Встречал нас командующий грузинским контингентом в Афганистане подполковник Лаша Беридзе, он и его ребята быстро запаковали нас в бронники, каски и повезли нас на военный аэропорт Кабула. По дороге нас безумно порадовал абориген безмятежно испражнявшийся на улице в 300 метрах от Международного Аэропорта Кабула…
В Афганистане находятся около 1000 грузинских военнослужащих, из них 170 – в Кабуле под французским командованием, остальные – в самой тревожной провинции страны - Гильменд (Helmand), куда по большому счету никто не суется кроме самих американцев, британцев и грузин.
Наш рейс был этой же ночью, а пока мы распаковались на военном аэродроме и оккупировали местный военный магазин, приобретая кучу всякого полезного и бесполезного барахла. Ночной военный рейс Кабул-Бастион (Camp Bastion). Зал ожидания порадовал трансляцией какой-то американской киношки по местному ТВ. Из фильма вырезали не только сцены с поцелуями и постелью, но и ретушировали знаком цензуры кадры в которых героини осмеливались носить декольте или юбки выше лодыжек.
Летим «Геркулесом», посадка обязательно в бронежилетах и касках, багаж на себе, мы начинаем приобретать навыки профи грузчиков. С нами летят и несколько афганцев, бронники на них никто не одевает, очевидно защищает их сила Господня. Я еще не знал, что через недельку буду чувствовать себя в «Геркулесе» привычно как в метро, а пока я дергался на жестком сидении и поеживался от мороза.
На Бастионе я, человек спокойно владеющий парой-тройкой буржуйских языков, впервые честно признался что понимаю не больше половины из того что орет нам молоденький капрал в аэропорту. Применив метод дедукции я объявил группе что скорее всего нас просят взять шмотки и немного быстрее двигаться к автобусам…
Бастион – это огромный военный комплекс, фактически это сердце всей операции в Гильменде, он состоит из нескольких баз, на одной из которых – Лезернеке (Leatherneck) находится небольшая группа наших солдат. Отсюда происходит доставка всех припасов на меньшие базы по всей провинции, отсюда координируются и наносятся воздушные удары, сюда доставляются раненные. Бастион/Лезернек настолько огромен, что по его территории функционируют несколько автобусных маршрутов. Прикольно видеть автобусную остановку посередине военной базы…
Всего три часа на сон, мы быстро теряем чувство времени и пространства, чисто по инерции наша группа выполняет команду и запихивает себя в вертолет Super Stallion
Мы приземляемся, вернее пилоты просто кидают машину на поле базы Делерам (Deleram), это основное месторасположение грузинского контингента. Тут боевой штаб 32-го батальона.
О конвое надо говорить отдельно. Грузинские части используют тоже самое оборудование, что и американские морпехи. После иракской кампании американцы поняли всю бесперспективность «Хаммеров» в районах с повышенной опасностью мин. Даже простейшие самодельные взрывные устройства заложенные в афганских песках превращали знаменитый «Хаммер» в печальную груду лома, а экипаж в новый груз для «Геркулесов». Была разработана новая бронированная машина, т.н. MRAP (Mine Resistant Ambush Protected). V-образное днище, толстая броня и 330- сильный двигатель превращают 17-тонный MRAP в страшный сон для афганских любителей покопаться в песочке.
Его конструкторы спасли не одну сотню жизней, в том числе и … Ну об этом позже. Получили MRAPы и наши военные. На пулеметную башню грузины, вместо стандартного Браунинг 50-калибра, устанавливают ПК или «Утес», говорят, что это практически идеальное оружие для этой машины и афганских условий. Наш конвой довез нас до Делерама, где мы увиделись как с нашими ребятами, так и с афганцами.
Местным камеры явно понравились и все позировали, кто как мог, при этом демонстрируя удивительные познания в грузинском языке – «Гамарджоба» и «Рогор хар» доносились от людей которых ассоциировать с моей страной можно меньше всего.
Понравилась камера и этой маленькой делерамке, я дал ей немного конфет и хлеба и спросил местного:
«Она не боится камер?»
«Конечно нет! Она же афганка, она ничего не боится»
Поговорили мы и с местным старейшиной, благообразным старичком, который благодарил грузин за помощь и уважение местных традиций. Когда камеры перестали снимать, обнаружилось ,что старейшина бодро шпарит по-русски, научился во время советской кампании. Но записываться по-русски наотрез отказался, совсем как некоторые наши политики..
Я попросил его рассказать о временах советской кампании, он сказал что тогда было страшнее, детей и женщин всегда прятали дома.
«Сейчас по-другому, нам дают еду, строят больницы но все равно многим это не нравится, многие боятся что американцы уйдут а «Талибан» вернется…»