Гвардей Цытыла

Гигиену надо блюсти, вот что.
Ты только померекай, ведь сколько всякой пакости и прочих неудовольствий отсюдова вытекает. Иной как начнёт тебе душу греть, что, дескать, исподнего не напасёшься на эту самую гигиену, а ты вот сам подумай: исподнее исподним, а как микроб какой или лямблия в тебя внутрь взберутся, тогда так? И вот погляди взглядом непредубеждённым на ногти свои - а там сифилис под ними и другая мелкая сошка, тогда что? Или, скажем, поел какую гадость с полу, а через день черти в глазах скачут и вонький дух от тебя исходит - это ли то, о чём помышлял ты во дни непорочной юности своей? И ещё - а вот как у тебя критические дни, а ты вместо того водку кушаешь и ноги всяко раскорячиваешь? Не дело это, более того сказано будет тебе, что коли ты таковой - никакая скотина на одном поле с тобой срать не сядет, прости меня, Господи, за грубое слово, так ведь добра желаючи произнесено оно! Нет, я тебе сейчас всё опишу.
Микробы это маленькие падлы всякие, которые буравят кишочки и вызывают утечку жизненных газов. По виду они как барахло, а по сущности как говно. И вот народ к ним давно приглядывался, а понять не мог, как это такое мелкое может безвременно скончать.
И только недавно один умный человечик всё народу-то и изложил с картинками и диаграммами. Народ сначала поскучал маленько, а как картинки-то увидел, так и случилось у него понимание момента, и тут же мыться все стали, зубы чистить, подтираться и прочие полезные вещи. А там такое сразу пошло!.. Про счастье народ вспомнил, размножаться стал умнее и чище, в сортирах розовым маслом прыскать мода пошла, и далее.
Ведь, скажем, зубы. Скажем, у тебя в зубе дыра и ветер там свистит, и лежат всякие скверные останки. Как они разложутся, так сразу микробы прискачут, и станут это самое жрать и гадить прямо в дыру. От этого некрасиво и разит, как от смертного трупа. Понравится тебе девчонка, или мальчишка там, полезешь целоваться, а тебе в ответ тебе что непотребное или мат, или, того пуще, на работу напишут или жену уведут.
Под ногтями то же. Ведь там грязная грязь, а в грязи всякие злобные полуфабрикаты, которые только и помышляют, как тебя несчастьем уведомить.
Опять же об исподнем: надо менять исподнее, не взирая на лица и просто приятно чистое-то одевши! Я, как первый раз такое случилося, ведь плакал, как детка малая, потому - красиво, и гигиена блюдётся по часам будто. Микробу некуда ступить, он же страдает, он же любит когда козлом пахнет, а нако - ся, выкуси, извели козлов под корень! Вот когда все люди станут, как я, так это какой же воздух чистый начнётся, как всё станет пахнуть, Боже ты мой!
Ещё и под мышками, там потно и жарко, потому как любой человек руками-то крутит, от трения смазка получается, а от неё опять же дух. Это надо устранять. Либо одеколон побрызгай, либо вообще чтобы чисто, так водою полей. И сразу другое отношение, и разом люди как бросятся, так и начнут под мышками щекотать, потому что чисто, не страшно, не внушает всяких злобностей и поноса.
Так что надо, чтобы чисто и без пакостей, надо, чтобы от всякого человека то ли ручейком, то ли парфюмом, а то и всякими сельскими вещами, вроде сенокосилки или там икебана пахло. Тогда ведь сразу любовь как попрёт, потому что не воняет ведь, да ведь? Тогда сразу в троллейбусе дышать можно, а не затыкать рот или что там ещё. И целоваться с кем хочешь без опаски, и в исподнее к кому хочешь полезешь, а то страх раньше брал про микробов или бацилл, а они ещё страшнее, потому что мельче, их уж не ухватишь, как этих.
Это, по правде сказать, только внешние штучки, главное, что болеть не станем, и даже, может быть, мужику лет под сто, а он пьёт и курит, и в соккер играет, и бабу балует. А коли все старые, так и ума больше на земле, глядь, и мир во всём мире, и негров перестанем дразнить, и фашистам проходу не дадим. И всё только из-за того, что руки помыли или в ушах ваткой поковырялись! Я тебя торопить не стану, а подумай, отпиши, как, что, вывод сделай, потому как люди ведь не чужие, а то и родственники, леший один знает, потому что гигиены-то раньше не было, а один простой промискуитет, а это нехорошо, я тебя предупреждаю.

Ты гимнастикой тело тревожь.
Ты его мни, крути всяко, чтоб в радость. Ты мускул шевели, энергия чтобы. А то знаю, ты там в Москве ходишь квашня, а ведь раньше какой был атлет! Я помню. Ты ведь как птица раньше, как барс и вообще - какой-то сильно гибкий был такой, упругий и лотос сидел делал. Тебя пощупать было как резина, а теперь что? Смешной клоун. Шаг ступишь - а сил-то нет, одышка, колотьё и стул фрагментарный. Всему причина что так и думаешь пожрать да за бутылкой, а тело-то не делает своего минимума, тело-то невостребовано, томит его и неохота. Два шага ступишь - уж и в голове шум посмертный, уж и совсем всё сломалось и текёт отовсюдова, ведь кризис! Сам себе могилку, значит, сам себе. А кто виноват? Сам себе. Бедры слабые, коленки виснут, брюхо как пузырь какой бессмысленный висит помои варит, ни тебе гандбола ни тебе лаунтенниса поиграть, ни тебе клюшку и ни тебе просто так поскакать попрыгать как у деток принято. Я думаю, нельзя. Скажем, война там или танцы - а какой ты военный танцор? Так, смешной клоун и нелепость природы. То и жрёшь, что жир да муку, а от этого вся толстота и происходит. Или тебя на Луну зовут, а ты в ракету влезть никак, жопа мешает и другой орган какой. Это фантазия, а ты остерегись, будто я какой пророк или врач предупредить тебя. Окорок неподъёмный, брылы отвислые, ягодичный жир - всё это тебе в тяжесть, это всё тебе радость застит и делает жизнь задумчивой. Это нельзя.
Я ведь тоже. Ох, как тяжко было! А теперь - нет, наоборот, энергично теперь у меня, весело. Натуги никакой нет, шаг лёгкий и как детка малая с конфеткой, штанишки коротенькие, рубашонка на пуговичках, руки в цыпках, в общем, нормально. Когда худой это значит будто я как ангел или Бог, они тоже как я. А толстым стыдно, когда потно и жирно кругом, а в пуп стакан воды влазит, и расходы вообще баснословные.
И я тогда вот думаю похудеть, чтоб легко всё было. И вот гимнастика. Я то мячик покатаю, ох, прямо не могу, тяжело. Потом наклонные потуги, потом ногами разные штуки, и вот день-третий, как сразу славно, будто ведь другая личность, я ж себя в зеркале смотрю узнать боюсь, потому что другая личность будто. А потом бегал-бегал, бегал-бегал, калорию гнал, ведь взгляд на мир теперь не как у жирного борова, а взгляд теперь умный и значительный, будто сова или кошка какая. Вот и брюхо провалилось, бёдры такие худые-худые, жопы вовсе нет, мускул попёр, и дыхание чистое, так сказать, жизнь повернулась другим задом. Меня теперь сильно хвалят, потому и женщины теперь меня любят по-своему, по-бабьи, гладят всяко, да и у меня к ним охота началась, а то ведь раньше как? - да никак, онанизм да вздыхал исподлобья, будто вампир какой, и потом разве б я выжил половые радости? Там же энергия и упор. Там бы я и кончил свою дорогу. А теперь у меня отбоя нет, все лежат и просят, а я хожу и думаю: «Вот ведь какой худой! Вот ведь радость!». Я теперь то бегом, то как ветер, или Бубка, или уж не знаю, эпитетам не обучен. Я теперь ни жиринки, просто колосс какой на ногах, просто-таки прекрасная статуя, куда ни глянь, чего ни коснись. То гирька, то гантелька, ведь это ж праздник, а ты хотел, чтоб просто так. Нет, работать надо до крови и насморка, до полного осознания, до чтобы худым стать окончательно!
И ты себе сделай, чтоб всё худо стало, чтоб каждую кость прощупать и мускул играть невозбранно. Ты то скакалочку, то кетлер какой подёргай, то и вообще тягость какую увидишь, и ну её вертеть, чтоб всё вспотело и устало, а через это всё и случится разом полный комплект счастья и радости, чего и вам желаю, а если что, да.

Копеечку береги.
Это ж копеечка она иногда тебе жизнь и смерть. Ты же должен беречь, чтоб семья сидела и кушала арбуз, а не какой огрызок где подобрал. Ты на улице копеечку нашёл - вот и спасибо, купи что, чтобы семья сидела и курочку кушала, а не какое-нибудь несчастье, слизью подёрнутое. Ты трамвай сэкономил, и в магазин, чтобы семья села, и кушала что доброе, а не что в пыльном уголку нашли от тоски и голодного чувства. И чтобы свежее, и со специальным значком, то есть, дескать, свежее, кушайте, Христа ради! И вот вся семья сидит и смеётся громко и упоённо, и тебя всюду гладят удивительно нежно, потому что добытчиков всякая тварь уважает и надеется. То есть пойми меня правильно, а не как обычно материшься и кулаком небесам грозишь или что там у тебя.
