Кириамэ пожалел, что отважился сполоснуть волосы в ледяной воде. Мало того, что от запаха крови не избавился — кажется, этот запах начал ему уже мерещиться, до того въелся в обоняние! И простудиться легче лёгкого. Так еще и дым, которым наполнился лагерь, моментально впитался в распущенные волосы.

А дым, валивший от костров, обладал на редкость противным душком. Даже спрашивать не хотелось, из чего Шеморханка намешала своё противоядие.

— Зеница моих очей! Бельмо моих глаз!! Владычица зрачков!!!

Ёширо шарахнулся от подкравшегося исподтишка воеводы. Даже Войслава, схватившая первую попавшую под руку оглоблю, не остудила старческого пыла — юркнул молодым козликом под угрожающую жердину, да руки растопырив, поскакал догонять. Принц — с распущенными волосами ниже пояса, в белоснежной рубашке, одолженной царевной, и в ярко-синих штанах, оставшихся от кадайского костюма, слава ками-саме кровью не забрызганных  — был слишком заметен, чтобы затеряться в толпе среди зомби.

Последние, кстати сказать, стояли по лагерю, точно сонные коровы в тумане. От едкого дыма все дружно разевали рты в неудержимой зевоте. Кое-кто начал тереть замедленно моргающие глаза. Кто-то чесал затылки, кто-то скрёб бороды. Кто-то матюгнулся, когда Ёж случайно налетел со спины, не рассчитав резкий поворот, уходя от преследования.

— Печенеги приближаются!!

Пересвет с тревогой вглядывался вдаль, взобравшись на пирамиду из пороховых бочек. Дым, коромыслом чадивший над лагерем, похоже, встревожил противников не на шутку. Посчитав, что Шеморханка готовится нанести коварный удар первая, они решили не тянуть с ответом. Не дожидаясь заката, мощно выдвинулись всем войском, растянувшись цепочкой по горизонту с явным намереньем обложить лагерь кольцом.

— Принцесса сладких снов!! — гундосил дядька Изя. Если остальные зомби начали постепенно просыпаться от дурманных грёз, то этому хоть бы хны!

— Дзаккэнаё, сукэбэ!!! [Пошел на…, грязный старикашка!]

Ёж злющим зайцем нарезал круги по лагерю, а этот пёс вшивый не думал отставать, упрямо висел на хвосте и не капельки не запыхался. Лыбился во всю масляную харю да еще пытался предугадать, где бы шипящую проклятья «владычицу» подловить можно. Дважды чуть рукава не оторвал, так вцеплялся.

— Ёжик! Веди его к костру! — с высоты заметив мечущегося мужа, подсказал Пересвет.

Кириамэ мелочиться не стал — с разбега сиганул прямо через высокое пламя. Кубарем приземлился на другой стороне, сгруппировался, подхватился, ловко взлетел на бочки — перевел дыхание, только оказавшись за спиной царевича.

Дядька воевода ждать себя тоже не заставил — кинулся в огонь без раздумий. Выпал с другой стороны, весь дымящийся, местами подгоревший. Похлопал по порткам-кафтану ладошами, гася приставшие искры. Прокашлялся, отдышался…

— Очнулся? — с надеждой предположил Пересвет. И он, и принц с напряженным вниманием следили за его поведением, ставшим как будто более осмысленным.

— Ччи!.. — отрывисто чертыхнулся разочарованный Кириамэ, раньше мужа поняв, что надежда не оправдалась. [чёрт]

— Будь здоров, — машинально откликнулся Пересвет.

— Королевишна милосердная!! — воодушевленно взвыл воевода, узрев спрятавшегося наверху принца.

Но по бочкам благоразумно не полез — смиренно убоялся показанного царевичем кулака. Остался внизу сторожить, благо терпения ему было не занимать.

— Мужики, что за чертовщина тут вообще творится? — иерихонской трубой раздался голос одного из богатырей.

