ПТвП...

***
Атеизм и прокладки “олл вэйз” -
это суперкомфорт!
Очередной мак-дональдс
пихают в открытый рот.
Когда подыхают с голода,
потому что нельзя работать -
свастика это знак доллара
на пропагандистских банкнотах.
И руки трясутся от злости,
от ненависти к этой мрази,
которая ходит в гости,
устраивает праздники.
У стада свои законы,
поэтому счастья нет.
Прожектор из ямы промышленной зоны
вырезает на небе след.
Конформизм поколения ясен,
потому что короткое лето,
и поэтому так прекрасны
огни твоего гетто.
***
Я зашёл к этим торчкам,
просто от нечего делать
и словно попал в капкан
наркотиков, шлюх и денег.
Три с половиной дня
мы с ними бухали, торчали;
все вещи в глазах у меня
кричали.
Происходящее было, как триллер
с привычно-плохим монтажом -
пацаны зарубались, а девки выли,
как будто их режут ножом.
Одна из них, с видом Лив Тейлор,
корчила из себя звезду,
но я ей, один фиг, не верил,
расценивая как пизду.
Я кинул в неё сигарету,
а сам пошёл на балкон.
Синий балтийский ветер
сопровождал этот сон.
Она побежала за мной,
полезла мне в джинсы нагло.
Я ей сказал – иди домой, –
а проще – пошла ты на хуй!
И тут она прыгнула вниз -
игра оказалась грязной,
а солнце, цепляя карниз,
висело кровавой кляксой.
***
Хватит пиздеть, потому что с годами
город съёживается,
становится меньше…
Ментами утыканные перекрёстки,
десятилетия вешают.
Кровоподтёками переходы
ломают линейность проспекта;
и всё-таки у свободы
определённый вектор.
Хватит пиздеть. Он примитивен,
точно игра в крестики - нолики,
когда авторучка удав,
слова, как визжащие кролики;
когда авторучка топор
и лезвие гильотины…
Как же держится до сих пор
бумага - тварь и скотина?
Визжат под пальцами поколения.
Чувствуют, суки, смерть -
Воля и Представление.
Поэтому хватит пиздеть!
***
Я проткнул свою руку шилом
и теперь вся ладонь занемела,
я хотел, чтобы было красиво,
хоть и выглядит скверно.
Пьяная мразь злорадствовала
– Тоже, мне, горе…
А кровь текла по канализации
в балтийское море.
Я мечтал видеть их повешенными…
Тех, кто меня окружал
перестрелять, как собак бешенных…
Один из них мне сказал
– Ты дерьмо! Ты никому не нужен!
Я ответил, что нужен всем,
а в его зрачках суженных
отсвечивал Вифлеем.
Потом я бил ему морду,
и меня оттаскивали бляди,
одну из которых, по ходу,
я отодрал. На кровати
в прокуренной комнате, я проснулся
…окошко царапал снег…
люди ходили по улице.
Среди них был только один человек.
Он зашёл в эту комнату. Мне стало плохо.
… кажется, это было воскресение…
Он схватил мою руку – Послушай, Лёха,
я русский поэт Сергей Есенин!
– Отстань от меня! – закричал я в ужасе,
– Ты повесился, предварительно вырезав вены
ещё в прошлом веке! – и комната кружится,
выворачивая свои стены.
***
Техника - крайняя степень формы,
Быстрого - категория времени,
Письма - коннотация свободы.
Вчера надрывались сирены
в туалете петербургского клуба.
В дыме сигарет и сканга
я блевал в унитаз, одна подруга
держала меня за колени.
Орала (хоть я ничего и не слышал
в своём понимании слова нирвана)
– Все говорят, у тебя едет крыша
от транквилизаторов и марихуаны.
Держала меня за плечо
и радуга звенела в сиянии
ржавой воды унитазной дырки.
Техника быстрой линии,
для которой не существует крики
ёбаной дуры из полуподваль-
ного клуба на Перекупном.
Поэтому Грааль
любая посуда с вином.
Именно так я пинаю сознание.
С ними невозможно разговаривать.
Хоть я и не пизданутый гедонист,
я и теперь заворожён реальностью,
и даже, подпишусь под тем,
что не хочу ничего другого,
потому что не знаю зачем.
***
Девочка шла вдоль дороги.
Её обгоняли машины.
Она могла трахнуться с кем угодно
и всё равно была чистая.
Её снам позавидовал каждый,
если бы мог их увидеть.
В придорожном кафе она пила водку
с водителями грузовиков,
делала им минет,
расспрашивала про любовь.
- Как это бывает, когда любишь?
Те, что-то мычали и старались
побыстрее уехать.
Она напрашивалась в дорогу.
Ей хотелось увидеть весь свет.
А ведь её сны, были гораздо важнее,