И вот обратная картина, то есть как ты сейчас. Как получку дали, где тебя искать? Рестораны пекины праги, закусочные где булки с мясом дают, карусели-качели и комнаты смеха, то есть тратишь направо и налево, а сказать себе хватит рука не поворачивается. Дорогих водок напьёшься до безумного взгляда, утробу набьёшь какой импортной колбасой или фаршем (по тридцати рублей за фунт!.. деградация), а как домой шасть, а по карманам только пятаки и мелкая прибыль, а дома жена в голодном обмороке воет как телевизор, дети все лежат и мозги у них сдвинуты, уже все ножки от стульев объели, думали, свиные будто, а это от стульев. Хоть бы конфетку какую принёс, нет, всё на булки и карусели перевёл! Детки-то ручонки к тебе тянут, дескать, папа, а ты им сказать нечего, то есть нет денег, иначе говоря - позор. Москва она денежки-то с людей тянет ой-ой-ой как, шаг ступил, и уж милицианер прыг - дескать, пожалуйте денежку на восстановление Храма Всех Замученных Милицианеров. Ладно приезжий какой, он даст потому что дурной, ему не жалко, а ты-то понимать должен уже! Нет, и ты туда же, душу спасаешь будто, а на самом деле вредительство.
Или секс по телефону, ведь детки голодные сидят, пищат утробно, а ты в сортире спрятался, и ну слушать в телефон, как там кто-то в ухо тебе шепчет гадости всякие про похабщину с бабами и из себя воображает что попало. А часики-то тикают, не правда ли? А на самом деле там мужик какой кастрат с тонким голосом или вообще робот какой из железа и стали тебя соблазняет и из тебя денежки доит, а ты и рад, дубина идиот. А как счёт придёт, а там одни нолики, тут-то ты на жопу, извини, и сядешь, а что жопа-то? Попробуй-ка жопу деткам своим голодным показать, они и её, конечно, скушают, другое дело - разве это воспитание, когда детки голодные отцовскую жопу кушают и нахваливают ещё? Это ж разврат, они потом бандиты и проститутки, а кто виноват? Молчу.
Или вот скачки зачастил. Лошадь - она что, ей всё равно, беги себе, сопи в две дырки, то есть лошадь не виновата, а только страдает от усилий и побоев, так на то она и скачет, судьба. А разве тебе жена и детки виноваты, что ты что ни день на скачках криком горестным кричишь и всю копеечку заветную, на которую хотел деткам карусель и радость, на лошадей спускаешь? То есть не экономишь. А я тебе научу как надо.
Не пей, не кури, с бабами чужими не путай, и всё у тебя будет просто прелесть, а что тебе ещё? Удовольствий каких? Пожалуйста тебе.
Удовольствие рыбалка охота, гриб какой из земли корчевать, то есть по лесу ходить, это раз. Удовольствие порядок во дворе на улице, той же милиции в помощь ходить с повязкой хулигана какого поймать и в тюрьму его, это два. Удовольствие утренник какой субботник, чтобы метлу подметать грязь мусор чтобы чисто, это три. Удовольствие тебе театр кино, уличные сценки наблюдать, соседей мирить с друг дружкой, это же сразу и плюс, и радость. И не надо ни копеечки не тратить, а радости столько, что как бы плохо не стало.
И вот поставь себе кошку с дыркой, и в эту дыру копеечку к копеечке и направляй аккуратно. Вот год прошёл. Ты бери молот, и кошку бей. Она рассыплется, ба! Тысяча копеечек у тебя из кошки сделалось сразу.
Ты их в ларёк сменяй, получи бумажку. И вот иди в какой банк, и на процент её, бумажку то есть, клади. Прошёл ещё год. Шасть в банк, а там тебе уже целый капитал лежит, и тебе все работники банка сразу откровенно так и скажут: «Богач!» То есть тебе и домик в деревне, и стирательная машинка, и швейный агрегат какой, дети все сытые, рыхлые, жена вообще встать не может, потому что один шоколад и сливки кушала, да и у тебя рот полон золота, то есть богач! Благосостояние то есть! Не об этом ли нам мамка в детстве пела?.. Не помню.
Казалось бы, всё, стоп машина, дальше некуда. Нет, ты возьми ещё кошку, и в дыру ей суй теперь большие бумажки с ноликами. Вот, прошёл год. Хрясь молотом! А там - миллион или того больше. То-то радости! Ведь правда?.. Не знаю.
Здравствуй друг по переписке.
Я уж не гадаю кто ты там мужчина какой или какая женщина потому что ведь хорошо когда друг по переписке, от этого нельзя плохо относиться хоть к кому как. А всё ж фото пришли или портрет какой работы Налбандяна или Серова в общем кто рисовал того и пришли, ведь интересно как ты там выглядишь в Москве - то при свете или в полудрёме дня уходящего, и чтобы чувствами было всё проникнуто соответствующими и страстью нездешней. Я вот жениться решил, а ты друг фото или портрет какой не шлёшь, у меня сомнения, а вдруг ты там какой ветеран израненный пулею дум-дум или инвалидка соц. труда, на заводе Клейтук потерявшая всё, чем раньше была горда и знаменита, причём зрения и разума вкупе. Ты пойми, что без даже завалящего какого рисуночка, детишкой накорябанного на листочке пользованном я ж на тебе не женюсь не думай. Московская прописка это одно, другое как жить с таким как ты безликою женщином или изуродованной пулею дум-дум или чук-чук мужчином. Войди в положение это же факт что если я весь в белом приеду как снег на голову а ты сидишь в кресле - кончалке или палочкой на Малой Бронной чёрным очком блистая слепой значит ходишь, а мне зачем?
Я мужчина здесь завидный меня кому хочешь можно, оно так, но Москва влечёт на изумление, потому там у вас культура, бьеннале разнообразные по дву раза в день, выставки, скандалы, педики расфуфыренные, богемы смеются и брют жрут, такой разный там бонтон, ведь творчество необычайное, тут тебе и бомонды, и демимонды слоями, а на тебе нет у нас такового. У вас я там по телевизору гляжу педики всякие, джэм-сэйшоны с привлеканием разных там звездей при гитарах и без оных, но ведь всё равно как, ты пойми, и ток-шоу, и квизы викторины, и вернисажи Налбандяна или какого Серова картинки какие кажут а я не могу без картинок, музыки мне надо хорошей, а у нас тут плохо.
Я привычек вредных не держусь, они у меня все очень полезные. Люблю лёгкие всяко развивать, то шарик какой надую, то просто напружусь, покраснею страсть, а лёгкие-то тоже напруженные очень сильно, развитие отсюда, я значит либо мундштук у валторны оближу и буду Чайковского или Mamas and papas, а ты под часами с кукушкой сидеть и чай дуть, да не обоссысь! (шутка такая. Я шутку люблю, ведь что семья без шуточного обхождения?.. так, прожигание времени и пространства).
Ещё я извёстку со стенок люблю. Обои не клей. Извёстку сам привезу. Кальций и прочие нужные элементы. Я и тебя приучу. Так вот подойдёшь к стеночке, ручкою коснёшься шершавой поверхостности, найдёшь слабину где, пальчиком каким отколупнёшь, такое наслаждение.
У меня увлечений массовость. Ты грустить со мною будешь редко, когда только я в каталепсию впадаю, а это редко, ты только тогда грустить начнёшь. Шуткам моим скучать станешь, статности моей тосковать и половой энергии неисчерпанной, потому что я пока воздержен, даос я, а как приеду, так сразу тантра и другая нехристь какая стану. Да ничего я тебе всяких удовлетворительных приборов привезу тут много всяких, если потребности соответствуют. А как из каталепсии-то выйду, тут тебе и шутки, и всякое развлекание, и гости семеро по лавкам в доме сидят салаты кушают, смеются, это ж так счастливо выйдет и умиления достойно.
Так что картинку какую или маску гипсовую шли по адресу, ведь жду ежечасно, ты меня не томи, у меня таких как ты куры не клюют.
Это опять шутка, а ты пришли. А ты делай как говорено, дом будет семья. А иначе не знаю что будет. Пришли ещё что сыру там, яичек заморской птицы киви, палочек чтобы рис кушать как надо а не так как мы жопу мучаем, гигантский ананас или что ещё. Это ты просто так без обиняков, чтоб надежда теплилась, а ведь как ещё? Никак.
Твои 90-60-90.
Ты умней по возможности.
Письмо сел писать, в стёклушку зеркальную глянул - ох, тошно мне, дурак я. Самокритика то есть. Оно и полезно когда, только скажу так: нынче это уже совсем кричащий факт! Даже и не знаю. То есть я думаю головою, что не дело, когда думаешь, а мысли-то и нет. Ведь они мысли как живые, то живут, а то и гроб несут уж с мыслишкой какой - никакой, будь самой замухрышистой, будь пёрушки редко-редко торчат (они ж птички, мысли-то), будь у ней клювик кривой - косой, но ведь заранее пела, лётом летала и так далее, всячески искала ухо и уста мёдоречивые, чтоб соответствовать. А коли мысля померла - ты и сам дурак дураком скажи что нет.
