Решил выложить начало своего романа, который начал писать в 2005 г. Хотя некоторые товарищи подхватили идею романа и накрапали позже что-то похожее, я не в обиде. Ну мало ли, у каждого свой путь...



НЕЗАКОНЧЕННЫЙ РОМАНС
ГЛАВА 1

Александр Сергеевич Пушкин открыл глаза. Секундой ранее сознание, осязание жизни вернулось, как после потери сознания. Белизна высокого потолка освещалась яркими лучами солнца.
«Где я?» - первый естественный вопрос в таких случаях возник в голове.
«Слава Богу, я жив! Жив!» - радость от этой мысли обдала все его сущность. Память постепенно возвращалась к нему. Дуэль, выстрелы, страшная боль. Мучение, и – тьма. Александр Сергеевич перевел взгляд на себя. Он лежал в белой рубашке, доходящее почти до пят, на ослепительно белой простыне, на огромной кровати. Рука инстинктивно потянулась к месту ранения. Никакой боли, только маленькая отметина от раны. «Жив, слава Богу, жив!» - мысленно повторял про себя Пушкин и огляделся. Непонятные предметы окружали его. Он медленно приподнялся, встал с кровати. Поэт почувствовал необыкновенную легкость в своих движениях. Взгляд остановился на большом зеркале. Поэт медленно подошел и застыл, как вкопанный. На него смотрел молодой Александр Пушкин, Саша, как называла его няня. Не веря отражению в зеркале, поэт задрал рубашку, и слегка нагнувшись, осмотрел тело. Провел рукой по тонкой талии. Сомнений не оставалось, тело выглядело, как у двадцатилетнего молодого человека. Восторг, смешанный со страхом, овладел поэтом.
«Куда я попал? Что это – сон, может?» - Поэт слегка ущипнул себя. Тело ничего не почувствовало. В замешательстве он из всех сил еще раз сдавил пальцы. Легкая боль возникла на мгновение и тут же исчезла.
«Я чувствую, чувствую!» - мелькнула спасительная мысль. «Но как-то странно – практически нет боли!» - он еще раз с силой сдавил пальцами руку. « О, мой Бог! Что со мной, где я?» - мысли стремительно проносились в голове.
Взгляд упал на широкое окно, занавешенное высокими шторами. Пушкин осторожно приблизился и посмотрел в проем между ними.
На улице сплошным потоком двигались сверкающие стеклом и металлом коробки.
«О, Господи, может я в раю? - мелькнула мысль. И это новый Иерусалим! Слава тебе, Всевышний!»
Внезапно с улицы раздался протяжный вой. По дороге неслись коробки с мигающими сверху фонарями. Александр отшатнулся от окна. Необъяснимый страх вновь закрался в душу. « А может это не рай?» - Но неприятных ощущений он не испытывал. Поэт сел на краешек кровати и начал собираться с мыслями. «Так, я жив, боли не испытываю. Демоны на меня не нападают. Вот только надо разобраться – куда я попал. Где друзья, где Наталья, где мои дети? Но я жив, неприятных ощущений нет и это – главное. Жизнь сильнее смерти! Она победит!» - последняя спасительная мысль успокаивала.
Александр огляделся. Неподалеку стоял непонятный ящик, поблескивающий матовым стеклом. Поэт встал и подошел к ящику. Провел рукой по гладкой, полированной поверхности. Внизу поблескивали какие-то клавиши. Поэт провел рукой по блестящим рядам. Матовая поверхность неожиданно вспыхнула, и из ящика раздался женский голос:
- Где же ты где же встреча на Манежной? Почему ты не пришел ко мне как прежде?
Поэт отпрянул и перекрестился. «Слава Богу, на Манежной вроде все, как прежде.» Он понял, что голос раздавался из этого изделия. Пушкин медленно попятился и опустился на край кровати. На матовой поверхности появилось изображение. Губастая, размалеванная певица продолжала :
- Когда ты уезжаешь далеко я места для себя не нахожу
- Сказать тебе об этом нелегко-о-о из дома никуда не выхожу
- По-всякому даю тебе понять что вовсе мне не скучно без тебя
- Ну как же я хочу тебя обня-а-ать ты ничего не знаешь про себя
- Где же ты где же встреча на Манежной почему ты не пришел ко мне как прежде?
