"Я умерла для него.

Больше нечего сказать.

Я отдала последний вдох и последнюю надежду, чтобы он остался жив. Когда я думала, что сошла с ума он пришел и все стало иметь смысл. Он помог мне понять, кто я, показал мне, как охотится и прятаться. Он научил меня, что существует вынужденная ложь. Я научилась большему позже. Каждый раз, когда звонит Мак, я становлюсь более опытной. Для нее я тоже умерла.

Он заставил увидеть меня с других сторон. Он позволяет мне быть женщиной, которой я всегда хотела быть. Не безупречной дочерью и не примерной студенткой, которая должна делать все правильно, чтоб её мама и папа гордились ею или безупречная старшая сестра, которая всегда пытается быть примером для Мак и не позволять соседям говорить плохое. Я ненавижу сплетников в маленьких городах. Я всегда хотела быть похожей на Мак. Она не делает ничего, что ей не нравится. Когда люди называют её ленивой, эгоистичной, ей все равно, она счастлива. Мне интересно, знает ли она как я горжусь ею за это?

Но всё изменилось.

Здесь, в Дублине, с ним, я могу быть тем, кем хочу быть. Я больше не заточена в маленьком городке в глубинке Юга, притворяясь хорошей девочкой. Я свободна!
И секс, Боже, секс! До него я даже не знала что такое секс. Это вовсе не тихая музыка и свечи, а изощренное, медленное действо.

Секс с ним можно сравнить с дыханием, он происходит так же непроизвольно и он необходим мне для жизни. Это может произойти прямо у стены в темном переулке, или лежа на холодном бетоне, потому что я и секунды не выдержу без него. С пересохшим ртом, сердцем в горле, стоя на четвереньках, я буду ждать его прикосновений, чтобы снова ожить. Это наказание и очищение, мягкость и жестокость, все меркнет по сравнению с ним, остается только лишь желание заполучить его внутрь себя, и я не только умру ради него – я готова убить ради него.

Это так ненавязчиво как дыхание и так же невозможно не делать.

То, что я сделала сегодня ночью.

И когда я увижу её завтра."

Я ненавижу его.

О, я и раньше ненавидела убийцу моей сестры, но сейчас я его ещё больше его ненавижу.

Тут, в моей руке с побелевшими костяшками пальцев было доказательство того, что Гроссмейстер использовал свои темные силы на Алине, превратив ее, во что-то другое, перед тем как убить: страница, вырванная из её дневника, напечатанная шрифтом с небольшим наклоном.

Страница так не похожа на то, что написала бы Алина, теперь нет ничего более очевидного, что он промыл ей мозги, сделав это Голосом, как сделал мне в пещерах под Барреном, когда он потребовал, чтоб я отдала ему амулет и пошла с ним, а я не могла сопротивляться или отказать ему. Силой нескольких слов он превратил меня в глупый автомат. Если бы не Бэрронс я бы пошла за ним, подчиняясь. Но у Бэрронса тоже был Голос, и он освободил меня от чар Гроссмейстера.

Я знала свою сестру. Она была счастлива в Эшворде. Ей нравилось быть яркой, успешной, веселой, идеолизированой мною и большинством людей в городе, той, чье улыбающееся лицо всегда было в газетах за какие то заслуги, той, что все делала правильно.

"Он называет меня своей Королевой Ночи."

«Королевой Ночи, моя петуния». Моя сестра никогда не хотела быть королевой чего-нибудь, но если бы захотела, то точно не ночи. Это был бы какой-то праздник, например ежегодный Сливово-Тыквенный Парад в Эшворде. На неё бы надели ярко оранжевую ленту и серебряную диадему, и она была бы на главной странице Эшвордской Journal-Constitution на следующий день.

Я всегда хотела быть похожей на Мак. Она ни разу не говорила, что хотела быть похожей на меня! Когда люди называют её ленивой, эгоистичной, ей все равно. Неужели люди действительно говорили что-то такое про меня? Может я специально не слышала этого или молчала не замечая?

А то, что было написано про секс, точно написала не она. Алина не любила делать это по-собачьи. Она считала это унижением. На четвереньках, детка. Да, так, говорила она и смеялась.

«Видишь, это не Алина» - сказала я.

Кто же был тот человек, про которого она написала, что убила его? Монстр? Или Гроссмейстер промыв ей мозги приказал убить кого-то из хороших? С кем она собиралась встретиться на следующий день? Планировала ли она она убить её тоже? Она убивала людей или Эльфов? Если это были эльфы, то как она их убивала? У меня было копье. Данни, курьер из Post Haste, прикрытие для организации ши-видящих возглавляемое Ровэной. Это единственные 2 оружия, которые я знала, способные убивать эльфов. Может Алина нашла еще какое то оружие о котором я не знаю? Из всех страниц дневника, почему кто-то прислал именно эту?

Наиболее важным и беспокоящим меня было: Кто прислал мне её? У кого был дневник моей сестры? В'лэйн, Бэрронс и Ровэна говорили, что никогда её не видели. Мог ли Гроссмейстер сам прислать её мне, возможно думая, со свойственным ему высокомерием, что это привлечет меня к нему, как сестру? Как обычно я плыла по течению в море вопросов и если бы ответы были спасательными лодками, я уже точно бы утонула.

Я подняла конверт и начала изучать его. Простой, из не совсем белой бумаги, толстый -это мне ни о чем не говорило.

Адрес, напечатан обычным шрифтом, на чернильном или лазерном принтером, в любом месте мира.

МакКайла Лэйн, м. Книги и сувениры Бэрронса.

Без обратного адреса, Единственной зацепкой была Дублинский почтовый штемпель, вчерашней даты и больше ничего.

Я сделала глоток кофе, раздумывая. Я встала рано этим утром, оделась и спустилась вниз, в магазин, я газеты и журналы, но неожиданно я увидела груду писем. В ней было 3 счета и письмо, содержащее страницу из дневника Алины. Количество писем уменьшилось, журналы все ещё были запечатаны.

Я закрыла глаза и потерла их. Я охотилась за дневником моей сестры, надеясь найти его раньше других, но поздно. Кто-то добрался до него раньше. Кто- то другой был посвящен в её самые сокровенные мысли и распоряжался всеми знаниями, которые она получила, со времени её прибытия в кишащий эльфами ирландский город.

Какие другие секреты были в её дневнике, за исключением личного? Было ли там что- то про нахождение реликвий, которые нам нужны? Знал ли кто-то ещё про Синсар Дабх и как она передвигалась? Надеялась ли я и мой анонимный противник продвигаться одинаково?

Зазвонил телефон, местный номер. Я проигнорировала его. У всех кто что – то для меня значил, был мой личный номер. Видя записи Алины, слыша слова которые были написаны, когда я их читала, я была расстроена. У меня не было настроения, чтоб говорить про книги с покупателями.

Наконец телефон затих, но через 3 секунды продолжил.

Когда он зазвонил в третий раз, я поднял трубку, просто чтоб он замолчал.