В Аленке больше серотонина(или сератонина?), чем в прочем шоколаде других марок.
Нет, я вовсе не старалась быть...казаться...находиться...пребывать...нет. Я была такой, как была, и ничего не делала ради того, чтобы выглядеть так. Однако Маша долго и пристально смотрела на меня, потом улыбнулась так радостно, добро (ах,какая у нее улыбка, какая она красивая), и спросила меня: чего ты такая печальная, Анька? И моя вежливая улыбка сразу ушла, сама ушла, никто ее не просил...обратилась в тревогу на моем лице. Но я нашлась и тут: улыбнулась еще крепче и заявила, что я нормальная, даже рассмеялась.
И сейчас хочется улыбнуться, когда вспоминаю этот ее вопрос, эту ее улыбку. Впрочем, после Ольга Игоревна еще два раза заглядывала прямо мне в глаза и спрашивала, что случилось. Почему я т а к а я. А какая - "такая"? Какая?
Неужели и правда прорвалась?..моя добротная, высокая, крепкая плотина, с таким терпением возделанная в моих глазах. Она держала всю мою печаль. Неужели конец?
Не может быть, люди! Вы все глупы, люди! Если я выгляжу уставшей, это совсем не значит, что я печальная! Что у меня что-то случилось! Нет, ничего не случилось, ничего, слышите! Ничего!
ничего.
Я не вру, я не привыкла лгать, я не люблю это, очень не люблю. у меня правда совершенно ничего не случилось. Все так же. Чайник кипит все так же и выкипает, все так же не хочу смотреть...так. стоп. само написалось. Все так же...ах, что же писать. Все одно и то же! Уезжая из лагеря, я знала, что я счастлива, я это чувствовала, я знала, что будет у меня теперь все гораздо лучше, чем было, что я все смогу и все будет проще и логичнее! Так и есть...
Все так и есть...
Господи, вернуть бы эти жаркие дни, когда вода казалась отдельным миром со своими криками и со своей тишиной, когда я ловила взгляды людей, некоторых особенно ждала, искала в толпе...боже! Вернуть бы эти дни, даже не смотря на шатание от стенки до стенки, когда я ради интереса проходила по лестнице, как бы скользя...такое интересное ощущение...когда...в эту недоболезнь меня поддерживали, подставляли плечо, руки протягивали...как мы сидели на скамейке, и я все могла сказать, абсолютно все, и времени было довольно, и звезды блестели над нами, а не иконки мигали на экране...господи, господи...
Когда не было глупых слов, когда не было глупых мыслей, глупых комплексов, глупых действий и страхов, когда все было проще, естевственней! Естевственней...и слезы вот так, тихо, будто приглушено, не катились по щекам, просто оттого, что я не знала, насколько все будет по-другому...
Мы теперь так далеки, боже, так далеки...столько всего....столько всего...
Почему же столько людей не делали того, что могли? Все было бы иначе! Лучше! В сто раз лучше!
Спасибо вам, дорогие, за ваши плечи, за помощь, за добро, за бал...ах, за бал в особенности спасибо вам...за этот волшебный вечер. За него я должна говорить спасибо Горшу, Витьке и Андрею. Особенно Андрею.
Спасибо.
Сейчас мы так дико далеки, что все это невозможно, невозможно...невозможно то, как было. Сейчас все иначе. Мы стали совсем, совсем далеки...могли ли мы знать это? Нет, что вы, нет...ах, в таком состоянии моем со мной лучше не общаться...ведь я крайне заразна.
Ну вот...хотела написать нечто совершенно другое, а вышло как всегда...я неисправим. Нет, конечно, могу и по-другому, могу стереть сейчас все это и написать то, что хотела, а не то, что вышло. не знаю, будет ли лучше...но будет более лживо.
А Фортик мною доволен. И я собою доволен.
Однако вопрос с поступлением не решен и решен быть не может.
И я избегаю дорог, где могу пересечься с Голубоглазиком, потому что легче уж с маньяком пересечься, чем с ним. Нет, не из-за неприязни, из-за моего состояния...он вызовет бурное расстройство.
Господи, зачем я злю людей...
Зато у меня есть цели и шоколад. Аленка. Где много сератонина.
Постскриптум: представляете, мне дали чтецкую работу в театралке, по военной тематике, из "А зори здесь тихие". Отрывок про Риту, как она умирает, о сыне...самоубийство ее. Нет, ну надо. В таком состоянии...и я согласилась! Теперь понимаю, почему меня спросили, что случилось. Это читать...это же просто ангст. Зато когда будет зима, буду с этим выступать, точно жюри оценит - небось разрыдаюсь там, на сцене.
Если все это "ничего" не прекратится в Один Прекрасный День.
Настроение сейчас - 131313131313131313131313...
[699x466]