- Где же ты где же встреча на Манежной почему ты не пришел ко мне как прежде?

Поэт медленно стал соображать. « Как это – она из дома не выходит, но дает понять, что не скучно ей?»
Вновь необъяснимый страх охватил его. «Господи, может это бесы в образе этой девицы меня соблазняют? Она же без плоти!» Он ощутил, как капельки пота покатились по его спине и вискам. Усилием воли пришелец вновь стал бороться со страхом. «Ничего, ничего, я жив и это главное! Надо разобраться во всем потихоньку! Господи, дай мне силы!» – спасительная мысль придавала уверенность. Постепенно страх уходил, неприятные ощущения гасли. Он осознавал, что никакого огня он не чувствует, никакого жара, ни «тьмы внешней». Ласковое, золотистое солнце по-прежнему пробивалось сквозь шторы. Но на всякий случай он медленно подошел к этому исчадию ада и нажал красную клавишу. Ящик потух. Поэту стало значительно легче. Любопытство разбирало его. Медленно, дрожащей рукой он прикоснулся к гладкой поверхности и тут же отдернул руку, почувствовав пробежавшую искру между пальцами. «Боже, вот так аппарат! Надо подальше от него держаться. Осторожность не помешает. Но где же я?» - мысли стремительно проносились в голове. Поэт осторожно пошел по помещению. Осторожно открыл первую дверь. Внизу стояло непонятное сооружение с ручкой. Дернув за нее, гений отпрянул – резкая струя воды зашипела, завихрилась и пропала. « Вот так изделие – руки можно успеть помыть, а напиться – вряд ли!» – пронеслось в голове. « Лучше уж пойду я на место, на кровать» - поэт быстро прошел к кровати и лег на нее.
Неожиданно раздался звук поворачивающегося ключа в замке. Дверь медленно открылась и взору поэта предстала средних лет женщина в неброском халате, в переднике. Пушкин инстинктивно натянул одеяло на себя. Женщина катила за собой какую-то тележку. Увидев поэта, она изумленно подняла брови:
- А вы, молодой человек, как здесь оказались? – недоуменно уставилась женщина на поэта.
- Я, я – не знаю, - пролепетал Пушкин, покрываясь испариной.
- Как это – не знаю? Номер должен быть свободен. Как вы сюда попали, вы спутали номера? – продолжала спрашивать женщина.
Почему это номера и почему он спутал их, Пушкин не знал. Но на всякий случай он кивнул головой.
- Так, а ваш какой номер?
- Знаете ли, сударыня, я не вполне понимаю, где я и что это за номер, - признался Александр Сергеевич.
Женщина удивленно вытаращила глаза. Она не привыкла ко столь уточненному обхождению. С другой стороны, в ее глазах читалось какое-то опасение.
- Сейчас я вызову администратора, и мы разберемся - сказала женщина и крикнула через открытую дверь:
- Глаша, позови Иосифа Давыдовича!
- Молодой человек, вы находитесь в отеле «Европа». Вы разве об этом не знаете? - она вновь вопросительно уставилась на Пушкина.
«Слава Богу, на земле, в Европе» - подумал поэт, хотя не знал, что такое отель.
- Нет, не знаю, - допустил оплошность автор литературного русского языка.
- Глаша, вызови службу безопасности и милицию, - крикнула через дверь женщина.
Что это такое, поэт естественно не знал, но почуял недоброе. Он настороженно выглядывал из - под одеяла, сердце учащенно билось . Но женщина сама опасливо пододвинулась к открытой двери. Она достала из своей коляски метелку и прижала ее к груди.
