[показать]
Владимир Брайт
Королевства, проигранные в карты

В ходе командировочного транзита "Новокузнецк-Томск" выпросил бескопромиссно отобрал у третьекурсника с верхней полки книжку. Книжка оказалась типовым юмористическим фэнтези, написанным по причине иссякания колбасы в холодильнике автора. С сюжетом, высосанным даже не из пальца, а из раны от укуса выхухоли в копчик. Отягощенная оригинальным стилем, явным предметом авторского любования.

Стиль этот сводится к тому, что персонажи изъясняются сплошь длинными вычурными периодами. Эдакими затейливыми скучающе-ироничными искрометностями не меньше трех строк каждая. Эдакими шутейными непринужденностями с тремя-четырьмя сложноподчинениями в предложении. Причем этим одинаково манерным образом разговаривают все, вне обстоятельств, возраста и рода занятий. А перемежаются разговоры комментариями главного героя, который на все реагирует несменяемо, с беззаботностью сумасшедшего посреди восьмиполосного автобана. И комментарии эти в два раза замысловатее диалогов. Англосаксонский гонец с его англосаксонскими позами, вербально запоносивший доктор Хаус.

Впечатление, что в реальной жизни автора многие не дослушивают до конца. От этого хамского непонимания он сначала долго страдал, а потом решился перенести поэтичность своей мысли на бумагу. Чтобы жемчуга словесности не упали мимо ладошек человечества, чтобы все-таки настигнуть людей и показать, показать им риторические блеск и изящество, чтобы дать оценить. Как следствие - поток юмора нагнетается автором с самоотверженностью, на разрыв. И иногда в этом юмористическом забое автору не хватает места для всей придуманной им уморительности. Потому что каждая шутка - чистый яхонт и бриллиант, выход текста 100-процентный. Тогда, чтобы ничего не пропало, Владимир Брайт находчиво пользуется скобками и после длинных смешных фраз дает смешные реплики к смешным комментариям смешных фраз. Когда и в этих рамках становится узко, то в ход идут сноски со смешными ремарками к смешным репликам к смешным комментариям длинных смешных фраз. Ведь веселее клоуна на ходулях может быть только клоун на ходулях в два раза длиннее.

При некоторой терпимости к многословию от всей этой логореи можно даже получать удовольствие. Местами, по закону больших чисел, в книжке обнаруживается сносного качества ехидство в британском духе. Характерно, что запал развеселости к середине не угасает, как это свойственно графоманам. Тут вообще вряд ли применимо понятие графомании. Учитывая общий приемлемый уровень книжки, следует констатировать скорее полифразию, то бишь словесное недержание от избытка писательских сил. Собственно, и книжка дочитана, и все написанные выше слова написаны только по причине сочувственного понимания этой беды.

Не надо было сигарет студенту давать, к черту такую благодарность.

________________
Мне почему то кажется, что ты не сможешь прошептать: "Мама дорогая, почему же я не слушал тебя, когда ты наставляла меня на путь истинный?" – в тот миг, когда шаровая молния, запущенная тебе в спину этим больным психопатом, вырвет часть позвоночника в придачу с грудной клеткой, превратив мимоходом наши внутренности в ливерный набор по тридцать центов за фунт, – прошептал мне на ушко предательский внутренний голос.

Если верить воспоминаниям моих родителей, в детстве я не настолько часто падал с горшка, ударяясь о бетонный пол головой, чтобы в конечном итоге заработать шизофрению в тяжелой форме с нездоровыми галлюцинациями в придачу.

путь порока, террора, насилия, сумасшедших поступков, нехороших мыслей и многих других вещей, которые в фильмах о Диком Западе обычно принято называть приключениями.

я слегка худощав, чтобы не сказать дистрофичен, и продавать меня в полуголом виде было бы не совсем разумно. Во-первых, это может отпугнуть потенциальных покупателей (худой раб – больной раб, долго не протянет), а во-вторых, как следствие – сбить цену (беру десяток этих заморышей за один золотой), о чем я незамедлительно поведал своему добродушному, но немного наивному симпатяге рабовладельцу.

старикан, брызгая слюной, принялся кричать мне в лицо, что еще одна такая выходка – и на моей карьере раба можно будет смело ставить жирный крест.

Как вы уже, наверное, успели догадаться, я совсем не похожу на элегантного мачо, сошедшего со страниц журналов о бодибилдинге, – загорелого, накачанного, вечно улыбающегося своим одному ему понятным бодибилдерским мыслям и вдобавок ко всему этому великолепию с ног до головы вымазанного вазелином