Ты посуди так, что твой мыслительный аппарат усох и сморщился весь, аки penis некоего столетнего старца (а мало ли мы их с тобою навидались на своём веку?). Ты ж дурак тогда. Ты ж тогда имбецил и альцгеймер вкупе. Кому это, кроме тебя, надо? Жена - поленом, детки соплями кидаются, сосед жену вдругорядь всяко вертит, тёща мёд из кладовки тащит и другой полуфабрикат, тебе может нужный, милиция из дому не вылазит, тебя пистолетами или саблей стращает, а ты сидишь, всё трын-трава, только пальчиком нос чистишь, потому как мыслей у тебя отсутствие и полный дефект.
Нельзя.
Ты возьми и теоремку какую сочини, соседу арифметику пример дай, пусть считает, плотинку на ручье возведи хоть, стишок накропай, или деткам внушение за сопли. Ты возьми кодекс какой и милиции постылой афронт сделай, чтобы и они тоже тебя стали бояться сильно, чтобы как увидят, так и у них дефект, чтоб в ножку валом валилися. Без ума в нынешнее время не то, чтобы нельзя, никак не можно, более того, запрут ещё в жёлтый дом, заставят фантики какие перебирать или за верёвочку дёргать, как у них, у дураков, повелось исстари для забавы врачей-изуверов, кои туда только и поступают в услужение.
Ты умней по возможности, потому как дуракам сейчас шибко мало платят, а у вас в Москве, говорят, цены большущие. Я слыхал, гусь на рынке у вас как три наших и ещё с гаком. Гусь это что, не стоит и говорить, не знаю, что и как у меня вырвалось, однако не обессудь, а ты умней, витамин кушай и не гнушайся, коли на полу найдёшь или ещё где. По весне народ сильно глупый, и ты туда же. Авитаминоз это когда мозгам не хватает чего-то они оттого всё глупостями и делают всяко, чтоб человек в петлю или голову в песок, как птицы какие-то, не помню зачем, ведь я теперь глупый. У нас в Сибири, цинга, всё опухло, волосья вылезают, чеснок снится, чешется всё шелушится в общем парша какая-то нашла ужас. Ладно я стану беззубый и неволосатый, а тебе как? Там в Москве на дураков спрос небольшой. Ты вот как увидишь морковку, крахмалку какую, ты её купи кушай безвозвратно, чтобы всё впрок, не балуй жену, она и так, а тебе умнеть надо. Рынок требует, чтобы ты конкуренцию делал, а коли ты слюни до полу и мама бормочешь, куда тебе конкуренция? Только подгузки и меняй успевай.
Ты витамин ешь, не расходуй попало как, силы сберегай, они тебе надо. Весна, птички. Глядишь, скоро уж и лето, там полегче, воздух и температура, веселей и умней. Но ты и сейчас уже готовен должен быть. Витамины, главное, и чтобы птичек у тебя в гробах не носили, чтобы они у тебя летали и пели свои научные мысли опять же, о жизни, о работе, чтобы интенсификация, НТР и компьютерный бум. Я хоть дурак и цинга, но ведь знаю, а ты не верил, потому что тоже дурак, но вот скоро все встанут на своё место, тогда все за руки возьмутся и умные танцы со смыслом начнут плясать, а так ничего, пока всё, здравствуй и далее.
Злоба людская - она ведь горы двигает, такие чудеса вершит, о!
Ежели б злобой в мирных целях, так на танках бы уже всю Сахару распахали, в дулы гвоздик бы понасадили, песни пойдут и далее.
Идёшь ты по улице - увидел собаку какую дрянную, захочешь её пнуть - ан нет, ты исправь линию, ты лучше дурное слово со стены сотри, или в поганой урне, что на углу, порядок наведи, как надо. Так тебе люди спасибо, а ты им - два.
Или у тебя жена блядь-изменщица, и ты злобные ножики точишь, а то и яду ей в супец, так нет, ты в Африку езжай, негру какую усынови, он тебя убает, злобу твою уймёт плясками своими загадочными. Глядь - и жена к нему потянется, тут и семья, тут-то ножики все сами и затупятся.
А вот ещё сынок твой вены дырявит да к тому ещё и неслух. Ты ему больно не бей, ты ему вспомни, как раньше, чтоб без хлеба и карточек, а ещё построй ему одной левой такой реабилитационный центр махонький в одну персону, он там посидит, подумает, глядь, выйдет оттуда с цветком, при галстухе, мерси говорить выучится, а то и какого другого такого найдёт и туда же его, чтобы на достигнутом не стоять, как поц, а там через это все наркоты в помойку, чтобы собаки жрали да кошки наслаждались, а сами строить новый центр для братьев наших малых, чтоб и они.
Злобу в себе держать - что мочу в пузырьке, больно и как-то хочется очень. А ты мочу направь в другое русло - тогда всё станет, как надо. Вот уринотерапия она умная, она это добро пускает куда надо, а оттого везде в органах прогресс и гибкость необычайная, и хочется, чтоб и другие попили, чтоб у них тоже гибкость стала.
Я раньше на мочу приземлённо вглядывался, будто она пахнет и цвет не тот, а ведь если токайское хлестать - ведь то же!.. пахнет и цвет. И вот я стал к токайскому уринку-то примешивать, сначала понемногу, а потом споловинил, а там и в экономию вошёл - насцу себе бутылёк, да и сижу себе весь вечер, в голубизну экрана вперясь. Это и полезно, и иллюзия полная, что и требовалось доказать.
И ты меня не убедишь, что там в Москве иначе. Я знаю там. Только у них народу больше, а следовательно мочи. Я вот нашему солнышку - президенту послал законопроект на то, чтоб глянул и оценил, чтоб заместо избирательных урн ввесть «избирательную урину», чтоб на общий анализ глянул - и ясно, кого выбрали, а кто в осадок выпал.
Он мне потом по телефону плакал очень, спасибо, дескать, но не пойдёт, подделать анализ проще простого, прыснул кислотой какой или поташ, или сера, фашизм у власти в пять минут, а ведь демократия страдает, это нельзя, а так, говорит, хорошо, я подумаю, говорит.
А у него сердце больное, так жалко его стало, что и у самого зашлось, пишу, а болит, так ведь за всю Россию болит, не жалко, может, помру через это, ты это помни, письмецо-то моё схорони, в тайник сложи, глядь, и слава когда придёт, глядь, памятник какой когда где, и более того. Слава есть продукт скоропортящийся, как говядо распростёртое в пустыньке аравийской. Будешь блюсти температурку-то, глядь, и сохранна, а так - вонь и зыбкость в горле, будто вскоре попрёт извне.
Блюди - и всё правильно станет, глядь, и цветок тут тебе, и фанклуб какой завалящий, и в голом виде в журнальчике запечатлён. Так-то.
Учу, а ты думай, потому что голова она специальная, ей тоже, конечно, сдуру можно горы двигать, а то придумал какое что - и горка сама, а ты сидишь и кнопку щёлкаешь. Прогресс.
Твой Вовек.
Инструкция как жить.
Надо чтобы красиво и культурно везде, надо чтобы не шарахались, а наоборот тянулись всяко гибко, и к кому?.. Да к тебе, к кому же, дурья башка! А то ходим как обезьяны макаки - ни тебе походки и страх со стороны глянуть. То рожи строим, то руками всяко машем, одёжа вся засалена как с помойки, волосы перхоть лезет, щетина как у лошади или там другой скот. Слова путного услышишь разве? Одни пошлые междометия и вредные звуки, словно мы у собак в берлоге учились. То сопли, то вообще как идиотская блядь. Уж коли жрать сядем, так и сами, и соседа уделаем сосисками да соусами какими-то вонючими, чуть не пальцами в глотку толкаем, это ж неаппетит! Да ты анчоуса-то видал? Или лобстера видал? Думаешь, букашка какая, олух? Или вообще тварь неживая, как камень?
И вот ты будто такой вид имеешь, и вот будто меня спрашиваешь: А как? Как, чтобы красиво? Как чтобы культурно сделать? Где, где, значит, ориентир и репер?
Я тебе помолчу по-умному будто, а потом вот что скажу:
Чтобы красиво, это помойся, волосья отстриги и ногти, это ж первый почин. Как из бани - ты не в пивнушку какую, чтоб снова свинья будто нажрался, а куда на сторону - на тебе библиотека, на тебе в театр какой.
Вот, театр. Пришёл ты, к бабам не вяжись, животное, ты себе бинокль, программку там. Чтобы вид был, будто ты тоже хочешь красиво. Вот, сел, жди, скоро начнут, наверное! Башкой не верти, козу из носа об стул не размазывай, коли спросят чего, помалкивай многозначительно, будто ты иностранная личность или что сам придумай. В общем, всё правильно делай. Пойми, это ж тебя учат, чтоб ты жил не по средствам, а как Данко или там Некрасов поэт! Смотри, хлопай, но несильно. Занавеску задёрнут, значит, всё, кончилось, домой иди, обдумай. Ежели показывали что страшное или горестное, поплачь, это не грех, катарсис это. Это значит, ты ещё не совсем одичал, разум значит у тебя ещё чуть животрепещет и блеск испускает, хоть и не верится в это, а всё добрый знак!
