруженный тенями соседних безвинных жертв.
Коль угодно – сотрудничай. Хочешь – иди в отказ.
А досрочного век не видать никому из нас.
Все равно отсидишь до последнего ты звонка.
Но дождешься – дневник потеряет ученика.
Выпускной. Из горла портвейн – и давай крушить.
От того, что свобода. И самое время – жить.

Но не долго. Распробуй на вкус этот хмель – как раз
Тут судьба уже ласково щурит вороний глаз
И пихает тебя в БТР или вертолет,
И сует тебя… в общем, весьма глубоко сует.
И будить тебя будет не лютнею, но трубой.
Там одно только слово ласкает твой слух – отбой.
Там устав караульный с успехом заменит все –
И Шекспира, и Байрона, и Лао Дзы с Басе.
Обживешься в аду словно дома, и черт – не брат
А тебя уж обратно, с размаху - да в Летний сад,
Чтобы в нем тишиной и контузить и оглушить.
И теперь несомненно - то самое… Время жить.

Но не долго. С любой стороны все дела, дела.
И душа отравилась делами и умерла.
А прошедшее слиплось, как горькие леденцы,
И убитыми где-то лежат этих дней гонцы.
И стираются с досок все даты и имена,
И кому здесь на кладбище верба твоя нужна…
И стоишь, мальчуган, потерявшийся у оград,
Ни о чем не тоскуя, но и ничему не рад.
И совсем, абсолютно, не надо уже спешить.
И долги все оплачены. Самое время жить.
Без какой-либо цели. Однако же и без пут…
И почти всех забрали, а ты остаешься тут.

12.03.2009