На обратном пути в книжный магазин, начался дождь. Я, прихрамывая, с несчастным видом тащилась под ним. Я ненавижу дождь. По многим причинам.

Во-первых, дождь мокрый, холодный и противный, и я уже и так достаточно промокла и промёрзла. Во вторых, когда льёт дождь - не светит солнце, а я - непримиримая солнце-поклонница. В-третьих, в дождливое время вечерний Дублин становится темнее чем обычно, и это означает, что чудовища смелеют. В-четвёртых, когда идёт дождь - нужен зонтик, а когда люди несут в руках раскрытые зонтики, у них есть привычка низко-низко опускать их и прятаться за ними, особенно если дождь бьёт прямо в лицо. Я поступаю точно так же, и это значит, что я не вижу того, что приближается ко мне. На оживленной улице это обычно приводит к тому, что люди уворачиваются друг от друга с приглушенными извинениями или ругательствами, В Дублине же это означает, что я могу врезаться прямиком в Эльфов (их чары не влияют на меня физически, как на обычных людей), и выдать себя. Из всего вышеизложенного следует правило: Когда здесь идет дождь, я не смею носить зонтик.

Что само по себе не было так уж плохо, если бы здесь постоянно, чёрт подери, не лил бы дождь.

Поэтому я промокла насквозь, и плавно подошла к пятой причине, почему я ненавижу дождь: моя косметика растеклась, а волосы стали похожи на паклю.


Но, не было бы счастья, да несчастье помогло, в некотором роде, после дождя от меня уже не так воняло.

Я повернула на свою улицу. Это на самом деле вовсе не моя улица. Моя улица находится на расстоянии в четыре тысячи миль на провинциальном Глубоком Юге. Это - солнечная, пышно заросшая зеленью улица, обрамленная восковыми магнолиями и высокими дубами. На моей улице нет беспрестанного дождя.


Но теперь я не могу вернуться домой в Эшфорд, из страха что приведу за собой чудовищ, но должна же я называть хоть какое-то место «своим», для этого сойдет и эта дождливая, мрачная, тоскливая улица.

Приблизившись к книжному магазину, я тщательно осмотрела фасад старинного, четырехэтажного здания. Впереди, сзади и с боков на магазине были установлены фонари, и они заливали светом высокое кирпичное здание. Яркая боковая вывеска с надписью «Книги и сувениры Бэрронса» висела над тротуаром на красивом латунном шесте, качаясь и поскрипывая на холодеющем вечернем ветерке. На старинных, выкрашенных в зелёный цвет, окнах пылал мягким неоновым светом знак: ЗАКРЫТО. Янтарные торшеры в медных канделябрах освещали глубокий известняковый, сводчатый вход в книжный магазин. Между известняковыми колоннами, мерцающими в свете фонарей, находились богато украшенные, застекленные ромбовидными панелями, входные двери вишневого дерева.


Все было хорошо с моим "домом". Свет горел, здание было защищено от моих смертельно опасных соседей. Я остановилась и на мгновение посмотрела вниз по улице, в сторону покинутого района, удостовериться, что ни одна из Теней не проникла на мою территорию.

Тёмная Зона у книжного магазина Бэрронса самая большая из всех виденных мной (и, надеюсь, больше я не увижу!), она охватывала более двадцати городских кварталов, битком набитых смертельными тёмными тенями. Две вещи отличали Темную Зону: темнота и смерть. Существа ночи, Тени пожирают всё живое, начиная от людей, потом переключаясь на траву, листья, не брезгую даже червями в почве, оставляя после себя пустыню.


Даже теперь, они двигались беспокойно, корчась как мухи попавшие в липкую ловушку, отчаянно желая обменять их безжизненные тени на плодородные, хорошо освещенные районы рядом.

