Спасибо большое тем, кто сказал мне слова поддержки за эти два дня. Это сложно передать словами, но каждое "держись", каждое доброе слово сказанное мне или моему супругу в этот черный четверг и не менее черную пятницу для меня как рука помощи. Как соломинки, которые в итоге сплелись в один мощный плот, который не дает мне утонуть в собственных мыслях. Я Вас очень люблю и чувствую присутствие каждого в данный момент. Только сегодня, в районе пяти утра я осознала, что произошло и меня накрыло. Накрыло жестко, истерично и бесконтрольно. Таких негативных эмоций я не испытывала очень давно, и после того как получила ломовую дозу корвалола ужаснулась от них же. И с этим мне придется жить и бороться дальше.

Я знаю, что если не напишу сейчас все подробности произошедшего, то не смогу точно собрать все в одну картину и написать письмо в соответствующие инстанции для дальнейших разбирательств. Мне это уже ничем не поможет и не вернет нам в семью круглый живот и мысли о том куда поставить детскую кровать, но возможно, доктора, благодаря которым сложилась эта ситуация, в следующий раз задумаются над тем, что у них в руках все же жизни людей, а не просто куски мяса.

26 сентября я оказалась на приеме у своего гинеколога. Я первый раз ее увидела, хотя уже не первый раз была в ЖК на улице Хромова дом 45. Доктор Клименко (инициалов я не помню) отказалась принять меня без талона с болями внизу живота и пояснице. "Ничего страшного, пейте ношпу" - сказала мне эта чудестная женщина и отправила меня получать талон, чтобы я встала на учет по беременности. Ближайший талон, который мне удалось выбить оказался на 8 октября.

Мой токсикоз не позволял мне пить таблетки вообще. В принципе, он мне и кушать то особенно не позволял, но кого колышет чужое горе и мои попытки объяснить, что первая беременность протекала у меня очень тяжело и я переживаю, что и этот случай тоже может оказаться не особо легким, не нашел отклика у доктора. С небольшим скандалом я взяла талончик и отправилась домой. Если быть предельно честной, то боли были не сильно уж и болезненными, поэтому я чуть ли не в первый раз поверила словам доктора, тем более, что дома дел всегда навалом. Поясницу больше не кололо, низ живота не тянуло и я откровенно радовалась тому, что токсикоз отступает.

3 октября я проснулась часов этак в пять утра, совершенно не понимая, что меня разбудило. Оказалось, что у мужа случился приступ, и я сама того не подозревая проснулась, когда он ложился после ингаляции. Я практически вытолкала его с кровати, чтобы он вызвал скорую и не доводил до критической ситуации свое состояние, но сама встать не могла. Была слабость, кружилась голова.

Скорая супруга уехала спустя несколько минут, как я оказалась в туалете. Смутное подозрение о начавшихся схватках закралось ко мне в тот момент именно в тот момент.  Муж влетел ко мне после моих удивленных слов "ух, бля". И тут же отправился звонить 03, вызывая скорую. Где ему добрая девушка оператор выдала номер скорой акушерской помощи. До них было не дозвониться и к тому моменту, когда Джек диктовал адрес из меня стало нехило так колбасить. Сопровождалось все это прекрасным кровотечением.

Скорая приехала достаточно быстро, за это время я успела покидать в сумку какое-то количество вещей типа пижамы и зубной щетки с влажными салфетками, до кучи я оделась, причесалась и успела понять, что ощущение схваток мне не показалось. Остальные жизненно необходимые вещи я попросила супруга привести мне попозже, чтобы сумка была не слишком тяжелой.

Врач (или медсестра, кто там теперь на скоряке приезжает?) быстро определились с больницей, я только пожалела, что "Центросоюз" оказался уже переполненным, но мне было не важно. Меня крутило, крючило и трясло. Я сама спустилась пешком с третьего нашего этажа, села в машину и не теряя надежды понеслась в светлое будущее. Врач, к слову, меня успокаивала. "Я и не такое видела и все было хорошо", говорила она мне. И это были не единственные слова подбадривания из ее уст.

В больнице мы стали ждать. И опять ждать. И снова ждать. Мы ждали дежурного врача гинеколога, который бы мог меня определить в палату и назначить лечение. Когда эта милая женщина соизволила явиться в свой кабинет, я уже не могла разогнуться от боли, при этом ощущала переполненность неких женских деталей туалета. Прокладка, рассчитанная на впитываемость почти 400 грамм женских выделений была полна. Прошло около получаса с момента моего поступления в больницу. Далее с переменным успехом у меня опрашивали о том, чем я болела за всю свою жизнь, чем болели мои родственники, какой у меня срок и действительно ли я хочу сохранить эту беременность. В кабинете с меня накапала лужа крови. Это не образное выражение. Мои трусы, джинсы и кеды были пропитаны моей кровью. Натекло даже в бахилы. Медсестра или санитарка, я в званиях сиих почетных, не разбираюсь увидев это выматерилась. А доктор сказала

- Поздравляю. Вы рожаете.

- Знаете, - ответила ей я, потеряв всякое желание быть вежливой, - это приятно слышать в районе сорока недель. А не четырнадцати.