Вот и дальше. Учись, как говорить, плясать танец, шпагу фехтовать, ну и другое. Вот потом припомнишь прошлое своё дикое - так ведь прямо как Маугли был, скажешь, а теперь хорошо. Выйдешь на балкон или ещё куда, чтоб тихо, скажешь - вот ведь какой некультурный был, вот ведь как нехорошо было, а теперь учись дальше, как тебе с добрыми людьми щи хлебать совместно, носового платка не кичись и прочее.
Главное чтоб разговор был умный и правильный, чтоб дурных слов всех забыл и крестик поставил, чтоб лексикон содержал и множил. А то и газетку почитай, коли грамоте учён. В газетках там правда всё и хорошим слогом всё. Ты вот, уж коли сам не в силе, так выучи назубок статейку другую, да и бубни её вполглотки прилюдно, чтоб умно выглядело.
И главное к бабам не лезь. Она культура такая, что к бабам нельзя. А уж коли совсем замаешься без женского кордебалета, так ищи, которая без очков и без книжек ходят. Эти они хорошие, добрые сильно, так что и пожалеют, ежели что, и приласкают, ежели что, да только где такую сейчас в Москве сыскать? Все очкастые, да с книжками, да всё по-французски шпарят и на других неизвестных или забытых Богом языках. А ты тоже очки и книжки, это ж какой находчивый выход! Сиди сам себе в читальне, листай чего для виду, а как какая поглянется, ты бочком, дескать, барышня, у вас под мышкой не письма ли Гонкура Гонкуру? Или там Мамин-Сибиряк? Или Анатолий Иванов, это самый лучший? Тут и дружба и общность интересов, а на этой почве глядишь и залезешь на неё, только в сторонку отведи куда попросит.
То есть правильно если всё и культурно, сам не заметишь, как всё промелькнёт без проблем и тяжкого комплексования. Вот. Эх, ежели б я мог, сам бы всё растолковал и показал на пальце, а то ведь ты опять чего напроказишь, сморозишь чего дурного, глядишь, милиция и позорная доска объявлений. Я ж ты знаешь где живу, у нас тут сильная культура, порядок везде и покой относительный, тут куда ни ткни, профессор какой - нибудь согбенный, студентишка последний, и то про культуру толкует косноязычно пока, ну да ничего, выучится ещё, или иной светлый разум, тут у нас много чего. Ни мата тебе, ни чтоб песенки похабные дурным голосом, то есть научная мысль и обхождение на уровне будто мы уже к коммунизму склонились и плоды пожираем сосредоточенно.
Так что ежели совсем никуда, ежели московское обхождение тебя грустит и невмоготу то есть, езжай сюда, здесь правильно.
Гвардейко - индейко.
Езжай к нам сюда.
У нас тут шишки - орехи кедровые, коровы везде бегают, то есть красота неописуемая. Выйдешь на бережок какой - никакой завалящей речки - а простор, крестьяне ходят сытые, молчаливые то есть, отметь, исключительно раздольные сибирские песни, красота, девки ядрёные и алчущие, с позволения сказать, любви и понимания. Сосна стоит, то есть зелёная такая палка, а на ней, отметь, орехи и шишки, и каким же упорством надо, ведь слов практических нет и быть не может, чтобы залезть на эту лесину и вниз всё поскидать! И, значит, тут же какие-то дети немногословные и белочки разные наскочут, и ну шелушить! А дядька, тот, кто лазил, слезет взад, всех головами сомкнёт, погладит разом, дескать, витамин и здоровье, жрите, дескать. А те и рады. Головами разомкнуться, и ну снова шелушить то есть. Корову подведут, и та пошелушит, потому знает, что очень полезно и от этого её коровий продукт оттого у нас такой замечательный, не то что у вас пакетиком и с химией гадкою. А тут из тайги выбежит охотник - добытчик с соболем, а наш соболь - что ваш лошадь или слон, то есть большой и не в пример вашим волосатый, но одноглазый, потому что наш охотник бьёт соболя в глаз, чтобы ничего не попортить то есть. Охотник либо хант, либо мансь, по нашему плохо, но могучий! Три метра то есть, потому что таковых мёртвых соболей по дремучей тайге кто ещё сможет таскать? Только три - четыре метра. Не менее. И вот встретились тот кто на кедре сидит и охотник. Сразу обнялись, поцеловались тихонько и прилично, не так как у вас мущины лижутся, сели и стали делить соль, мясо, шишки-орехи, соболя, то ест поровну и спички, и белок, короче справедливость, ты понимаешь. Трубочку мохом набитую покурили, встали, поцеловались смущённо, да и разошлась их дорожка, то есть путь. Один снова на кедру кинулся, другой в чащу подался, туда где новый соболь сидит, кусты мнёт, желает какого человечка извести. И без единого слова, подчеркни! То есть ни слова. Потому что в Сибири слов не любят, особенно тех, кто их говорит. Так что если приедешь к нам, помалкивай, стой себе тихонько на причале или там на перроне, и жди. И не бойся, тут тебя никто. Ты тут и всем, и никому. Приютят, обогреют, дадут кадушку ореха кедрового, знаками покажут, дескать, кушай, жри, дескать, чтобы пищеварение делалось. Поведут в поле - значит, местную красоту хотят показать. Поведут в тайгу, в чащу - значит, хотят соболю показать, чтоб он тебя гостя не задрал по своей больной привычке. То есть тишина, и только чувства сибирские, ядрёные - сурово к жизни мы подходим, не то что вы европа сраная.
У вас там у нехристей что творят? Говорят, заместо памятников Ермака и Ломоносова, наших коренных, у вас там поставили золотые чушки, чтоб вы им кланялись. Продались за какую-то чёрную газировку и марсианский шоколад гады! Ты ведь должен сопереживать, что продали всё Россию то есть, то есть Россия под пятою. Негры и какие-то там другие ходят по нашей Красной площади, хохочут, пальцы везде суют, кричат что дескать вот вы где все у нас тут! Америка правит бал то есть, они нас то шоколадкой, то какой-то чёрной газировкой завалили, и поэтому наша экономика плохая. Буржуи, которые предатели, на иудины денежки жируют, та же газировка и тот же шоколад вредительский у них закромах пудами! Я слыхал, статуи уже все с Москвы в Америку свезли, головы им наши отпилили, и приделали свои, и наставили там у себя возле нужников, и там негры над ними усмехаются, то есть позор и понос. А у вас, значит, что вместо Свердлова товарища и Ногина товарища и Мохамдаса Карамчанда Ганди поставили всяких золотых чушек, и народ московский собирается по утрам и поклоны им бьёт! То есть езжай сюда.
К тому же пельмени, это я к шишкам и орехам. Пельмени соболя делают, и на кустах развешивают, как отвлекание для глупых охотников. Те как бросятся, кадушку пельменей насобирают, а хитрый соболь уже в другом измерении. Или вот я ещё забыл - красная рыба, это я к пельменям забыл. То есть красная рыба, её живьём едят, посолят, и едят, то есть и рыба не мучается, потому ведь живая ещё, и человечек, то есть рыбак, не испытывает совести, а вкусно-то! То ест как пельмени и орехи с шишками. То есть дикая природа, всё тут у нас суровое, немногословное. У нас даже по телевизору все молчат, то есть покажут охотника, а он сидит ружьё на изготовку и смотрит вдаль. Ему дикторша руками, дескать, скажи чего, а он только вдаль и улыбается, то есть предчувствие соболя у него, ты понимаешь как.
Так что езжай к нам, тут тебе будет полный комплект, и шишки, и пельмени, и суровая сибирская неразговорчивость, и правильно, чего говорить-то? То есть приезжай.
Марс и Венера - вот куда надо!
Землю-то, Земельку-то, изгадили, изгваздали, вся стонет, Земелька-то, она ж как баба, фашистом злодейски пользованная, вопиет к небу и всё такое. То кто окурочек бросит, то кто быками пашет, экология совсем плохо! Мы ж травимся! Люди как кролики какие, сами себя дустом сыплем и карбофосом тоже. Что делать? Суки мы, просто ведь хоть в петлю, нет, мы ведь дальше поганим, как хулиган какой лампочки по подъездам бьёт да харкает чем-то по кафелю. Земля плачет, Земля пощады просится, а мы наклонимся, да и хохочем ей в лицо гадко, а то и помочимся. Ты скажешь, а что, в небо мочиться что ли? Уж и не знаю, а только погляжу в небушко наше засраное, а там то Марс, то Венера какая. И думаю: вот куда лететь! Там же чисто ещё, никого нет, туда надо. И вот представь: значит, наденем скафандеры, в ракету залезем, кнопку какую подавим, трах! бах! - прямой наводкой на Марс! Прилетели, скафандеры сняли, в уголку сложили, и сразу уговор: по полу не плевать, окурков не кидать, ходить тихо, как мышь или там крыса. Хорошо! Чтоб весь мусор в кучку, а то вывести такого крокодила, чтобы он только мусор кушал. Тогда ведь вообще Марс образцовой планетой станет! Вот посмотри: все чистые ходят, семечки не плюют, спичек не бросают ,а крокодилы бегают - чуть кто что обронил мусор какой, тут он сразу и скушал, и весь сытый такой, будто долг выполнил.
