В опубликованной сегодня статье известный альпинист и тренер П. П. Захаров поднимает непростой вопрос — о кодексе чести в альпинизме. Считающие альпинизм всего лишь видом спорта удивятся: что–что? Кодекс? Это еще зачем?

Не торопистесь. Вопрос есть, и впервые остро был поставлен, когда известный австрийский альпинист Петер Хабелер в своей книге «Победа на Эвересте» очень четко изложил личную позицию по данному вопросу: «…Это должна быть борьба в одиночку. Не только с жуткой горой и ее неизвестными опасностями, не только с физическим истощением, арктическим холодом, ураганным ветром, снегом и недостатком воздуха, с коварной высотной болезнью, собственной «внутренней пошлостью» и ужасающей уверенностью, что если что–то случится там наверху, нет никакой возможности спасения… Каждый полагается только на самого себя. Если что–то случится с одним – помощь исключена, каждый занят в достаточной степени тем, чтобы спасти себя… Мы были единодушны: если один из нас попадет в беду, другой должен непременно попытаться, невзирая ни на что, спасать себя».

С таким подходом не могли согласиться российские, а тогда еще советские альпинисты, воспитанные на чувстве коллективизма, командном духе. Люди, считавшие алипьнизм не видом спорта, а образом жизни. И примеры истории отечественного альпинизма, какалось бы, должны пропагандировать совсем другие ценности. Подвиг Сергея Букреева на Эвересте в 1996 г., героические действия команды под руководством Сергея Щепачкова в Адырсу в 2000–м, — такие, казалось бы, и многие им подобные поступки могли заложить этические нормы в альпинизме. Могли. Но, осмелюсь предположить, не заложили.

Как пишет П. П. Захаров, «Если восходитель, полный сил, проходит мимо пострадавшего к вершине, делая вид, что ничего не замечает — эта позиция выходит за рамки человеческой морали. Общая беда этих ситуаций заключается в другом. Шанс спасти терпящего бедствие на больших высотах возможен только, когда пострадавший после оказания ему помощи (питье, кислород, медикаменты, теплый бивак), в состоянии двигаться сам. Но такую помощь сможет ли оказать альпинист (альпинисты) сам (сами) находящийся на пределе своих сил?! А если учесть, что и они могут в любой момент перейти в категорию «пострадавших», что остается делать в таком случае? Высота к людям жестока и неумолима. И, похоже, что каждый, молча решает эту проблему для себя сам. Молча…»

Да, каждый молча, наедине с собой решает эту проблему и отвечает на вопрос: зачем он идет в горы? Складывается ощущение, что ответ на этот вопрос не регламентируешь внешними кодексами поведения, хотя они, безусловно, нужны. Ответ должен быть прежде всего внутренним, личным для каждого. Ответ, наверное, может и должен быть разным, это так и на этом можно было бы закончить.

Но какая–то светлая тоска по советскому командному альпинизму заставляет дописать: очень хочется, чтобы в восходителе альпинист не поборол человека. Ведь иначе — зачем?