Наверное, я никогда не умел любить. Влюбляться да, вот что получалось у меня замечательно. Влюбляться целиком и полностью, безумно, по уши, истязать себя этим, я умел страдать, поглощаться, вдохновляться этим, умел влюбляться в красоту,  в запахи, в глаза, в душу, но не умел любить. Я всегда любил по-своему, тихо и душой, не требовал ничего взамен, но не умел это выражать, проявлять это понятно и ясно. Я не верил, что смогу отдать себя полностью этому, выложить из себя и посвятить не самосовершенствованию себя, а именно кому-то, конкретному человеку, хотя так хотел этого. Хотел научиться этому. Это так и осталось мечтой, разделить это чувство на двоих, воплотить его в жизнь, в обычную жизнь, без всяких неземных забвений и полётов в облаках, мечта о семье, которую создам я сам.

       Я не умею подавлять в себе искренность, не научился врать,  врать близким людям и саму себе. Скорее всего потому, что у меня никогда не было отцовского воспитания. Наверное, поэтому я чувствую в себе ответственность перед самим собой за свой характер, за свои поступки, всё это так осознанно, ведь я не могу скинуть вину на кого-то другого, я сам по себе и сам за себя. Те отношения с отцом,  которые я имею сейчас, не похожи ни на одни родительские отношения, которые я встречал в своей жизни. Это даже не отношения, это связь, которая подтверждается крайне редким общением, и даже не общением, просто пониманием самих себя друг в друге.

       Я никогда не слушал его слова всерьёз, потому что все его слова слишком предсказуемы, как и он сам, но то, что он сказал мне вчера, заслужило моего внимания, хотя бы потому, что он всё-таки это сказал. Он поинтересовался моей жизнью, ну а что моя жизнь. Расставание с любимой, оказалось, мне не нужно было ничего говорить, чтобы он понял, что происходило во мне. "Первая любовь, она на то и первая, что бы за ней была вторая, третья..." В его словах явно чувствовалось слово "очередная". Наверное, всё-таки существуют те единственные в нашей жизни, которых мы не сможем забыть, не сможем заменить или просто вычеркнуть. Вот же пример для меня, мой отец. Я прекрасно понимаю по себе, как он мог влюбляться в своё время. И никакие отношения по два-три года, никакие случайные связи, никакие влюблённости со своими безумиями и забвениями за долгую жизнь не смогли заполнить ту огромную пустоту в его сердце, образовавшуюся когда-то давно, в его молодости. Не будет уже того доверия, той искренности в глазах, искренности в словах как было это впервые, по-настоящему. Это похоже на страх, недоверие людям, ведь когда-то это сильно обожгло. Передо мной самый яркий пример в моей жизни того, к чему могу прийти я. И как бы я ни старался быть на него непохожим, как бы я ни воспитывал в себе те качества, которые он растерял, либо не обрёл  вовсе, но чем длиннее становится мой жизненный путь, тем больше я нахожу в себе похожего с ним, всё яснее понимаю его, без слов. Чем больше я выборов делаю на развилках своей жизни, тем оправданнее становятся те его поступки, которые я когда-то презирал. Яркий пример внутренней борьбы самим с собой. Вот что будет, если перестать бороться, прогнуться под этим. Это не прекратится, рано или поздно что-то внутри заставит себя поверить, и потребуются силы, чтобы продолжать бороться, но это будет тяжелее, ведь сил уже не будет. У него не осталось ни друзей, ни семьи, ни вообще людей, которым он нужен по-настоящему. Он крайне одинок, и что ему остаётся - поиск забвения на дне стакана или в постели с очередной случайной. Осталось лишь глубочайшее сожаление о прожитом. Он говорит, что очень жалеет, что жизнь сложилась так, что у него не было брата, и жалеет о том, что его нет у меня. Родная кровь, которая никогда не предаст, не уйдёт, а останется на протяжении всей жизни родной. Говорит, что самый близкий для него человек это я. Но всё же мы ещё так далеки друг от друга, так много одинакового и так много разного. И такие вот серьёзные разговоры между нами по раз в полгода лишь маленькая толика тех попыток преодолеть преграды и препятствия, которые образовались между нами за всю мою жизнь не без его участия. Самое главное, чему я научился сам, так это прощать. Прощать людей в это жизни.

      А что я могу исчерпать из этого всего. Я никогда не чувствовал семьи, это так и осталось чем-то далёким, чем-то впереди. Я живу с матерью лишь два года, и за это время я правда не помню ни одного разговора, длящегося больше пятнадцати минут. Всё это время я чувствовал  какое-то обязательство за то, что я обрушился на её жизнь, и теперь в бытовом плане зависим от неё. Я никогда не воспринимал это как должное, это было для меня незаслуженным, так как неприобретённым, и я всегда чувствовал себя некомфортно в этом. Я не верил в материнскую любовь в своём случае. Поэтому я не привык брать, не отдавая ничего взамен, и я отдавал это тем, чем мог, своим самовоспитанием, сдержанностью, самостоятельностью. Я чувствовал, что я должен быть мужчиной в её глазах, а не тряпкой. Мужчиной, которого я воспитываю в себе сам. Наверное, поэтому само собой не было никакой искренности между нами, лишь только поверхностное. Она ничего не знает о моей личной жизни, о моих переживаниях, о моих друзьях, о моих интересах, да и я никогда не интересовался по-настоящему,  что происходит в её плане. А возможности для такой искренности, и что немаловажно взаимной, множество, но вот только ни я, ни она не пользуемся ими. Просто нет желания создавать что-то новое, непривычное. Я не привык ни к чему семейному внутри этой семьи. Я всегда избегал каких-либо перемен в своём отношении к этой семье, даже если где-то глубоко желал этого, возможно боялся... боялся перемен в самом себе, которые глубже моего восприятия. И если бы можно было что-то изменить в своей судьбе когда-то давно, в детстве, я бы не стал этого делать. Ведь, скорее всего я бы не стал таким, каким стал. И то чувство благодарности, чувство к матери появилось совсем недавно, и слишком молодо для того, чтобы можно было чувствовать это полностью.

       Я никогда не говорил об этом, да и не писал, даже не потому, что это личное, а наверное потому, что не хотел опускать до уровня слов то понимание моей жизни, которое сидит глубже всего. Глубже того, что я могу изменить. Просто для меня всё это связанно друг с другом, и прежде всего с тем, что движет мною сейчас, куда-то вперёд, в погоне за мечтою...