Настроение сейчас - обычное



- …двести пятьдесят семь рыцарей ордена святого Стефана и две тысячи четыреста пятьдесят семь рыцарей Мальтийского ордена. Всех их поглотил Алукард, прежде чем отправиться за грань нашей реальности. И все они сейчас, объединившись с частью душ поглощенных им бойцов Миллениума, под предводительством Максвелла, пытаются пробиться обратно в этот мир, чтобы продолжить свою реконкисту.
Известие о том, что Алукард не только продолжает существовать в некоем подобии параллельного мира, но и еще распавшись на тысячи душ-осколков принялся воевать сам с собой, произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Интегра медленно то зеленела, то бледнела, попутно нервно покусывая губы с зажатой в них так и не зажженной сигариллой. Серас с совершенно пустым взглядом пыталась разгладить несуществующие складки на форме, а Бернадотте, нахмурившись, уставившись в стол и время от времени шевеля губами, уже перебирал в уме все возможные варианты столкновения своих подчиненных с этой армией. Только Зорин продолжала мрачной тенью стоять в своем углу, не перебивая говорившую Такаги и даже, казалось, не особо впечатленная принесенными ею известиями. Свои внутренние проблемы занимали ее сейчас гораздо больше, чем все беды мира.
Выплюнув, наконец, окончательно разжеванную сигариллу, леди Хеллсинг недоверчиво уставилась на монашку.
- Но как?!... Как такое вообще возможно?!... Разве все души, которые он поглотил, не стали единым целым?!... И где он сам, в конце концов?!... И если уж на то пошло, почему ты не с Максвеллом?!
От последнего вопроса Юмико слегка перекосилась, но затем, с усилием взяв себя в руки, снова приняла прежний умиротворенный вид.
- Мы не знаем, как это случилось. Если честно, никто из находящихся сейчас за гранью не понимает, что собственно произошло. Просто постепенно один за другим мы начали вспоминать, кем мы были, что мы делали и как… и как мы умерли.
Глаза монашки нервно забегали и ее руки непроизвольно потянулись к висящему на шее обрубленному кресту.
- Некоторые, сразу как осознавали себя, рассыпались прахом и исчезали, другие сошли с ума, третьи до сих пор бродят там словно слепые, не замечая ничего и никого вокруг, и ищут выход. Это очень странное место.
Серас вскинула голову и с надеждой посмотрела в глаза говорившей.
- А Хозяин? Ты видела его?! Он тоже там?!
Юмико неуверенно покачала головой.
- Мы… те, кто сумел себя осознать и не потеряться там заново… мы думаем, что он или просто не нашел еще себя, или Алукард существовал только как общность всех наших душ. А когда мы начали осознавать каждый сам себя, то и он… исчез…
- Так! Хватит!
Интегра махнула рукой, словно отгоняя мух, и гневно посмотрела на Серас. Та снова занялась разглаживанием формы и смущенно опустила глаза.
- Какого рода угрозу нам ждать? И кто это вы? Ты сказала, что эта армия не может так просто выйти в наш мир. Почему?
Такаги кивнула и раскрыла было рот, чтоб продолжать, но Рип успела раньше.
- Мы, это несколько сотен освободившихся, которых достала уже эта гребаная война. Нам эти идиоты, со своими планами по возрождению Великой Римской империи и захватом ею всего мира, нужны как собаке пятая нога. Если честно, клала я на весь этот мир и вообще на все, что с ним произойдет. Просто у меня остались тут кое-какие неоплаченные счета, да пара вкладов в южноамериканских банках. Так что мы поручение Андерсона выполнили, а теперь я собираюсь кое-кому выпустить кишки и счастливо прожить оставшуюся вечность, где-нибудь на теплом побережье.
Покрасневшая Юмико смотрела на Винкль полными обиды глазами, слова старшего лейтенанта явно ей не нравились, но поделать она ничего не могла. Интегра же напротив, услышав нагловатую речь вампирши, недобро усмехнулась и в ее глазах зажглись знакомые шальные огоньки.
- А как же верность присяге?... Вы, кажется, в свое время прямо таки горели идеей возродить Третий Рейх.
Рип оскалилась в ответ.
- Хотела да перехотела. Когда вас скармливают, как собачий корм, и просто сбрасывают потом со счетов как отслужившее свое вещь, многое переосмысливаешь. Так что теперь я не верю никому и верна только себе. Вот верну еще один должок и буду окончательно свободна.