« Баба Яга какая-то!» - мозг поэта лихорадочно просчитывал варианты. Няня Пушкина, Арина Родионовна, много рассказывала маленькому Саше про ведьм. «Ишь ты, какая ласковая была, а потом кого-то вызвала.» У поэта возникло желание выбежать из комнаты. Усилием воли он подавил в себе страх и остался на месте. Александр стал потихоньку разглядывать пришелицу. Светлые волосы с переливами, накрашенные губы, передничек с кружевами выдавал в ней добропорядочную хозяйку. В глазах изумление перемешивалось с испугом.
- Молодой человек, а я вас где-то видела, - вдруг нарушила молчание незнакомка.
Пушкин обрадовался. Его узнали! «Может, сейчас что-то проясниться» - молнией промелькнула мысль.
- Разрешите представиться , - приосанился молодой человек. Он приподнялся.
- Камер –юнкер двора Его Императорского Величества Александр Сергеевич Пушкин - и поэт чуть склонил голову к груди.
Нежданная дама молча попятилась к выходу. Она задней частью тела распахнула дверь. В это время в коридоре раздался топот многочисленных ног…

…В номер первым вальяжно, по-хозяйски лысоватый мужчина с гордо поднятой головой. Он свысока стал оглядывать комнату. За его спиной показались двое мужчин в форме мышиного цвета и двое в черных костюмах. Из-за широких спин мужчин выглядывали испуганное лицо женщины в переднике.
- Маша, что здесь происходит, что случилось?
- Да вот, молодой человек не знает, как он попал в номер и я не знаю. Мы его никогда не видели, – призналась Маша, и осмелев, добавила :
- Несет что-то непонятное, работает на каком-то дворе, может дворник наш новый?
- А вы кто будете?- вдруг робко произнес нежданный гость.
- Я администратор, - с гордостью сообщил Иосиф Давыдович, поддернув брюки небрежным движением руки. – А это милиция и служба безопасности,- слегка кивнув на сзади стоящих мужчин, произнес начальник.
Мужчины подозрительно оглядывали гостя. В мозгу блюстителей порядка автоматически мелькали фотороботы разыскиваемых преступников, приметы различных злодеев. Каждый хотел стать офицером.
- Что-то мне знаком этот молодой человек, - нарушил молчание Иосиф Давыдович.
- Скажите, как вы попали в номер, вы у нас проживаете?
- Нет, не у вас – выдавил поэт. Взгляды собравшихся не предвещали ничего хорошего.
- Я живу в своем имении, в селе Михайловском, - на всякий случай добавил Александр Сергеевич.
Мужчины переглянулись. За свою долгую гостиничную карьеру Иосиф Давыдович повидал многое, но с таким ответом судьба столкнула его впервые.
- Ну, а паспорт у вас есть, где прописаны, регистрация имеется? - взял инициативу на себя старший сержант милиции. - Покажите документы, пожалуйста. Необыкновенная, импозантная внешность собеседника заставляла быть вежливым. Мало ли – дорогой отель, вдруг – важная птица.
Пушкин запричитал, обращаясь к Маше,
- Позвольте, но вот сударыня меня знает, она меня видела! Он понятия не имел, что такое прописка и регистрация и от этого ему вновь становилось не по себе.
- У меня нет документов, я, я, простите, без мундира. Я Пушкин, Александр Сергеевич, поэт, меня все знают, - продолжив, привел веский аргумент знаменитость.
- Ага, а я Чубайс Анатолий Борисович,- развеселился рыжеволосый младший сержант. - И меня тоже все знают.
- Ну ладно, электрик, остынь, – перебил шутника Иосиф Давыдович.
- А что, действительно похож, - освежив свою память о школе, произнес начальник.
- Вы, наверное, из шоу двойников, приехали баксов подзаработать. Анкету заполняли? Сюда ведь просто так не пройти, – грозно добавил администратор и оглянулся на охранников. Те угрюмо смотрели на пришельца, скрестив руки за спиной.
- Дайте мне перо, я заполню анкету, – запросил Александр Сергеевич.
- Три пера ты можешь здесь получить, – сострил один из охранников.
- Почему три? – растерянно произнес Пушкин. Присутствующие заржали.
