Министр внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили заявил 26 ноября Временной парламентской комиссии по изучению августовских событий, что лишь международное давление над Россией было способно предотвратить августовскую войну.
Министр давал показания комиссии в течение трех часов, и свое выступление он начал со специально подготовленной презентацией – с использованием фото, аудио и видеоматериалов, которые отражали ту информацию, как происходило в конфликтных регионах увеличение российского военного контингента и вооружения, и имела место серия провокаций по обоим направлениям – Абхазии и Южной Осетии.
Ниже приведены основные пункты показаний Вано Мерабишвили:
• Мерабишвили представил доказательства грузинской стороны – записи телефонных перехватов – в которых на осетинском языке речь идет о прохождении российской техники 7 августа в 3.41 утра через Рокский тоннель. Мерабишвили сказал – я узнал о вводе российской техники через 15 минут, как состоялся этот телефонный разговор. Это слушали в режиме онлайн сотрудники, владеющие осетинским языком. Это был первый случай, когда российские силы контролировали границу. Об этом я сообщил членам Совета национальной безопасности. На этом этапе я уже не сомневался, что это была агрессия.
• Эта запись была осуществлена мобильными операторами, находящимися в Гори, и в то время не было произведено архивирование. У нас было более 4 тысяч интересных записей. Конкретно эту запись мы искали на протяжении длительного времени. Понадобилось определенное время на поиск этих перехватов и на перевод, - заявил Мерабишвили комиссии в ответ на вопрос, почему запоздало опубликование этих доказательств.
• После того, как российские регулярные войска начали входить на территорию Грузии через Рокский тоннель, власти приняли решение о защите населения и о вводе вооруженных сил в зону конфликта с целью приостановления противника.
• Колонна через Рокский тоннель входила непрерывно, начиная с 3 часов на рассвете 7 ноября и еще на протяжении, минимум 15 дней. Первая часть этой колонны достигла подступов Цхинвали 8 августа в 10 часов утра, и именно она и была уничтожена грузинскими бомбардировщиками. Они двигались довольно медленно.
• Основной целью было приостановление перемещения российской техники хотя бы у Джава, второе – вывести мирных граждан и их невозможно было вывести по объездной дороге, так как эта дорога подвергалась артиллерийскому обстрелу. Целью вхождения в Цхинвали было спасение граждан ущелья Большой Лиахви и подавление огневых точек. Наш план состоял в максимальном подключении наших подразделений к операции.
• У нас не было другого выхода, единственное, что могло быть – мы немного опоздали. Мы могли начать днем раньше. Но, в любом случае, результат был бы тем, который мы имеем сегодня.
• В захвате улиц Цхинвали было вовлечено минимальное количество сил. Во время операции в Цхинвали были использованы несколько танков, в основном, воевали отряды полиции и спецназа Вооруженных сил.
• 8 августа с 3 до 6 часов был сделан коридор, который предусматривал вывод проживающих в Цхинвали и грузинских селах населения через Эргнети. Несмотря на то, что из-за этого нас критикуют, с военной точки зрения это не представляло никакой угрозы, и несколько десятков людей воспользовались этим коридором.
• Уже с вечера 8 августа мы замечали малочисленные российские подразделения (в боевых действиях), а 10-11 августа уже началась массированная сухопутная операция.
• Первый российский самолет сбили осетины, и это было передано по российским каналам, как будто был сбит грузинский самолет и они забросали военный самолет.
• 80% (времени боевых действий) я находился в Гори в здании полиции, я редко выходил оттуда.
• 9-12 августа, в том числе и из стратегических бомбардировщиков, осуществлялась бомбардировка Кодори. В Кодори, практически ни один мирный житель и военнослужащий, подразумеваю полицейских и отряды спецназа, не погибли. В Кодорском ущелье было сброшено более 600 снарядов.
• Взять Кодорское ущелье снизу (со стороны Сухуми) почти было невозможно, если не был бы переброшен десант, но после того, как российская техника пересекла Ингури и часть двинулась к Сенаки, и часть в сторону Сванетии, мы замедлили их перемещение взрывами, но мы не могли блокировать все эти дороги, так как наши малочисленные военизированные отряды могли остаться в окружении. Снабжение фронта Кодорского ущелья было блокировано, и трудно было представить, что наши бойцы могли бы сдерживать атаку там длительное время от Сванетского направления. Мы организованно начали эвакуировать всех жителей Кодори, и лишь после этого вывели наши подразделения. Без тыла там невозможно было бы сохранить подразделения, тем более, что мы не знали до куда шли русские, и практически, эти люди – 300-400 полицейских были бы обречены на плен, что очень плохо подействовало бы на нас с моральной точки зрения. В такой обстановке, обеспечение тыла воздушным путем практически было исключено.
• Решение об оставлении Кодорского ущелья было принято мной, так как там находились лишь подразделения МВД, и это решение было принято оперативно. Напомню, что в это время было тяжелое положение у Тбилиси, в Гори и в Самегрело. Руководитель Штаба Главного управления по особым поручениям МВД Симон Карчаидзе был назначен мною координатором в Кодорском ущелье.
• За день до осуществления атаки на Кодорское ущелье, по требованию Сухуми наблюдатели ООН были выведены из Кодорского ущелья. Наблюдатели ООН даже с риском для их жизни должны были остаться там и зафиксировать эти нарушения. Но, в мое удивление, они покинули ущелье.