— Почём я знаю! — откликнулся кто-то другой густым басом. — Помню, как к девке Шеморханской на переговоры вместе с нашим князем пошел. А больше ничегошеньки не помню… Всё, как в тумане… А что это за дым такой? Мерзопакостный, вонючий!..

— О, Пересвет Берендеевич! Тебя ли я вижу?! — опознал царевича следующий пришедший в себя зомби. По виду военачальник, хоть и пообтёршийся.

— Меня, — согласился Пересвет. — Мужики! Богатыри! Дружинники!! Слушайте сюда.

— Говори, Берендеевич! Слушаем внимательно! — забасили богатыри, подтягиваясь в дружную толпу, с умеренным любопытством разглядывая стоявшего за спиной у царевича нихонца.

— Значит, докладываю обстоятельства, — ответственно подступил к объяснениям Пересвет. — Все вы волею случая и зловещего рока оказались здесь пленниками. Вас одурманил злыми чарами некий кадайский колдун и продержал в бессознательном виде длительное время — от нескольких недель до нескольких месяцев. Ну, это смотря кто когда приехал сюда, конечно. Колдуна мы с сестрицей Войславой и с нашими друзьями… — Царевич повёл рукой, с важным видом указав на скромно стоявшую в сторонке Шеморханку, на мявшуюся рядом царевну, про принца чуть не забыл. — Колдуна мы победили. Вас расколдовали.

— Молодец, Берендеевич!! — дружно заголосили богатыри. — Меньшой царевич, а головастый! С колдуном проклятым справился!.. Вот только девок-то зачем с собой на войну привёз? Не по-мужски это, нехорошо!

— Вы по делу сперва выслушайте, а уж потом обсуждения открывайте! — прикрикнул строго царевич на дружину. — Проблема в том, что через несколько минут на лагерь нападут печенеги. Предлагаю по этому вопросу…

— Печенеги? — запереспрашивали богатыри, опасаясь, что неверно расслышали. — Печенеги?! Да раззудись плечо, размахнись рука!! Щас будут им половецкие пляски!!

— Порох есть? — спрашивали одни.

— Есть, вона сколько! — кивали на бочки другие.

— Пушки в рабочем состоянии?

— В наличии!

— Мечи наши где?

— Да вон же, в кладовой палатке!

— Кваску не знаете где бы раздобыть? А то уж очень от дымищи в горле саднит!

— Угощайтесь, братцы!

— Ядрёный!

— Жизнь-то налаживается, мужики!

Все уже забыли о царевиче. Тот только по сторонам растерянно оглядывался, на деловито зашевелившуюся рать.

— Щас мы этим печенюгам рылы-то глазурью начистим! Как пряники у нас засияют!..

— Вы бы, Пересвет Берендеевич, с пороху-то бы слазили? — предложил один из князей-воевод. — Не ровён час вражина зажигательной стрелой стрельнет. Тьфу-тьфу, — поплевал через плечо суеверно.

— Владычица!.. — жалобно заскулил дядька Изя.

Князь удивленно на него покосился.

Пересвет, извиняясь, пробормотал:

— Этого мы расколдовать пока не сумели.

— Понятно, — соболезнующее покачал головой князь. Потрепал дядьку по плечу ободряюще, да крепко взял за шиворот: — Слезайте, я его придержу покуда. Что ж он на вашу подругу-то будто голодный волкодав смотрит?

— Я не подруга, — мрачно сказал принц.

Спрыгнул с бочек на землю, высокомерно проигнорировав поданную царевичем руку помощи. Но тут лунатик-воевода обрадовался, рванулся к нему, аж воротник затрещал — и, коротко ахнув, нихонец постыднейшим образом снова спрятался за супруга.

— Езжайте-ка вы отсюда, ваше царское высочество, — сказал князь. — Увозите царевну и… — он взглянул на молча злившегося принца, — …и соратников ваших. Мы с недругами сами разберёмся, не беспокойтесь. А как закончим и закопаем — так и следом домой поедем.