- Ладно, - взял инициативу на себя администратор. - Забирайте его и разбирайтесь с ним, - сказал он, обращаясь к сержантам.
- Куда меня вы заберете? – спросил, похолодев, Пушкин.
- Куды, куды, – передразнил старший сержант. –В обезьянник, куды же еще?!
- Я не хочу к обезьянам, почему вы со мной так обращаетесь?! – начинала закипать южная кровь поэта.
- Молчи, кучерявый, не придуряйся, – оборвал его младший сержант. - Там разберемся, кто ты такой.
- Я, я не позволю вам так со мной разговаривать! – Я вас вызову!
- Я тебе не мальчик по вызову, – парировал сержант. – Давай, одевайся, поехали.
- Так он без одежды же, – подала голос сердобольная Маша. - Может быть, что-нибудь найдем ему? У нас строители недавно работали, оставили часть одежды, я принесу. Она начала испытывать симпатию к молодому человеку.
- Давай, неси, – согласился Иосиф Давыдович. Он начал опасаться незнакомца. Опыт подсказывал ему, что дело может дойти до потасовки, а там история и до начальства может докатиться.
- Вас обокрали? – услужливо спросил он. – Успокойтесь, мы сейчас вам поможем, оденем, обуем и поедете потом домой. Он оглянулся на стражей порядка и подмигнул. – Вот они вас отвезут.
- Хорошо, - согласился Пушкин. Воспоминание о доме взволновало сердце.
В это время Маша принесла одежду: слегка запачканную белилами спецовку, рубашку и синие кроссовки с надписью: «Аdidas». Пушкин, взволнованный перебранкой, молча посмотрел на диковинные вещи и произнес:
- Выйдите, я оденусь. Ему хотелось как можно быстрее добраться до дома, встретить близких ему людей. Интуитивно он понимал, что происходящее с ним похоже на какой-то кошмарный сон, но в душе теплилась надежда, что вскоре он закончится, что все прояснится. И Машина доброта тоже вселяла надежду, он верил, что его действительно узнали.
Пришедшие молча повиновались, почувствовав в незнакомце что-то волевое, властное. Пушкин встал и начал одеваться. Все принесенное оказалось более его размеров. Но он об этом не думал. Выбраться из этого помещения, быстрее, на улицу, на воздух…

ГЛАВА 2


Поэт надел рубашку на голое тело, спецовку, кроссовки на босую ногу и вышел
из номера. Охрана ждала в коридоре. Увидев Пушкина, Иосиф Давыдович лучезарно заулыбался.
- Ну вот, видите, как прекрасно вы выглядите. А то я вас сразу и не узнал. Пригласите меня на ваш творческий вечер? – пошутил он. - Меня все приглашают, – с гордость повествовал нужный в свое время человек.
- Mais vous, pardonnez, qui serez ? ( а вы, простите, кто будете?) – неожиданно перешел на французский поэт. Присутствующие переглянулись. Иосиф Давыдович насторожился и слегка замешкался. Но ему не хотелось ударить лицом в грязь перед органами. Он, старательно выговаривая фразу из известного фильма, произнес:
- Пардон, желеманж пас сис жюрс ( простите, я не ел семь дней)
У Пушкина отвалилась челюсть. Видя вытаращены глаза поэта, старший сержант шепнул Иосифу Давыдовичу
- О чем вы, это, говорите-то? Администратор замялся.
- По-моему, он из посольства и меня приглашает на званный вечер. Начальник приосанился.
- Спасибо большое, возьмите вот мою визиточку, - и он протянул Пушкину карточку. Поэт автоматически взял бумажку и рассеяно посмотрел на нее. Ответ собеседника не выходил из головы.
- Mais est-ce qu'il est maintenant en Russie la famine ? ( А разве сейчас в России голод?) – продолжал интересоваться Александр Сергеевич.
Иосиф Давыдович напрягся. Столь длинная фраза была ему явно не по зубам. Он заново оценивал гостя. « Шут его знает. Может, турист какой, из потомков эмигрантов» – размышлял он.