А на Земле в это же время жуть какая! Паровозы дым и копоть, нефть сосут с-под да разливают половину, а рыба дохнет, и глазами тусклыми на человека, а что на человека? Он и сам тусклые глаза, он и сам токсичный, весь в пятнах каких-то, кашляет сильно, галлюцинации и несчастные вздохи, потому что он из химии уже состоит. Потому что совсем до ручки! Потому что где жрёт, там и гадит! Ты его послушай, так противно, он ведь до сих пор всё хи-хи да ха-ха, о совести не думает, а только бы свою точку гнуть, только бы успеть миг наслажденья поймать, потребительскую корзинку свою всяким барахлом набить, и домой, в конуру свою, чтоб там тайком жрать да наслаждаться сам с собой!
И вот мы с Марса посмотрим на всё это, и скажем, что и хрен с вами! Мы теперь у себя новую экологию разведём, чтобы всё продуманно и чисто стало, чтоб безотходная технология и окурки не бросать. Опять же специальные крокодилы. Они ж нам надежда! А вот потом посмотрим мы, как земляне себе минусы ставят, потом даже жалко, скажем им, что дураки какие, давайте спасать вас, чтобы не подохли, и пошлём им ракету с крокодилами на борту, и чтоб размножались. Прилетят они, ракету посадят, и как начнут барахло ихнее жрать, глядишь, год - два, и земляне начнут чтобы чисто и не харкать на пол. Тогда начнём любить друг дружку, планетами брататься, в отпуск летать, скоро всё будет, как надо, а не как чёрт накаркал.
И ты скажешь: а потом Венера, Юпитер или там Альфа Центавры, да?
Потом увидим, главное - начать. Ты вот Москву знаешь, где лучше там ракету сделать и поставить? Набери народу побольше чистоплотного, чтобы как в операционной были, с иголочки, чтобы правильной мысли все склонялись. И как насобираешь, так и полетим, чтобы пример дать.
На том и стою, твой дружок по будущему чистому Марсу, и Венере, а там посмотрим.
Хорошо когда тайна какая или секрет какой.
Вот ты думаешь, что я человечек невидный (!), так, тля беспородная, а я на самом деле большой властью обладаю. Наверное быть может больше меня и нет. Самый главный то есть. Но тайно! Подчеркни.
Я раньше-то думал: куда мне? Потом другое третье, а потом и думаю: надо власть брать. Создал я тайную организацию, чтобы власть, назвал её секретно, законспирировал всяко, глядь - получилось. Так и произошло. Чего и тебе желаю.
У тебя их в Москве тайных -то организаций много, не то что как тут. И ты примкни ненавязчиво. Тебе плащ с отливом в звёздах, тебе и шляпу абсолютно секретную, и документ подделочный, и кинжал отравленный окровавленный... Ты это не одевай, погладь - и в шкап. А то кто увидит - милиция и страдания. Ты выше этого будь. Ты сделай на-под лацкане сертука своего значок какой - либо глазик в треугольном обрамлении, либо птичку орёл какую. Едешь в метро - чуть лацканку отвернул, а люди вокруг увидели, забеспокоились, кто поплачет, кто на коленки, кто смертью убийством грозить, кто хорал петь торжественно. Это же внушает. Это же сразу как уважение людей как проймёт всех.
А раз в месяц езжай то на Волхонку, то на Пречистенку, то на Полянку, то на башню Боровицкую не знаю я в общем. В подвале соберётесь, песни петь, кровью меняться, жертву какую обездвижите и далее. Там тебе и слёзы, и радость, в целом единение и всеобщая любовь. Потом шабаш какой, голые поскачете, волшебные слова пошепчете, некромантия и необычные явления.
Вот так натешишься, а потом на месяц снова - сиди в своей богаделке, штампы щёлкай да принтер крути. Мышь серая казалось бы канцелярская крыса, так себе - а на лацкане-то из-под глазик-то поглядывает! Орлик-то парит одинокий! Вот такие обстоятельства.
Я так и существую теперь необычно. Тут тебе и цель жизненная, и плоти услада и духовное воспарение секретное.
Я вот что думаю: когда все секретные люди станут, это же какое самоуважение настанет! Кому на-под лацканки не глянь, а там где птичка, где коровка какая с крыльями, где единорожек задумчивый, где девочка косоглазая с палочкой, где робот, повергающий в прах останки человеческой цивилизации, где мальчик с бритвою курочку режет, где дудочку кто играет сирена какая, где волшебные лапотки, где пряники обворожительные, где зайчики с барабанами, где чудо какое невидимое, где что в общем говоря, если без обиняков.
Секретная личность (ну, да ты знаешь).
Святое письмо.
Один мальчик ногу поломал и открытый перелом. Он сидит плачет, а тут письмо. Он вышел на речку с утра, Богу помолился, тридцать раз письмо переписал, и у него сразу так заросло, что он ещё тридцать раз переписал. Тогда у него вообще всё сразу сделалось здоровым, то есть Бог ему всё помог. А потом переписывать как-то перестал, и у него всё опять вернулося, то есть сидит, плачет, и открытый перелом.
Один мущина умер, а жена его мёртвой рукой сто раз письмо переписала, он сразу ожил и на балалайке сел играть. А она испугалась и от страху померла. Тогда он её мёртвой рукой сто раз письмо переписал, и она тоже ожила и сразу в пляс.
У одного мущины собака сдохла. Он переписал письмо сто раз, и у той дохлой собаки сразу нашёлся брат - близнец, он сам пришёл и стал с мущиной жить и его охранять точно так же, как та, дохлая, так что тот мущина даже не понял, какая из них сдохла, а какая брат.
У одного мальчика маму в тюрьму посадили, что она бандит, так мальчик письмо сто двадцать раз переписал, и сразу её освободили, потому что думали, что она мущина, а она женщина.
Одна девочка сломала себе обе руки. Она получила Святое письмо, а писать-то не может, руки-то, так она его выучила и стала в трубу по улице кричать. Сначала не помогло, а потом помогло.
Одна юноша сильно хотела, чтоб ей одна девушка понравилась. И тут письмо. Он, то есть юноша, переписал его сто раз, так и женился в одночасье. Дети пошли, а он каждый день по сорок раз письмо переписывал, и очень у него всё хорошо было, так что он даже от этого умом сомлел. Его в больницу посадили, он там сидит, а писать не может, у него всё отобрали. И пока он там сидел, семья погибла, жена ушла, а дети все под машину. Его выпустили, так он сразу сто раз переписал письмо, и жена вернулась, а дети оказалось все в подполе прятались от машин.
Одна женщина сильно мущин боялась. Так она письмо один раз переписала, а теперь мущин совсем не боится.
Это письмо сильно помогает, верно говорю. И чего ты рыло-то воротить, ты хоть попробуй, перепиши от руки раз десять и более, и многое у тебя станет хорошо или даже лучше, особенно чтобы любовь сбылась, чтоб денег много или мечта детства. Один вот мечтал в космос, переписал письмо сто пятьдесят раз, так перебрал, должно быть: запустить-то его запустили, а как обратно не может, вот и сидит в космосе, уже весь атрофировался, но всё одно довольный, потому как мечта детства в полном масштабе, даже чересчур даже.
И вот перепиши сколько надо, а потом по ящикам носи, и смотри: вот мущина - пьяница, жену уродует и детей , а получил письмо, стал переписывать - и пить некогда, и жена цела, и дети легко воспитуемые.
Вот преступник вор, то есть убийца. Всё думает, где что украсть, где что изнасиловать, а получил письмо, переписывать стал, и всё преступное прошлое как дурной сон.
Вот блядь проститутка, тельцем своим тщедушным вразнос торгует, болезнь сифилис спид множит. А стала письмо переписывать, и сразу как-то и некогда, а тут и совесть подоспеет, глядь, она уже и монашка какая или святая вся в гноище и рубище.
То есть надо руки занять, и никаких тебе пьянств и блядств. Сразу все сидят дома, только ручки скрипят да бумага терпит. Весь мир когда такой станет, это ж как хорошо! С утра переписал с десяток раз, неси по соседям, да и те тебе уж норовят своё всучить. Почитали, тут тебе и смех с шуткою, и душевное что, со слезой, и прочая беллетристика.
И не слушай тех, которые не верют в Святое письмо. Это они просто не хотят, чтоб у тебя сбылось. Я вот лично уж десятый год переписываю, и как видишь, жив до сих пор, чего и тебе желаю сердечно, да чего желать, есть ведь верный способ, ты перепиши, и сразу всё двинется и пойдёт как надо, вот что.
Здравствуйте дорогой незнакомый.