— Верно мыслишь! — поддержали князя прочие подошедшие военачальники. — Не царское это дело, с дикарями-кочевниками на мечах силушкой меряться!

— А-а!! — разнесся над степью голос царевны. — Вот вам, подавитесь!! Пли!!

И грянул пушечный выстрел.

— Кхе-кхе… — Видимо, дым от пороха оказался царевне не по вкусу. Но она быстро справилась с собой: — Банзай! В атаку!!!

— Вперед!! За царя! За отечество!!!

Многие богатыри уж, оказалось, оседлали лошадей и только приказа ждали. Застучали копыта, загремели кольчуги, застучали мечи об оковку щитов…

Пересвет рванул было на голос сестры — Войславу не удержишь, опять бед не оберешься! Но услыхав клич, вперед него рванул нихонец, на бегу выхватив клинки из ножен:

— Банзай!!

— Бакайро!! — заорал Пересвет, не на шутку струхнув. — Ясмин!! Держи их!! [Идиот]

Шеморханка кивнула… и даже не подумала преградить дорогу принцу, не помешала на коня вскочить и улететь за пределы лагеря. Предпочла не спеша за Войславой отправиться. Благо царевна во главе артиллерии далеко не ушла, вокруг пушек суетилась, команды отдавала, показывала, куда целиться…

Пересвет тоже на коня вскочил, галопом пустил, пятками под бока подпинывал. Да нагнал мужа лишь у самой линии фронта — еще секунда скачки, и сшиблись бы с первыми всадниками! Уж и лица печенежские дикие разглядеть легко было, и кровожадность в глазах, и колечки на кольчугах отчетливо! И копья в мозолистых лапах, и ятаганы наголо, кривые, наточенные…

— Стой!! — заорал Пересвет. — Рубиться хочешь?! Опять же мыться придется!!

— Я быстро!! — пообещал принц.

И как ветер влетел в сечу, раздавая смертельные удары направо и налево.

Пересвет же, как на зло, меч захватить забыл! Развернул коня прямо перед мордами вражеских лошадей — и рванул назад. Печенежские вожаки от подобной наглости взъярились хуже прежнего, загикали, заулюлюкали! Коней пуще пришпорили, достать царевича вознамерились…

Благо Войслава на пушках не зевала — мигом пару снарядов точнёхонько отправила. Правда, едва в брата не попала, но на скакуна его не зря понадеялась, вынес.

Однако стрелами и ядрами недолго обменивались. Скоро враги влетели в лагерь, сминая на полном скаку палатки и шатры, затаптывая и разметая костры. Завязался бой не на жизнь, а на смерть.

…Кириамэ очнулся от сладостного упоения битвой лишь, наверное, после двадцатого раскроенного черепа.

— Ну ты горазд шинковать! Самурайский ты сын! — воскликнул с уважением князь-воевода. Оказалось, всё это время он сражался с принцем рука об руку.

Ёширо коротко столкнулся с двадцать первым противником и, отряхнув с клинков капли крови, прислушался к себе. Сердце билось ровно и сильно. Конь под ним слушался каждого движения, словно слился духом. Идеальная гармония посреди гущи сражения. Внешне спокоен и безмятежен, внутри звонок и ясен. Кровь врагов омыла душу от пережитых тревог, очистила от суетных обид и мешающих сомнений. И вроде бы даже одежду сильно не запачкал… Кажется, пора и честь знать.

— Встретимся в столице? — крикнул он князю, разворачивая коня.

— Буду рад! — откликнулся тот, расправляясь с очередным кочевником. — Мы скоро тут управимся и вас нагоним, не беспокойтесь!

— Вряд ли! — засмеялся принц. — Мы не задержимся в пути! Завтракать у царицы будем!

— Ну вы шустрые! — восхитился князь.

Не поверил? Не надо! Усмехнувшись, Ёширо пришпорил коня.