- Скажите, богато же сейчас в нашем городе? Все теперь есть, как за границей, – заискивающе произнес администратор и вновь поправил гульфик у брюк.
- А у вас разве нет денег? – рассеяно спросил Пушкин.
Фраза о купюрах оживило воображение присутствующих.
- Деньги -то есть, но их никогда не бывает много и они не пахнут, – сообщил все свои знания старший сержант.
- А у вас есть деньги?- тотчас взял инициативу на себя Иосиф Давыдович.
- Наверное, есть, в моем имении, – неуверенно ответил камер-юнкер.
- Понимаю, по безналу рассчитываетесь, авизо, лизинг – продемонстрировал свои познания Иосиф Давыдович. – А кредитка есть, откат будет? – шутливо добавил он.
От этих слов засосало под ложечкой и у гения и у младшего по званию.
- А где у вас офис?- спросил в свою очередь сержант. – в Москве, небось, на Рублевке или на Кутузова?
Упоминание знаменитой фамилии вызвало облегчение у поэта.
- У Михаила Илларионовича, – интуитивно ответил он.
Поэт чувствовал, что что-то надо отвечать, чтобы не вызвать вновь агрессию своим непониманием обстановки.
- А, сотрудничаете с верхами? Не советую, недаром погоняло у него – «Миша два процента»,- сообщил секретные сведения младший сержант. – Но он сейчас в отставке, не в силе же, – сокрушился он.
- Да, он недавно заявил претензии на трон,- вмешался Иосиф Давыдович. Политика была его коньком.
- Но куда там, альтернативы Владимиру Владимировичу нет! – взял он самую высокую ноту. – И на его уже заведено дело, посадят, как Ходора, - прикрыв ребром ладони рот, совершенно секретную информацию выдал любитель кулуарных тайн.
- А почему два процента? И почему в отставке? Он же вроде умер, – осторожно засомневался гений.
- Да что вы говорите, а мы и не знали!?– изумился администратор.
- Убрали, наверное, он слишком много знал, – предположил более секретные сведения старший по званию. – И брал последнее время уже пять процентов, сволочь, наверно чувствовал, что недолго осталось.
Наступила скорбная тишина.
- Ну, а нам-то что вы можете предложить за помощь? – вспомнил о своем кармане сержант.
- Я, я рассчитаюсь с вами потом, когда домой приеду, – потрясенный кознями царской охранки, проговорил Пушкин.
- Ну, вот те раз, – сокрушенно проговорил блюститель нравственности. – Потом - суп с котом. Вы нас за дураков не считайте. Денег нет, паспорта нет. Мало ли кто вы такой, – засомневался в иностранном происхождении неизвестного сержант.
- А мобила – то хоть имеется? – с надеждой быстро получить вознаграждение спросил рыжеволосый.
Перекрестный допрос доконал подозреваемого.
- Я не знаю, – опять совершил ошибку поэт.
- Я могу вам предложить позвонить, – услужливо вмешался знаток банковских операций и несостоявшийся политик.
- Ладно, поехали, - старший по званию почувствовал потерю части прибыли.
- У нас база оперативных данных, все телефоны, компра на многих есть, - покосился он на администратора. - Там мы ему и поможем.
Александр Сергеевич согласно кивнул. Его тяготил этот разговор, вольный глоток воздуха казался спасением от потрясений дня. Мужчины пошли по длинному коридору.
- Стоп, нам здесь,– сообщил сержант и нажал на мерцающее углубление в стене. Стенка разверзлась, и глазам изумленного поэта предстало освещенное замкнутое помещение.
- Это тюрьма? – испуганно спросил он.
- До тюрьмы нам надо еще добраться, - весело сообщил молодой страж порядка. – Поехали!- подтолкнул он оторопевшего камер-юнкера. Стенка мягко захлопнулась. Александр Сергеевич почувствовал, как пол уходит из - под ног, в ушах заложило.
«Ну все,- подумал он. - В преисподнюю…»