Вот вы по поводу думаете всякую мелочь, Москву смотрите в глаза, коньяка внутрь ежечасно, душу спасать надо, вот что. Ежели б каждому втолковать, коммунизм и мирный атом, а вот нет и всё тут. Это учесть надо. Надо я думаю, чтобы птичку, пичужку разную, воробышка, то, сё - ты глянь в глаз ему, он светится, а ты не глядишь, гордыньку-то смиряй, неслух, а как смерть с бензопилой в дрожащих костлявых, тогда как? То-то.
Животные нас спасут. Это верно говорят. Достоевский дрова рубил-рубил, а вот устанет, сядет на полешко, достанет из жилетного кармана ватерпас, и ну мерить! Тут на такое все сбегутся, шум, гам, народ волнуется, так он тут и начнёт представлять то собачку, то кошечку. Народ хохочет знай, умиляется, а как расходиться начнут, так все такие добрые, всех гладят, ласкают, а коли никого нет, так и себя не забудут. Достоевский вслед им глядит, слёзы утирает, и говорит что-то, а что - не слышно, потому что он внутрь говорит, чтобы всё умерло, как говорится, в его сердце.
Так как? Вот вы там в Москве мясо едите: устрицы всякие, мидии, говядины, вырезки разнообразные, оленьи тестикулы, безымянная дичь и прочая домашняя утварь. Нувориши кошек жрут!
Это как?
Ты мидию глотая прежде чем, в глаза ей глянь, может, она сказать чего хочет, или ещё как быть подскажет. Может она Моцарт какой или академик Сахаров ихний. Может её надо в памятник поставить или как монумент обелиск. А ты её нехристь трескаешь, будто сам Моцарт или там академик Сахаров. Так ведь нет.
Дорогой незнакомец! Ты не ешь мяса. Оно хорошее, в нём мысли всякие были, стремления, дети там, внуки. Это ж непреложный момент, иди ты в баню, жопа конопатая! Эмоция.
Надо бездушную пищу кушать, чтобы она во рту не плакала напоследок. Вот я, к примеру. Был ведь злодейский ублюдок, онанизмом занимался по углам, по рощам ежевечерне, в девок спермою брызгал, от чего имел плезир. А как глянул в глаза животинке-то, так и прозрел, так теперь скоро Бог даст уеду в Израиль в кибуц какой, там буду пустыню удобрять, женюсь там, глядишь дети пойдут, замыслы разные, резать буду по кости, авось стану как Бог а то и повыше. Главное ведь мёчты иметь всякие, и по возможности, чтобы как лучше, а так скушно жить, когда мясо. Это надо кончать. Вот я не знаю, кто ты, как там что, а всё ж обидно за тебя. Убого живёшь. Поди радиолу включишь под вечер, да с бабами пляшешь до усрачки, а другого придумать и кишка тонка, и так далее. А то поди ещё в кино ходишь, чтоб там всяких иностранных баб голых поглядеть. Это не дело. Брось это. Не для того мы рождены, блядь, пойми ты это! А то поди завалишь какую молодуху и беса тешишь. Ты этого брось. Ты мяса не кушай, и всех баб как рукой снимет. Научишься в балалайку играть, тут народ к тебе и потянется. Может быть, будешь как Маркс или Бехтерев - хрен тебя знает! Может, и дальше нас пойдёшь.
Спасибо тебе за чтение сокровенное, поскольку постольку ведь плохо живём. Враги вокруг, мясоеды, им не доверься, поедом съедят, в позор выставят, чтобы неприличия в картинках на народе представлять. Нельзя быть безучастным. Всякой сволочи надо сторониться, и коли ты таковой, ты устыдись, то ли схиму прими, или чтоб ноги отнялись временно, для самовоспитания. Надеюсь на тебя, сынок, потому как в Москве ведь все умные, да? Там наше солнышко - президент, Алла Пугачёва и могилка Брежнева Леонида Ильича, я любил его, он добрый был.
Кланяйся нашим.
Ты водки не пей.
Оно и хорошо с устатку - нерв бережёт и всякие иные малые радости. Но ты подумай - ведь она, водка, от неё не только добро, от неё и зло также, а ты уж сомлел несознательно, ты уж улыбку делать и рукою уже тянет к склянице, где она тебе булькает и сок свой хочет злодейский передать. Нет, это не так!
Вот если рюмкой балуешь раз - это радость, два - в умиление, три - это как устал и тебя в баню ведут, четыре - это как жарко, а плясать шибко хочется, пять - это как ты будто детка малая потерялся где, а тебе не страшно, шесть - это вроде как ты самец, дикий, а самка кто угодно будет, кто рядом сидит, к примеру, семь - это как песенку поёшь, а смысл у неё какой-то совсем обратный, восемь - это вроде куда ни глянь - везде окна да мужики какие-то, одни окна да мужики, девять - мёртвая кукла раз, десять - мёртвая кукла два, одиннадцать - мёртвая кукла три. От водки много кошмара то кулаком драка, то измена жене без всякой мыслимой гигиены, а то и вовсе лежишь как говно и глазом водишь, а это вроде и не глаз, а как пузырь мочевой или какое другое некрасивое. Лежишь, значит, как говно, у тебя газы отовсюду, сивушное масло текёт, мерзкий такой, ты, как трупное тело, только глазом и шевелишь, а уж глаз у тебя как смотри выше. И вот в такой ужасной позе ты, как говно, доходишь до унылого сна, утром же трясение членами и все косточки, будто тебя кто подкоптил чуть, потому как ты уже подтухать стал чуть же. Ты это прекрати. Пьяный человек подобен вепрю нощному. Пьяный человек и не человек вовсе, а так, одышка природы, пучит когда её, а нельзя. Я почему тебе всё так подробно. Я почему тебе так подробно всё описую? Потому как ведь всё своей шеей, своими иными органами, как Бог весть, пережил, и теперь делаю вывод. Я тебе говорю более чем раздельно: ты водки не пей!
Оно, конешно, дело молодое, когда раз - два рюмочку опрокинул да на гармошке жварить, девкам веселье, а потом в кусты да под юбку. Или, конешно, дело хорошее, раз друзья собрались, чего им сидеть сухими? Им надо тоже рюмочку - другую опрокинуть да на гармошках жварить, чтоб весело, тут и девки подойдут, глядь - все по кустам да под юбками. Или, чего греха таить, после работы сел, с устатку рюмочку - другую опрокинул, тут и духом воспрянул, тут и переборчиком на тальяночке - «тирлим-тирлим!!!», тут и друзья сразу прискочут, девок понаведут, и пойдёт веселье, аж самому отрадно. Это да.
Но ведь ты ж сам понимать обязан - эта дорога тебя упорно приведёт к последствиям. Ты попробуй не пить водки, и поймёшь, знаешь, что я прав, просто противно тебе это говорить, ведь знаешь, что Бог шельму метит, а тебе совестно должно быть, ну и чёрт с тобою, подыхай под забором, как собака, а коли когда придёшь мне и скажешь что я не помог или ещё что, я тогда тебе скажу, ах, ты , сволочь, я ли тебе не писал писем увещевательных, а ты денег просить начнёшь. А я тебе шиш!! скажу, дескать, когда пропивал последнее кровное, так тогда не думал, вот теперь и думай, как знаешь, а я тебе ни полушки не дам, алкаш! А ты тогда в слёзы, дескать, ты уж прости меня, подлеца, я и сам не знаю, как это со мною сделалося, дескать, бес попутал, больше не повторится, и так далее. Тогда я тебя обниму осторожно, скажу, что ладно, чего там, ведь друзья, значит, должны друг другу, и вот так мы с тобой обнимемся, всплакнём, там я тебя в клинику положу, чтоб тебя разучили пить, и далее денег на дорогу дам, пирожков, сала, газировки, семечек, газету «Спидинфо», не поминай лихом.
(писано 19 марту 1998 году в антиводочном околотке сибирской общедоступной лечильни)
Неправильно говорят которые что гомосексуалисты хорошие.
Это плохие. Ты вот сам подумай тихонько: мущина он должен себе сам соответствие. То есть дамочкам местечко уступить, устало с работы приходить, там жена ему: Щей? А он так устало: Щей. А она ему: Чаю? А он так грустно: Чаю. Тут дети, а он им так внушительно, что, дескать, младших не обижать, и точка! А потом и спать пора, тут он про своё мужское вспоминает, усталое лицо снимет, и жену свою ублажить пытается, а та смеётся, дескать, счастье. Так и жизнь пролетит, и на могилке у него не будет никаких похабств, как у этих, а будет что скромное, как у мужиков настоящих. Да ладно, ведь не это главное.
Мущина когда правильно, он и пахнет правильно и говорит правильно. То есть пахнет одеколон и говорит бас, а не какое там манерное что, будто ему в гузно угря запустить кто решился. То есть ты понимаешь.
Мущина если правильно у него взгляд грубый и алчущий брань и бой. Он на месте понятно каком не сидит, он агрессию делает, он увидит кого противоположного к его полу, так сразу энергия, шутка на шутке сидит, глазом моргать, ногами топать, мышцы ходят под пальтом, ведь это как красиво и законно, то есть по природе, да? И вот такой мущина нам сильно нужен. Он ведь все на руки мастер, то есть уважаемый член, а не кто попало! Такому мущине не прочь и медаль орден какой получить, и за бутылочкой с другом погрустить, дескать, мало нас, настоящих, осталося! И вскорости всех уж извести должны, потому что гормоны на исходе, тут тебе ни баса, ни запаха, ни гетеросексуального порыва, который требует навыка и сноровки.