• 10 августа, по российским данным, в Гали находились 9 тысяч российских военных. По нашим данным, их число было больше, минимум 1,5 раза, а численность тяжелой техники составляло 900 единиц. Я даже не знаю, зафиксировали ли это наблюдатели ООН.
• Лично я видел своими глазами колонну российской тяжелой техники из 50 единиц у Ларси, а также мы заметили колонну на границе Грузии и Дагестана, и мы взорвали дорогу, шансы нанесения атаки отсюда были велики. В то же время, не исключалась высадка десанта в Поти.
• У нас не было конкретного плана обороны Тбилиси, и началась его разработка, когда возникла угроза. Примерно к вечеру 12 августа была мобилизована военная техника в определенном количестве, чтобы остановить российские силы на подступах к Тбилиси. Эта угроза была довольно серьезной.
• В ходе боевых действий президент несколько раз находился на месте, его безопасность, естественно находилась под угрозой, но он об этом мало думал в то время.
• Более 40 тысяч российских военных непосредственно приняли участие в операции, но все из них не участвовали в боевых действиях. В операции с российской стороны участвовало более 3 тысяч единиц бронетехники и 2500 военных машин.
• В боевых операциях (с грузинской стороны) прямо или косвенно участвовали до 5000 полицейских и 70 бронированных автомобиля «Кобра». Во время войны полиция потеряла 14 сотрудников, а после войны погибли 8 полицейских в результате различных инцидентов. Во время войны было ранено 227 сотрудников МВД.
• Наша главная задача заключалась в эвакуации тех людей, кто был в окружении в ущелье Большой Лиахви. Их эвакуация была осуществлена более менее успешно в т.н. буферной зоне Цхинвальского региона проживали 300-400 тысяч человек, и невозможно было осуществить их организованную эвакуацию. Оставить полицию в Гори не удалось, так как российские силы не дали нам такой возможности, которые отличались особенной агрессивностью из-за того, что непосредственно участвовали в боевых действиях. Мы максимально пытались, чтобы эвакуацию в Самегрело осуществить мягко, чтобы не было паники.
• На вопрос, могли ли власти предотвратить войну, Мерабишвили ответил – единственным шансом предотвращения этой угрозы была бы еще большая активность Запада, и большее давление над Россией с их стороны.
• Кокойты не скрывал, что намеревался расчистить грузинские села. В такой обстановке Россия рисовала картину, что грузины начали операцию. Кокойты обязательно осуществил бы операцию по расчистке грузинских сел при помощи российских сил. Мы не могли допустить этого, чтобы открыто происходила чистка грузинских сел, и хочу тут же подчеркнуть, что это произошло бы от имени Южной Осетии, и Россия не показалась бы открыто.
• Я думал, что наверно Россия не посмеет пойти на такую агрессию из-за международного имиджа. Вероятность войны не была 100%-ой, а составляла 50%, но нам было трудно сказать с точностью, когда она началась бы.
• Военная операция (грузинской стороны) не рассматривалась ни то что по направлению Абхазии, но и по направлению Южной Осетии. На счет направления Абхазии вообще смешно говорить после того, как российские вооруженные силы устроили там укрепления.
• Существуют клише – партий войны, партия мира, и в газетах читаю, что я являюсь представителем то одной партии, то другой. Это несерьезно, - Мерабишвили сделал это заявление в ответ на вопрос на счет заявления бывшего посла Грузии в России Эроси Кицмаришвили, который заявил комиссии, что Вано Мерабишвили был против войны.
• Минимум 5 раз бывали случаи, когда мы обсуждали военный план во время напряженности.
• Ни на одной из встреч, где обсуждались военно-стратегические вопросы, Кицмаришвили не присутствовал. Я не принял серьезно заявления Кицмаришвили, он делает свои «журналистские» оценки. Честно говоря, я не смог вынести серьезных заключений из его вчерашних заявлений.
• 2 ноября (2007 г.) я не встречался с Эроси Кицмаришвили, – Кицмаришвили сказал, что Мерабишвили был первым, кто предложил ему стать послом Грузии в России. Я помню, что он встретился со мной в декабре, и спросил меня, не был бы ли я против, если он поступит на государственную службу. Тогда у меня не было возражений, так как у меня не было никаких подозрений на счет его каких-либо отношений с Россией.
• На данном этапе у меня нет никакого обоснованного подозрения в отношении какого-либо должностного лица на счет вероятной антигосударственной деятельности.
• У России в Грузии очень минимальная опора, и это стало видно во время войны. Была малая угроза в Аджарии, из-за фактора Аслана Абашидзе. К счастью, в Самцхе-Джавахети с этой точки зрения угроза была минимальной.
• Действия российских спецслужб усилились почти десятикратно, но их работа будет сложнее, чем была до сих пор. Их активность очевидна, особенно в т.н. буферных зонах. Эта миссия возложена на российских пограничников, которые входят в структуру ФСБ и от них исходит угроза диверсионной деятельности.
• На вопрос, ожидается ли повторение российской агрессии, Мерабишвили ответил: осуществление военной операции в ближайшие дни маловероятно. Существующего сегодня в Цхинвальском регионе количества российских военных недостаточно для осуществления военной операции, но осуществление немасштабной операции могут и такими силами. Но, оказалось, что делать такие прогнозы очень сложно исходя из российской политики.