Пересвета он нашел в разгромленном лагере, среди кипящего сражения: царевич оттаскивал сестру, собиравшуюся факелом поджечь пороховой запас. И печенеги, и богатыри шарахались от царевны с равным ужасом.

— И что вы тут застряли? — поинтересовался принц.

Пересвет раздраженно фыркнул. Смерил взглядом супруга — как и обещал, ни единого пятнышка на одежде! Удивительно…

Вдвоем им удалось заставить рвущуюся в бой Войславу забраться на коня. Пока ругались — и Шеморханка подоспела. Побоялась, видимо, чтобы ее в степи одну на две армии не оставили. Уже втроем утащили верещащую матерно царевну за пределы лагеря. По дороге Кириамэ, правда, еще пару-тройку печенегов покромсал, но это его надолго не задержало.

Поднявшись на пологий холм позади лагеря, принц наконец-то счел безопасным призвать огненных змеев. По правде сказать, он беспокоился за детенышей, их ведь могли случайно подстрелить или ранить…

Но к счастью — и к великому удивлению — змеиха явилась на зов без своих малышей. Вместо них привела с собой второго огромного змея — такое же чудовище, как и она сама! Разве только окраска сверкающей чешуи несколько отличалась оттенком: второй змей был потемнее, не золото — красноватая медь.

Над степью пронесся вопль ужаса: печенеги и кадайцы при появлении в небе двух танцующих в полете чудовищ дружно попадали наземь и воззвали к своим богам. Богатыри разинули рты и принялись креститься.

— Это ее сестра? — растерянно спросила Войслава.

— Или муж? — предположил Пересвет.

— Что вы на меня так смотрите? — возмутился Ёж. — Мне-то откуда знать! Я в этом не разбираюсь!.. Э-э, опять?!

Если бы змеиха имела человеческое обличие, можно было бы сказать, что она при встрече поспешила крепко обнять и расцеловать принца. Но она не была человеком. Поэтому без лишних церемоний подхватила его с коня, (который тут же удрал подальше), потискала в душных жарких кольцах — и уж после этого опустила обратно на землю и ткнулась мордой обнюхать.

— Я тоже очень рад тебя видеть, — чмокнул в горячий широкий нос Ёж.

— Мда!.. — протянула Шеморханка.

Смутившись, принц кинул на нее сумрачный взгляд. Но почёсывать жмурящуюся змеиху под подбородком перестал.

Старая знакомая добродушно позволила усадить на себя царевну и Шеморханку. Войслава попискивала от предвкушения полёта, ухватилась за гребень, крепко обхватила ногами мощную шею. Ясмин опасливо жалась к царевне, ожидая от змеихи любого коварного подвоха: очень уж та многозначительно на нее шикнула, предупреждая, чтобы сидела смирно.

Пересвет тоже не без тревоги забрался на медного змея (или змеиху?). Однако волновался напрасно — чудовище оказалось покладисто и доверчиво не меньше первой, спокойно подставило загривок для седоков. Кириамэ устроился за спиной царевича, прижавшись, крепко обнял за талию:

— Полетели домой?

— Мог бы так и не липнуть, — проворчал Пересвет.

— Не отвлекайся! — фыркнул Ёж, прильнув еще теснее. — Вон, сестрёнка уже на седьмом облаке от счастья повизгивает! Позволишь ей себя обогнать?

Пересвет хмыкнул. Похлопал ладонью медного змея по крутому боку (или шее?), вежливо попросил:

—  Н-но! Вперед!

Змей хоть и не лошадь, но команду понял — с места взвился стрелою. Спиралью в воздух ввинтился, чуть не прямиком к солнцу, как показалось задохнувшемуся от скорости Пересвету. Невольно царевич сам одной рукой в гриву жесткую змея вцепился, а второй руки принца к своему животу прижал, чтобы не дай бог не сорвался…

Но что пресёкшееся дыхание? Завтрак едва не вырвался наружу, когда змей вдруг резко сиганул с заоблачных высот обратно к земле! Вниз головой! Оборвавшимся камнем! Пересвет испугаться не успел, только скакнувшее в горло сердце обратно сглотнул. Земля в один миг вернулась к ним, будто расписной поднос по лбу…

Но перед самым столкновением змей увернулся от суровой тверди — рванул прямо над полем битвы! И зигзагами, зигзагами! Петлями вверх, и вбок, и вниз, и назад! Над самыми головами вопящих вояк! Чуть брюхом стяги и копья не задевая! Хотя специально в него никто не посмел целиться — просто пригибались в седлах, забыв про торчащее вверх оружие.