- Ну хочешь не хочешь, - не слишком приятно ответила мне врач, - рожай. Выскабливать легче будет.

Далее было кресло каталка с тряпкой, которая по своему недоразумению именовалось пеленкой, на сидушке и та же самая санитарка-медсестра, которая отвезла меня делать узи. Молодой доктор был несколько ошарашен, увидев меня в крови (а я продолжала к тому моменту истекать кровью на пол, в кеды, в ту самую пеленку на сидушке кресла) был несколько ошарашен. Санитарка-медсестра долго искала что постелить на кушетку, чтобы я ничего не замазала, пока доктор (спасибо ему огромное) не рявкнул на эту клушу, что надо класть так, и разве чудестная женщина не видит, что мне нужна срочная помощь, а порядок в кабинете узи дело наживное.

К тому моменту ребенка я уже потеряла. Кроме этих слов, единственное, что я запомнила кровь на датчике узи-аппарата и у меня на животе. Выше пупка.

Дальше было снова кресло-каталка и крайне важная процедура - снятие экг. Пока я ждала врача-экгиста, я успела позвонить дергающемуся мужу и сообщить о том, что ребенка сохранить не удалось.

Там, в большом просторном кабинете экг, к моей санитарке медсестре присоединилась вторая красота. Она вытирала полы от крови, и на просьбу доктора (молодая девочка) не шатать аппарат, потому что данные она получить не может. Ответила, что она засохшую кровь с пола и кушетки оттирать не будет и пусть это делает сама врач. - Пошли вон, - сказала врач-Алиса, девочка младше меня и ниже меня ростом, с огромными карими глазами. За это я была ей безумно благодарна.

Дальше было снова кресло-каталка и приемный гинеколог.

- Ее к беременным? - спросила расторопная санитарка медсестра у врача, что радостно сообщила мне о факте родов.

- К абортницам. Чего ей у беременных делать?

И меня повезли сдавать одежду. Мне предложили раздеться в отдельной комнате при открытых дверях, где по коридору ходила охрана, будущие пациенты этой больницы, врачи и другой мед персонал. Меня еще изрядно крючило, но боль стихала. Я сосредоточила все силы на том, чтобы не впасть в истерику.

Вторая санитарка-медсестра, ругаясь и причитая, что я им тут все забрызгала своей кровищей, забрала мое пальто, сунув мне бумажку для росписи за вещь, отправила меня в таком виде в отделение к "абортницам". И меня таки подняли на третий этаж этой больницы, успев поделиться со всеми встреченными на пути медработниками о том, что везут "выкидышницу" и о том, сколько крови им пришлось за мной затереть.

Все это время меня тошнило и выворачивало с разной степенью успешности. У меня был пакет, данный мне заботливым врачом из скорой, который еще на первом этаже, в перерыве между моим отправлением в отделение и затиранием крови за мной, был отобран этой же санитаркой-медсестрой.

- У тебя еще пакет есть? - спросила она.

Сил говорить у меня не было, поэтому я просто мотнула головой.

- А в руке что ты от меня прячешь? - и она выдернула у меня из пальцев салфетку. - А... Ну если будет тошнить - блюй на себя.

Потом уже был фокус с переодеванием, третий этаж и другие милые медсестры. Эпопея с приемным покоем у меня закончилась. Спустя час меня приняли в отделение. За это время я успела потерять ребенка, около литра (а может и больше) крови и комок нервов.

- Зачем вы ее привезли к нам, - был первый вопрос от дневной медсестры, который я услышала, - вставай с кресла и раздевайся.

И я послушалась. Что мне еще оставалось делать, кроме как раздеться на глазах у всего отделения, которое шло к тому времени на завтрак. Когда я сняла с себя насквозь мокрые джинсы и еще более мокрые трусы, я увидела своего так рано родившегося ребенка. И тут я потеряла дар речи. Вы когда нибудь видели себя со стороны. Как во сне, когда ты точно знаешь, что ты это ты, но и не ты вовсе? Это чудесное средство психики. Именно оно в тот момент не дало мне тронутся головой окончательно. Медперсонал переживал, что я запачкаю им одеяло, что кто возьмет ответственность за все происходящие и какое-то нарушение устава (подозреваю, что это касалось моих окровавленных вещей), а я пыталась влезть на каталку, что с моим малым ростом и тем состоянием было сделать не очень то просто. Я очень быстро оказалась в операционной, с успехом оседлала кресло, и даже успела сказать, в какую вену лучше мне тыкать иголку. А дальше был спасительный наркоз, в который мне снилось, что все происходящее мне снится. Я слышала недовольные голоса доктора, которая ругала медсестер за то, что они не знают где что лежит в операционной, я слышала их обсуждение случившегося и причину произошедшего, мол трахаться меньше надо в период беременности, я все слышала, но мне же это снилось и мне было очень хорошо. А потом меня привезли в палату, я самостоятельно перебралась с высокой каталки на кровать и провалилась в сон. Спустя какое-то время мне пришлось осознать, что это все действительно произошло со мной, но я отодвинула эти мысли на задний план. Мне нужно было позвонить супругу, сказать что от наркоза я отошла достаточно легко.

