Недалекое прошлое, Москва. В грязной подворотне мальчик играет в футбол самодельным мячом. Мяч попадает в прокопчённое стекло дворницкой. И вот уже дворник в рваном треухе и засаленном бушлате, с метлой и матюгами несется за мальчиком.
Что думает мальчик: "А ведь я из интеллигентной семьи. И зачем только я покинул тепло своей квартиры ради постылой стужи этой обветшалой подворотни? Лучше бы сидел дома, читал своего любимого писателя Хэмингуэя, великого Старика Хэма! Вот это жизнь!"

А что же великий писатель Хэмингуэй? Он в революционной Гаване. Сидит на балконе гостиницы и глушит дрянной ром. От мерзких прогорклых сигар болит голова. Старику Хэму – плохо.
Что он думает: "И на кой черт мне вся эта сраная революция и этот вонючий Кастро. Лучше бы сидел сейчас на Монмартре со своим другом, великим философом Жан–Поль Сартром. Мы бы пили кофе, заглядывались на симпатичных парижанок, говорили бы о вечном! Вот. Это жизнь!"

Великий философ Сартр, в самом деле – на Мормартре. Правда, от кофе давно тошнит. У парижанок кривые ноги. И вообще у Сартра – экзистенциальный кризис.
Он думает: "И что я только делаю в этом буржуазном аду? Вот бы сейчас в Россию, к моему другу, великому поэту Борису Пастернаку. Снега, водка, жандармы, загадочная русская душа – вот где настоящий экзистенциализм! Вот где настоящая жизнь!"

А что же великий поэт Борис Пастернак? Он бежит. Ему жарко. От бушлата нестерпимо несет рыбой. Из под треуха течет пот прямо в глаза. Что же он думает: "Бля, догоню, сука, черенком забью!"