- А проку то от той свободы сколько будет? Если все, что вы нам рассказали, правда, то инквизиторы просто сметут к чертям весь мир? И никакого теплого побережья с южноамериканскими банками просто не останется.
Улыбка леди Хеллсинг была холодна и презрительна. Взяв новую сигариллу из коробки, она неспешно раскурила ее и выпустила едкий дым прямо в лицо перегнувшейся через стол ван Винкль. Вампирша раздраженно фыркнула, а потом, подавшись назад, резко и неприятно рассмеялась.
- Уела, так уела! Браво! То-то майор так восхищался вами. И ведь не возразишь! Четыре тысячи ублюдков, получивших по кусочку силы самого ужасного чудовища в истории, действительно просто сметут этот мир в Ад!
Интегра чуть видимо, самыми краешками губ усмехнулась.
- А что до вашего долга, я, кажется, догадываюсь, о чем идет речь. Майор Монтана давно уже мертв и некредитоспособен, так что для свидания с ним вам придется отправиться в центр Лондона и хорошенько порыться на пепелище, которое осталось от его цеппелина… Еще что-нибудь?... Может сигариллу?...
Мгновенно прекратив смеяться, Рип зло посмотрела на леди Хеллсинг, но потом и на ее лице заиграла презрительная ухмылка.
- И здесь опередили… Жаль… Ну, да ладно!
Бросив взгляд на продолжающую нерешительно мяться Такаги, старший лейтенант словно нехотя вздохнула и перешла на сухой официальный тон.
- Диспозиция такая. В том нашем мирке образовалась дырка. Как она возникла не спрашивайте… Судя по всему Шредингер, зараза мелкая, раньше всех освободился и рванул на свободу. Этого гаденыша ничем не убьешь и нигде не удержишь. Потом в себя начали приходить и остальные, дальше все просто… Почти все инквизиторы примкнули к Максвеллу, кое-кто из наших, около двух-трех сотен, тоже. Заодно этот сбрендивший поп загреб в свое воинство всех сумасшедших… Короче, тысячи четыре наберется. Потом в себя пришел отец Андерсон. Таких крепких ублюдков, как он, я давно уже не видела. Он объявил Максвелла еретиком и собрал около пяти сотен солдат, в основном из янычар и бывшей гвардии валахского господаря. Пока там ничья. Рвут друг друга день и ночь, хотя там и время суток то не определишь. Но проблема вся в том, что и сдохнуть там, похоже, не возможно. Я, как уже сказала, никаких начальников над собою видеть не хочу, а Такаги похоже втюрилась в Андерсона до беспамятства… Вот отец Александр нас и отправил в эту дыру, разведать что там, да заодно предупредить, если вы тут живы остались, какая дрянь к вам ползет.
Юмико стояла красная, как вареный рак, и периодически пыталась вставить слово в монолог старшего лейтенанта, однако каждый раз замирала в нерешительности и снова начинала теребить висящее на груди неполноценное распятие.
Выслушав все, Интегра выпустила длинную тугую струю табачного дыма, и на несколько минут в кабинете повисла неприятная тишина.
- Ясно…
Обведя взглядом собравшихся, она встала и неторопливо подошла к окну.
- Все свободны. Вы двое, если хотите, можете остаться. Если нет, ворота вам откроют, оружие отдадут. Попадетесь на территории Англии за убийствами мирных граждан, найду и убью.
Такаги, перестав, наконец, дергать свое распятие, сложила руки на груди.
- Я… Я бы предпочла остаться… Я уважаю архиепископа Максвелла, но то, что он творит сейчас не есть путь указанный Господом… И если для того, чтоб его остановить, мне нужно будет встать в один строй с еретиками… Я сделаю это!
Интегра скосилась на монашку и лишь удивленно пожала плечами. Рип ван Винкль, в свою очередь, снова растянула губы в странной полуулыбке-полуоскале.
- Похоже, у меня просто нет выбора. Главное пусть мушкет вернут.
Усмехнувшись в ответ, леди Хеллсинг снова отвернулась к окну.
- Тогда все свободны! Мне нужно подумать, что делать со всем этим.
Чудовища потянулись к выходу, а Интегра Фаербрук Уинстгейт ван Хеллсинг смотрела в окно и видела в отражении напуганную четырнадцатилетнюю девочку, которая неожиданно осталась совсем одна против всего большого мира.