И вот эти, плохие, то есть гомосексуалисты. Это про них наши умные говорят: «Чином, как мущина, а сам, как самка; нежен, а не жена!» То есть ходят все такие противные, хи-хи да ха-ха, и воняет от них чем-то нездешним. Вот вроде мужик в силе, то есть волосатый весь, а нарядится в какое-то платьице в цветочек, губья намазюкает, бровки соболиные насурьмит то есть, и ходит себе, всё хи-хи да ха-ха! Стыдно ему, наверное, а что поделаешь? Природа сделала таковой вывих.
И вот к нему бабу подведёшь, дескать, вот тебе баба! А он как озлится, запищит по-своему, нет, говорит, я их не хочу сильно! Мне, говорит, надо красноармейца с нашивками или какую голубую беретку! Наденешь на бабу беретку голубую, он весь сразу заволнуется, подастся, потом принюхается, а потом и скажет: Нет, мне не надо такую голубую! Вы мне мущину дайте в такой голубой беретке! А не то я не знаю, чего сделать решусь!
То есть маята с такими. От них всё разложение и западный уклон молодёжной психики. Они, молодые то есть, посмотрят себе, посмотрят, и скажут, я тоже хочу в лифчике и платьице в горошку, это красивше и гигиена. Ему батя хребет бьёт, ах, ты, значит, педик! А молодёжь своё стоит , то есть хочу говорит ноги брить с лобком и это красивше чем у вас, батя! Тут батя инфаркт и отключение мозга, а молодёжь в шкафчик залезет, там белья понаберёт, и на танцы поскачет, чтобы там торговать как тело молодое не мущины, а просто нельзя сказать кого.
И как вот так жить? Выйдешь на улицу, а там везде эти сидят, журналы для таких же читают, многозначительно по сторонам поглядывают, дескать, солидарность и чтобы мужской дух совсем извести.
И вот ты, да чего там греха таить, и я, ходим сироты, жалко глянуть, как одинокие овечки мужского пола, то есть ты у себя в Москве одинокая овечка, я у себя овечка. Басом уже не говорим, неудобно как будто, и мы так тоненько и манерно у всякого первого спрашиваем, что, дескать, где тут у вас туалет для не мущин и не женщин? То есть на глазах перерождаемся, как последние идиоты. То есть нам своего мужского духа уже сильно стыдно, а женским духом мы не приучены ещё. То есть... Слов нет. Плачу, видишь... Ведь нет выхода. И нам, знать, пора платье в горошку и цветочки на оборочке. Такая печальная концовка, дорогой дружок. То есть я ещё день - другой похожу овечкой мужского пола, а потом не обессудь, буду чтоб не отличаться от других, то есть совсем кризис. Ничего, мы ведь только личинку наденем, а внутри у нас по-прежнему будет бас и одеколон, то есть когда время придёт, мы обнаружим себя в полной красоте и безумии мужских прелестей, то есть ты понимаешь.
Секретный мужчина, а так сам знаешь кто.
Здравствуй не буду тебе мешать но всё-таки.
Ты человек ещё молодой, значит есть у тебя всякие увлечения, назови их хоть заморским слово хоби или ещё как, да в этом ли, собственно?
И, к слову сказать, хотя ты человек ещё сравнительно молодой, а увлечений никаких не имеешь - это ли не стыдно любому молодому? Не вороти-ка голову-то, ведь знаешь, что человек ты ещё сравнительно молодой, знать, имеешь всяческие увлечения: кордовые летучие модели мастеришь, или там кукло Барби обуваешь - одеваешь на последнюю копеечку, что в штанах звенит. Остановимся на этих двух.
Ты кордовые летучие модели мастеришь?
Ты куколов Барби одеваешь - обуваешь на последнюю копеечку?
Так нет ведь!
Значит, ты человек ещё сравнительно молодой, а дурь-то в тебе пожилая, коль не веришь ты в силу духа молодецкого, в размахнутую руку и в развёрнутое плечо!
Ты, братец, не знаешь упоения! Это ни в какие ворота не лезет потому что! Это что попало потому что.
Вот я тебе расскажу: был я ещё мальцом, а уже и то, и другое вышеупомянутое в увлечениях своих содержал, а началось всё с ерунды.
А началось всё с ерунды.
Ерунда.
Я, бывало, ещё мальцом, а думаю: как чем увлечься, чтоб проявить себя, как сделаться, чтоб на душе радость и в теле покой, хоть и малец ещё был. Я думал.
Потом думаю: вот самолёт. Он летит посредством кручения винтов или рёва турбин.
А коли вместо того резинку какую? Так ведь в сумме воспарит!
Вот оттого я и занялся кордовые модели.
А там как-то Барби голую увидел. Думаю: почто все люди ходят одеты - обуты, а неживая тварь голою валяется? (я тогда ещё не знал, что куколы они живые валяются) Так и тряпочки, и прочее скоро нашёл, кукло обмундировал, а через это и сам чист и опрятен стал невероятно.
Вот оттого я и занялся кукло.
Жизнь - она умнее, чем она сама о себе думает, ежели представить себе, что все кукло обуют и все кордовые модели воспарять зачнут, так ведь вечный праздник, мы все станем моделями менять или одёжу кукол вместе шить, чтоб интереснее, чтоб с усмешками, весёлым до слёзоточения хохотанием и прочими приятностями, о которых мы в нашу тяжкую жизнь подзабыли, а вспоминать накладно, это же нельзя! Кто с ума сойдёт, кто в мистику, кто мастурбация, так человечество всё и сгинет.
А чего проще - взять и резиночку какую где приделать, или нижнее бельишко крохотное скроить. Так и покончим с прошлым гадким и несвоевременным, так всё и начнётся хорошо, чтобы мир и прочее.
Уважаемый дорогой.
Чего-то не признаю тебя, не вижу. Или мелкий такой, или в спрятки заигрался, таишь какое злое, пистолет точишь, стрельнуть надо будто бы? Нельзя. Человек, он высоким должен, чтобы видно везде. Он чтобы яблочко где сорвать, или в окна заглядывать, а то и баскетболом играть. Он чтоб как дядя Стёпа, помнишь, да нет. Забыл. Он чтобы всё большое руки ноги голова как арбуз или дыня. Это ж насущно. Маленьким нельзя. Мелкие они ни яблочко где сорвать ни в окно заглянуть, потому рост не тот, не имеют нужного сантиметра и в это время у них расстройство. Они мелкие от этого заболевают душевно, у них головотрясение делается, а это горько, и они кто в миллионэры выбьется, кто какой диктатор Гитлер или кто. Они ж мелкие всю власть уже присовокупили, а нам то и оставили что яблочко что в окошки пялиться. Это как?
Ты вот подумай что получается. Мелкие они значит жиреть, а у нас всё в рост идёт дураки дураками жизни никакой только сидеть где в уголку да сопли на кулак. Не выйдет.
Я вот придумал штуку не пойми меня правильно, а обидно ведь, придумал, а ты смех и всё. Я придумал такое чтоб нам на коленках ходить. Это очень здорово рост в холке умаляет, и потому как-то легко и ясно жить, вокруг все сразу так целуют, по холке пальцами водят, подбадривают, маленьким зовут. Сразу другой человек, а оттого и человечество к тебе с другой стороны, как и подобает. Ты вот свысока, а я теперь думаю как бы миллионэр или какой где диктатор. Это ж так надо, оно и прогрэсс, и прочие удовольствия. Сшил сапожки себе из юфти смазной хожу не мокну ведь и коленки не сбиваю как поначалу было. Они маленькие к тебе с душком - ты тоже соответствуй. Будем когда все маленькие богато жить начнём где когда что я и тебе пособлю, гостинчик переправлю, там, не знаю, ведь не чужие, а как будто наоборот, так что не унывай, дубина, кто и куда тебя уму ещё наставит, а. Кто станет за это денег не брать, а. Вот и ты.
Я тебя письмецом побалую, а ты сядь под лампу, пальцами-то пошевели, и чтение начинай. Соседей позови, они вроде бы дураки ты думаешь, нет, не так. Они тебя тоже учить начнут, а ты шею-то гни, гордыньку-то смиряй, ведь уму учат а не как где что пакость какую. Это один.
Прочли хором раз - другой, потом как чтобы обсуждение сделать. Слова трудные выучись, в смысловую нагрузку надо чтобы понял. Спорить надо, но чтобы без кулачного наклада и рванья. Это два.
Потом все разошлись, а ты знаешь чувство какое, эх! Умное знаешь чувство, и самому вроде на небе, и жена кашу суфле тащит, и дети как тараканы или мокрицы какие изо всех щелей со своими расстройствами и счастьями.