— Шайтан!! В их стане колдун!! Посильнее ведьмы Шеморханки!! Щас жрать всех будет! Не подавится, гадюка летучая!!.. — выкрикивали в панике с разных сторон бесстрашные степняки.

От бешеной болтанки стучали зубы и в глазах двоилось.

— Чего? Это? С? Ним? — проорал Пересвет.

Кириамэ всё оборачивался, пытался разглядеть причину змеевого возмущения: длиннющий змеиный хвост крутился пружиной, бил по воздуху, пытаясь стряхнуть что-то…

— Икссо… Лунатик!! Черт его дери!!

Пересвет вывернул шею — точно! Видать, дядька воевода непрошенным попутчиком успел клещом прицепиться за кисточку хвоста при взлёте. И теперь, несмотря на все скачки, рывки и петли, упрямо полз вверх, перебирая руками и ногами. Прямо как на ярмарках дрессированный медведь по столбу! А вместо крынки мёда ему — бледный в зелень принц.

Узрев, что «зазноба» не спускает с него глаз, сверкающих ненавистью, воевода положение сменил, сел — и руки вперед простёр с воплем:

— Иду к тебе, владычица моя!! Жди-и-и!..

Змей от вопля взбрыкнул круче обычного. И не удержавшись одними ногами, воевода над вздыбившимся змеиным телом подскочил, как на кочке, да удар хвостом в пятую точку получил — и вперед на пару витков благополучно пролетел, где опять в чешуйчатые бока вцепился. И снова пополз вперед.

— Он ползет!! — от неожиданности пискнул принц.

В панике дернулся, руки разжал. А змей как раз ввинтился в крутое пике — и Ёж сорвался.

У Пересвета сердце оборвалось. Когда почувствовал, что за спиной неудержимо скользит мимо, срывается вниз, к мчащейся рядом земле… Едва успел за руку перехватить! Запястье стиснул, аж суставы хрустнули, не пойми чьи, свои или его…

— За руку!! Держись!!!— проорал царевич, судорожно сжимая коленями шею змея, в колючки гребня левой вцепился.

Внизу богатыри за свистом ветра расслышали только: «За… держ…»

— Верно! За державу!! За царя-батюшку! — зашумели дружно. — Ну, печенюги! Покрошим в мелкое крошиво, на потеху воробьям!

Вспомнили наконец-то, что не в небо надо пялиться, а врагам бой давать.

Печенеги тоже из-под ладошек щуриться на золотые-медные всполохи прекратили, внимание на богатырей перевели. Оценили разминающиеся кулаки, затекшие от смотрения вверх шеи, вспотевшие под кольчугами широченные плечи, застоявшихся в ожидании коней. И решили конфликт свернуть.

— Э, соседи! Да мы ж пошутковали! Хэ-хэ… Не примите в обиду, ежли неверно выразились. Это всё узкоглазые нам головы заморочили, в сумнение ввели. Вот с ними и разбирайтесь!

И шустро лошадок своих восвояси поворотили.

— Куды-ы?! — загудели богатыри. — А поговорить?!..

…Змей дернулся удачно, развернувшись прочь от запылившего с топотом войска. Пересвет под волну змеиного изгиба подгадал, рванул на себя и вверх — принц ласточкой взлетел, а уж за пояс его перехватить и вперед себя затащить-усадить секундное дело.

— Ты что сигать вздумал?! — заругался царевич в сердцах. — Не съест же он тебя!!