чем представления обычных людей
о любви и других городах,
потому что в их тусклых мечтах
ничего интересного нет.
***
Я оказался случайно
в центре зимы и холода,
когда будильники заверещали
по всему городу.
Я увидел дырявое небо
и понял, что это послание.
Необходимы - победа,
рифма, трава и реланиум.
Надо было звонить барыге,
а потом ждать открытия книжного маркета,
в общем, необходимы - книги,
трава и транквилизаторы.
Присутствие прочего недоказуемо.
Кайф это то, что возможно проверить,
то есть все то, что непредсказуемо
невозможно измерить.
Путинский принципат в телеприемнике
огласил помещение криком,
когда в середине вторника
я пришел покупать книги.
Мойка или Фонтанка, я слабо
разбираюсь в названии местных канав,
тоже орали как падлы.
Я где-то ошибся, назвав
происходящее грязной шуткой,
но только когда я зашел в магазин
книги как проститутки начали лебезить.
Я пытался смотреть только прямо.
Мне очень хотелось пить.
А на полках разыгрывалась драма,
и я ее не мог остановить.
Книги орали и жрали друг друга,
раззевая бумажные пасти,
а на улице красная вьюга
разрывала прохожих на части.
Это действительно было круто
и я снова забыл все слова,
потому что закончились - утро,
транквилизаторы и трава.
***
Я захапаю всё солнце,
как свободу, проёбанную в девятнадцать
в угоду свободе -
Ницшеанскому наебалову,
Монтеневского высокомерия
и слизи теоретиков анархизма !
Я никому не отдам солнце !
Оно, в общем-то, никому и не нужно,
поэтому оно и моё;
Только моё солнце !
Улицы или беременная,
бетонная клетка,
с редкими поездками за город.
В карманах сигареты и конопля.
Деревенщина, бля,
в спортивных костюмах косится
наглыми и пустыми глазами.
Ну вас нахуй !
Мы приехали в лес за грибами,
потому что LSD. не купишь,
как хотелось бы,
в какой-нибудь аптеке, по быстрому…
Флэш-бэки, вот и всё что осталось,
которые, как выстрелы
в оцепеневшую группу
Мовсара Бараева
не лишают скотень иллюзий, а только
изменяют сознание, как и некоторое количество грибов.
С ними то, уж точно,
прихватишь солнце и всю
объективную реальность прочно.
***
Не Рим, не Троя, а всего лишь
Холодное сырое утро
В провинциальном городе, который
Испуганным котёнком свернулся
На краю Империи.
А ты завоевателем выходишь из парадной,
где только что курил,
глотая надписи на стертых стенах
и выпуская дым в разбитое окно,
Ах, в том что, некуда идти,
простое доказательство победы;
так римские легионеры,
разграбив бывший неприступным город,
слонялись по чужим, холодным улицам
друг перед другом хвастаясь добычей.
твои трофеи:
линии огня, плюющие в лицо напалмом.
в себя пустив весь мир,
чего ты ожидал?
красивую минуту узнавания?
но это временная мера,
так выполняют просьбу приговоренного.
в разорванном плаще похожий
на грубую английскую девчонку
(какие ливни целовали твои губы?)
сколько раз
с тоской справлялся, а потом
распутывал разорванные нити
вдруг найденных стихов
(поганый блуд размеров)
они кружили голову, казалось
ещё немного и рухнет
видимая часть реальности, открыв
то настоящее, что все мы знаем
в секунды пробуждения, но мир -
непоправимое несчастье - был неприступен.
вечная беда.
стихи?
стихи такая ерунда.
что могут изменить
слов надоевших сочетания,
когда непробиваем смысл?
вот чистая страница:
в ней все мыслимые содержания,
оттенки сотен языков,
размеров, ударений, ритмов.
зачем уничтожать библиотеку
биографий ангелов,
не лучше ли в пустой парадной
читать похабные слова.
***
эту грязь, вылитую на современников оправдают,
и даже добавят
чувство вины, вокзал и тот самый
проспект, упомянутый в тысячах сочинений,
рекламы нажравшийся,
в универсамы блюющий.
моё поколение
это тираж малобюджетного фильма. О, наркотический бум девяностых,
бывший всего лишь началом, просто
началом малобюджетного фильма,
время в котором (читай внимательно) не растворилось, а только застыло...
в общем-то текст оказался про это.

смотрите, как для поэта
вечность танцует стриптиз

Люблю этих ребят...люблю Лёху...люблю эти стихи...