А времечко-то идёт, а мы уже не то, жениться пора, а ты всё своё гнёшь. Нельзя. Эдак глядишь - уж у иных внуки а ты как дурак без таковых. Ты вот мне что скажешь: «Не хочу детей, хочу, чтобы сразу внуки». Так это конечно хорошо, но природа требует своего барыша, ей так не получается, потому что природа хочет чтоб женились. Как женишься да хозяйством обзаведёшься, глядишь дети уже под стол пошли, и тебе радость, и им умиление всяческое, потому как чувствуют любовь отечную. Они к тебе: «Батя, батя!» - а ты им кому леденца петушком, кому воспитание краткое, так и подрастут невзначай, ведь это ж правду прекрасно и полезно для здоровья, а оно своего требует сильно, ты здоровью так не перечь, ведь пойми помрём - а здоровья-то и нет, то-то, а, ежели б дети, они кто подушечку поправят, кто судно вынесет, и им приятно, и ты смеёшься от души, потому как любовь она так сильно здоровье поправляет, что о смерти думаешь с удовольствием, а не как мы, олухи.
Вот так сядешь вокруг семейного-то телевизора, запоёшь хором, чтоб душа в складочку, пожуришь того-иного невниманием, кого побьёшь по привычке, кому леденечка петушком - это ли не то, о чём грезили мы с тобою во дни юности мятежной? Это то.
Ты вот что: женись. Оно дело хлопотное, зато самоокупаемое. Ты когда счастье привалит, мне черкни, глядишь, и я зазнобу того.
Краткие поучения.
Ты спичкой не играй, не балуй, ты лучше зажигалок единовременных купи. Оно экономно.
Коли целоваться лезешь, так слюни утри, порошком в рот посыпь какой хороший запах чтобы, и улыбку сделай, будто на карточку снимаешься. А то вечно с похмелья и лезет только!
Ты головой по сторонам не мотай прилюдно - оно вредно, и от брыл вечно слюни летят. Негигиена.
Увидишь животную какую - погладь, сделай ей уважение. Она тебя охраняет, катает и кормит собою и своим содержимым.
Ты мастери роботов всяких, чтобы они за тебя по дому смотрели, а сам сядь и думай по-разному про всякое, да и про тех же роботов. Это ж будущее!..
Ты руки мой, ноги мой, всё мой то есть.
Коли кролики с неба посыплются, что делать будешь? Шапки небось кроить, дурила?..
Ты вот скажем как бы не злись на себя, не лютуй, если что, если даже есть причина какая или повод недвусмысленный какой. Ты сам себе скажи громко, дескать, не виноват и всё тут, а виновато окружение. Ему-то, окружению, всё равно, а тебе оправдательный вердикт.
Ты на баб-то глазёнки свои масляные не пяль, не тешь беса. Они тебя быстро доведут до белого колена.
Побрил - сделай одеколон, то есть запах чтобы, и вот женщины нюхают, радуются, смеются сразу, им от жизни мало что надо, да и она, то есть жизнь, их не балует.
Ты, ежели у тебя коленки больные, не клонись как попало, а соответствуй болезни, и коленки-то мажь чем Бог весть.
Документ в порядке содержи, а то глянешь, а там в фотокарточке вместо твоего светлого лика какой замухрышка зубы скалит. Может, тебе-то всё едино, а милицианеры сильно пугаются и побить возможны.
Всё как в жизни если что, так не стоит и говорить, потому как всё ведь соответствует смыслу и содержанию бытия, а ты всё про своё. Брось. Ты ведь должен уяснить, что правда не за горами, а за тобою, а ты артачишься. Не стоит.
Вот если когда горло заболеет чем или нога хромая, так шалфеем его или ромашкою. А коли душа? Так попытка - не пытка - ты шалфеем и ромашкою её. Ладно, не получится, зато горло в порядке, и то, что ещё подлечится - в самый раз. Учти, ничто просто так, а всё со смыслом, с живинкою разумения и с надеждою.
Штабеля складируешь, песни пой, веселее.
Ты вот кичишься грамотой своей. Ладно. Дело хорошее. И вот ответь, как правильно: «питидиситипитилетее» или «питидиситипетелетее»?.. А?.. То-то я тебя уделал, думаю, не скоро тебе оклематься от такого!
Утратив любимую, разом поплачь, а там и легче, а там и веселее, там, глядишь, и другая уж идёт, удовольствия предлагает и востребует. Жизнь.
К знаниям тянись. И не бойся, ежели ты к ним - а они от тебя, это у них так принято. Догони, успокой вручную, и овладевай, но чтоб без грубости, а больше лаской и словом добрым.
Танцуешь когда с кем, приглядись, может, судьба ведь твоя с тобою пляшет. Ежели что, женись, а ежели нет - так на нет и суда нет!
Идёшь бывало по улице, ноги-то не раскорячивай, как попало, на тебя все смотрят, может быть, а коли нет, все равно, ноги в узде держи.
Ежели тебя востребует судьба, то ты тогда будь ей верен, песни пой соответствующие, танцы боевые танцуй, и вообще стань лучше и умнее, коли потенции соответствуют, а коли нет - так, знать, не судьба, знать, дураком уродился, пентюхом, недоноском, слизью, мразью и далее.
В природу вникай. То кукушка квакнет, то травинка всяко застукает и запах испускать начнёт - это ж язык её, то есть природы. Даже последняя собака тебе правду скажет, ежели попросишь хорошо, а ты всё песняры гоняешь да горлом кричишь. А ты прислушайся.
Небо придумали пидарасы.
Ты вот всё про деток.. А я тебе что скажу: дети - они такие же люди, как и мы, только рога ещё не выросли и хвосты не отвалились пока. Это я тебе как педагога педагоге.
На гитарах не играй. Это - мещанство и разложение нрава, лучше шахматы пользуй, как Карпов или Чандрагупта какой. Умно и со смыслом всяким, чтобы со смыслом, чтоб с умом и со смыслом чтобы со всяким.
Наготу свою скрывай. А то кто увидит, скажет: «Страсть какая!» А чтоб тебе не обидно было, я тоже стану. Так что не обижайся.
«Природу надо обихаживать, как молодуху какую»... Это истина недальновидная. Это дрянь, а не мысль. Это просто нонсенс, и точка! Это какая мразь такую х....ню сморозила. А?!!!
Пальцем если болен, не ной, не пой всякую гунявую лирику, а чтобы все видели, что палец у тебя исправен и соответствует правилам обращения. Никто не должен знать что он, может, завтра, а может, сегодня отвалится. Поэтому и не ной, чтобы.
Воды сырой не пей, чтоб в тебя какая неопрятная дрянь не заползла исподтишка. Я знал одного такого.
Глазами не коси. Я, конечно, понимаю, что смешно со стороны, а ты не коси. Они сами когда надо.
Машину купи, чтобы ездить, а не беса тешить через гордыню свою и прочее. Ты машиной ездь, а не гордость и корысть выказывай припубично.
Сыча птицу не пугай, Бог весть что за птица сыч!
Вот Аристотель всё своё гнул, что, дескать, после совокупления все животные грустные. Ты пойми, это ж какая надёжная проверка, это ж какой правильный ориентир! То есть если ты после не грустен, а, напротив, весел излишне, смех там и шутки там, то кто ты, значит? Хер без палочки! Вот и весь мой сказ.
Пни корчуя, не делай утомлённого лица, потом не исходи, личину страдальчески не отирай, а вдруг кто фотографирует в газету или в семейный альбом тихонько по секрету?
Сытости бойся. Увидишь что вкусное - беги. В рот что суют - уклонись. А если уж совсем никуда, окружили то есть и угрожают, кушай, конечно, коли такое насилие, но кушай давясь и морщась, чтобы протест то есть.
Ты правды на земле не ищи, нету её. А выше - там ищи, там, наверное, есть, там тебе и Бог, и ангелы. Они уж тебе всё растолкуют, наверное.
Я же понимаю, да: эдак порой хочется весь мир уделать и воспарить птицеобразно, потому - весна и брожение умов. И вот посмотри на себя, забулдыгу: хвост с пистолетом торчит, глазыньки масляные, то есть хочешь чтобы по лесам бегать трубным зовом оглашая и нюхать метки всякие. А ты укроти, потому как ты должен себя держать и метки всякие вонючие не нюхать. Это что же удумали!.. По лесам бегать и метки нюхать! Животные прямо.
Берегись, ебя!
То есть на этом пока всё.
Понятий нет потому что, вот и мука.
У тебя же добро и зло нет ориентира, вот потому ты как телок, куда поведут, там и родные просторы. Скажем, святой какой из пещёры из своей замшелой вышел, повяньгал что про какие-то ихние святые дела, а ты уже весь расквасился, на карачки встал и гимны запеваешь. Или вот фашист тебе какой-то книжкою тычет, где всемирные евреи глумятся потешно над арийским недорослем, а ты снова - в слёзы, и «Хорст Вессель» петь! То есть что святой или там фашист, тебе всё едино, лишь бы всплакнуть да песенку спеть. Это ж куда лезет?!
Нет, ты остерегайся всякое плохое что. Плохое, если попросту, это когда плохо то есть. Но ты не обманывайся простотой, я тебя уговариваю. То есть не просто так.
Вот скажем, если тебя ножиками режут, и ты весь холодный пoтом, рука немеет и мама просится на уста, а выдавить не в состоянии, это плохо, да ведь?.. Так это ж тебя хирурги режут,