Кириамэ через плечо царевича назад оглянулся, Пересвет почуял, как по всему телу пробежала дрожь неконтролируемого отвращения. Воевода времени не терял — уж совсем близко подобрался. Улегся по-вдоль хребта, держась всеми конечностями, а бороду вперед себя лопатой выложил. Глаз масляных, мечтательных с полощущихся по воздуху черных волос не сводит. Ёж обратно за царевича спрятался, в объятия теснее вжался. Насупился, надулся, ни слова не проронил.

Видно, всё ж таки имелась у огненных змеев незримая граница, где хвост в спину переходил. И видно, груз на спине змеи терпели, а на хвосте просто не выносили. Когда воевода забрался повыше по медно-золотистому длинному телу, змей поуспокоился. Полёт выровнялся, вниз больше не срывались, в смертельные петли без особой нужды не заплетались. Вскоре даже первую змеиху нагнали, с девчонками. Поравнялись, сблизились, так что и поговорить стало можно.

— Ну вы устроили балаган! — восхищенно проорала Войслава. — Такие трюки выдали без подготовки! Кадайским скоморохам до вас не доплюнуть!

— Насмотрелась? Ну и на здоровье! — проорал в ответ сердито царевич. — Ясмин, почему дядьку до сих пор не отпустит? Он же дыма больше всех нанюхался!

— А он и дурмана больше всех хватил! — отозвалась Шеморханка. Сидела она позади царевны тихонечко, лишний раз старалась вниз не смотреть. Хотя глаза против воли на летящие понизу поля-леса-реки косились, и приходилось губы закусывать, чтобы подкатывающую дурноту сдержать. — Если всем мужикам хватало духов моих понюхать, то этот старый фавн в спальню ко мне прокрался и полбутылки зелья без закуски вылакал из горла! С самогонкой спутал! Так что одним дымом его в разум не приведешь, терпите!

Почуяв, что речь о нем, воевода молчать не стал — грянул песню дурниной:

— Са-му-рай у-удало-о-ой! Бе-дна-а па-а-акля-я твоя-я-я! Мо-ло-до-о-ю-ю ко-зо-ой! Ода-рю-ю я те-бя-я-я!!

— Приземлимся — зарежу! — пообещал сурово Ёж. — Чтобы не мучился, раз всё равно расколдовать нельзя.

Услыхав негромкую угрозу, лунатик на полпесне послушно заткнулся.

— Ты б волосы собрал бы, а? — попросил Пересвет. Шелковые пряди на ветру бились вольно и красиво, то и дело шелково и щекотно скользили по лицу царевича. Но через некоторое время это начинало раздражать. — Косу заплёл бы, что ли? А то потом неделю расчесывать придется.

— Косы носят лишь женщины и кадайские крестьяне! — раздраженно вздернул нос принц.

И всё-таки развевающиеся волосы собрал, стал заплетать нервными пальцами. Пересвет порылся в сумке, болтавшейся за плечом, нашел шнурок с маленькими кисточками, подал.

— Домо. — Принц хотел было взять — да шнурок из пальцев выскользнул, пролетел, подхваченный порывом встречного ветра… И затрепыхался, пойманный метнувшейся лапой лунатика. [примеч.: спасибо]

Воевода охотно воспользовался случаем — подполз еще немного ближе, протянул с широчайшей ухмылкой шнурок царевичу.

— Спасибо, — с запинкой ответил тот, отдал-таки завязку зло насупившемуся принцу.

— Чер-ная ко-са-а! Помираю, как ску-чаю-ю! Чер-ная ко-са-а! О тебе од-ной меч-таю-ю!.. — вдохновенно завёл оживившийся лунатик.

— Медленно зарежу! — не оглядываясь, пообещал Кириамэ.

Воевода обиженно кхекнул и притих.

Но когда остановились на ночь, конечно же марать катану принц не стал. Благоразумно сделал вид, будто забыл данное сгоряча обещание.

продолжение следует :)