Весь последующий день меня развлекала звонками мама, свекровь и супруг. И день бы был вполне себе сносным на фоне утра, если бы не одно но.

Узнав время посещения, я попросила супруга привести мне нехитрый набор пациента больницы, в который входило нижнее белье и другие женские радости в виде прокладок и конфет) Супруг приехал к назначенному часу. С ребенком. Куда нам деть Марго? Она всюду с нами. Но невероятно храбрый охранник проходной стойко держал грудью оборону, не пуская трехлетнего террориста на территорию больницы, чтобы любящий муж мог бы передать жене пакет со всяким важным барахлом. Мир не без добрых людей. И с одной стороны больницы оказалась добрая совершенно чужая бабушка, а с другой стороны - добрая санитарка, которая согласилась спуститься вниз, чтобы забрать вещи, когда увидела у меня состояние граничащее с истерикой. Дежурящий доктор так же стоял на том, что ребенка никак нельзя пропустить за ворота больницы, чтобы снизу у корпуса можно было все забрать. Молодцы, суки. Ничего не скажешь, блюдут распорядок, сохраняют покой пациентов и не пускают детей до 12ти лет, чтобы те не дай бог не принесли грязи. А то им жеж блять все оттирать нужно будет!

В общем, спустя время я обзавелась изрядно скакнувшим давлением и вздувшейся веной на руке, где мне был сделан укол, и шоколадными конфетами. Ну и конечно же труселями. Я до сих пор не решила, что из этого мне оказалось важнее. Хочу сказать, что дежурившая медсестра и санитарка - золотые люди. Одна осчастливила меня посылкой, а другая компрессом на руку. И я им очень благодарна.

Утром меня накрыло, но об этом я писала раньше, поэтому перейдем к лечащему врачу. Утром процедурная медсестра волновалась за состояние моего катетера, сказала что половину капельниц с меня сняли, что гормоны мне положены в виде укола, и я должна узнать у лечащего врача будут ли меня дальше капать. Кстати, отличная медсестра с легкой рукой и хорошим отношением к больным. И когда доктор оказался на горизонте, я со своим ежедневником захотела узнать как мне быть дальше. Я всегда замечала, что у врачей какой-то бзик на записывание их слов. Вообще они реагируют нервически, когда к ним подходят с ручкой и бумажкой. Вопросы у меня были исключительно о моем здоровье, но нервы и дурная башка заставили меня их записать. И начала я с вопроса о капельницах и моем лечении.

Со слов доктора меня лечить дальше не планировали. Я поинтересовалась, могу ли я уйти под подписку, раз лечить меня уже не будут и смысл мне лежать два дня, когда я могу оказаться дома. Никто тебя держать не будет, заявила мне Пухальская Ирина Францевна. Я со спокойной душой отправилась в процедурку, чтобы снять с себя катетер и к медсестрам (которые видели мой вчерашний триумфальный приход в отделение и весьма активно делились с теми, кто этого не видел совсем не стесняясь меня) писать отказ от лечения. В ординаторской Ирина Францевна при своих коллегах обвинила меня во лжи, что мол не говорила она мне о том, что и держать меня никто здесь не будет, и что лечение мне никакое больше не положено, и что выписка будет готова в субботу. Меня попытались остановить больничным, мол нарушение режима мне внесут, и работодатель не оплатит мне его, но эта дрянь забыла о том, что мне больничный нафиг не нужен, а что в выписке будет фигурировать мой добровольный отказ от лечения, мне в общем то пофиг, и врачам которые эту выписку увидят тоже пофиг, она сразу не сообразила. В ход пошли другие ужасы. Что я не рожу после такого решения.

- Вы хотите сказать, что я не рожу после того, как мне в этой больнице сделали выскабливание? - переспросила я. И тут врач понял, что язык ее и в этот раз подвел, - да я вас засужу, - ласково предупредила я.

Я написала полный отказ, и полное предупреждение о последствиях, я даже написала о том, что я не имею претензий к медперсоналу, потому что мне чертовски хотелось домой и совсем не хотелось видеть дальше эти сучьи лица.

Мама очень быстро приехала посидеть с Госькой, потому что я оказалась в прямом смысле без штанов, и супругу пришлось гнать на всех парах ко мне в больницу, неся кучку чистой одежды. И я оказалась дома. Со своими спасательными кругами в виде дочки и мужа.

В общем, что я хочу сказать всем, кто найдет этот открытый рассказ о 54 больнице г. Москвы. Во-первых, в народе ее называют душегубкой. Попасть туда, значит очень сильно попасть. Я думаю, что Нахаеву В. И. стоит задуматься о том, что медперсонал с пациентами ведет себя... я даже слова подобрать не могу, как по скотски обращаются люди в белых халатах в этой больнице с людьми, которые попали в беду. Тех, кто действительно достоин быть медицинским сотрудником - единицы. Остальным я хочу пожелать встретить в своей жизни тех, кто отнесется к ним с той же теплотой, что и они к другим людям.