Читаю исследование немца Карла Шлегеля "Террор и мечта. 1937".
Через страницу натыкаюсь на знакомые адреса в моем родном городе.
Ходили в поликлинику, а там рядом (Варсонофьевский, 5) - расстрельный гараж НКВД.
Хотели пойти на выставку костюмов "Цирка Дю Солей", а там тоже в подвалах лилась кровища.
На месте парка, в котором гуляем на Соколе рядом с к/т "Ленинград", было кладбище белогвардейцев, которое потом сровняли с землей.
Мещерино, Коммунарка, Бутово, Щербинка, Верхнее Отрадное - топография большого террора.
Но и более отдаленные времена - не менее людоедские.
Журфак, на котором училась, стоит на месте бывшего опричного двора Ивана Грозного, а маленький домик, в котором раньше ютилась наша учебная типография - дом Малюты Скуратова.
Страшноватенько как-то, ведь ничего никогда не проходит бесследно, оставляет свой отпечаток. В том числе и мы, кто родился много лет спустя после всех этих зверств, не можем не чувствовать, что они творились в тех самых в общем довольно красивых домах и на симпатичных улочках, которые мы сегодня топчем. Или то хорошее, что здесь тоже, конечно, происходило, все-таки перевешивает?