В настоящий момент я находилась в безопасности. Тени не выносят свет, и около книжного магазина, я купался в свете прожекторов. Однако, если бы я прошла двадцать футов вниз по улице, в мрак, где не горел ни один из уличных фонарей, я была бы мертва.

Я одержима своими соседями. Они - вампиры в самом настоящем смысле этого слова. Я видела, что они делают с людьми. Они пожирают их, оставляя только груды одежды, драгоценности, и другие неодушевленные объекты, завернутые в тонкую, сухую человеческую оболочку из того, что в человеческом организме для них слишком твёрдое. Предполагаю, что это как оставлять хвост от креветки; на их вкус, какая-то часть нас слишком хрустящая. Даже я не могу убить их. В них нет никакой материальной субстанции, поэтому оружие против них бесполезно. Единственная вещь, которая работает это свет, и то, он не убивает их, а только заставляет держаться на расстоянии. Тёмная Зона со всех сторон окружена огнями близлежащих кварталов, только потому она не изменила свой размер в течении нескольких месяцев. Я знаю; я регулярно обхожу её по периметру.

Если вы не ши-видящая, вы не сможете даже увидеть их. Люди гибнущие в Тёмной Зоне, никогда не знают своих убийц в лицо. Это вовсе не значит, что у Теней они вообще есть. Безликие - их второе имя. Если вы ши-видящая, их всё равно очень сложно разглядеть в ночи, даже когда знаешь, что ищешь. Чернее чем сама темнота, они словно чернильно-чёрный туман, они скользят, заползая на здания, медленно просачиваются вниз по сточным трубам, обвиваются вокруг разбитых уличных фонарей. Хотя я никогда не была рядом достаточно близко, чтобы проверить мою догадку и надеюсь, что никогда не окажусь, но я думаю, что на ощупь они холодные.

Они бывают разных форм и размеров, могут быть размером с маленькую кошку и такого размера, как...

Я моргнула.

Конечно это не могла был та самая Тень, которая загнал меня в угол в задней комнате той ночью, когда Фиона, женщина, которая прежде управляла книжным магазином, попыталась убить меня, впустив целю орду Теней внутрь, в то время как я спала! В последний раз, когда я видел Тень, примерно пять недель назад, считая и месяц, который я провела в Эльфийской стране, она была приблизительно двадцать футов длиной и девять футов высотой. Теперь она была в два раза больше, плотное облако маслянистой темноты растянувшееся почти но всю длину пустынного здания, смежного с магазином Бэрронса.

Они росли поедая нас? Может ли Тень вырасти до размеров небольшого городка? Может она просто сесть на город сверху и поглотить его целиком?

Я продолжала смотреть. Было очевидно, хотя и безликое, это создание определенно глядело в мою сторону. Я щелкнула «по носу» эту штуку раз или два. Последний раз когда я видел её, она приняла почти человеческую форму и показало мне в ответ оскорбительный жест.

Я не собиралась учить эту тварь новым фокусам.

Я резко тряхнула головой, и немедленно пожалела об этом. Моя голова так сильно болела, что кажется весь мозг был в синяках, и я только что заставила его сделать кульбит в черепной коробке от одной стенки к другой. Хоть дождь наконец-то прекратился— или скорее взял одну из тех весьма кратких Дублинских пауз – я вымокла и замёрзла и у меня были занятия получше чем стоять и обдумывать поведение одного из большого количества моих врагов. Мне предстояло слопать полбанки аспирина, и залезть под обжигающе горячий душ, придти в себя и обдумать всё увиденное за сегодняшний вечер, а после найти Бэрронса и всё ему рассказать. Я не сомневалась, что способ передвижения Книги удивит его так же как и меня. Какую темную цель преследовала она? Только ли сеять вокруг хаос и насилие?

Когда я ступила в нишу и принялась копаться в своей сумочке в поисках ключей, я услышал шаги за спиной. Я посмотрела через плечо и нахмурилась.

Инспектор Джейни присоединился ко мне в арочном проёме входа в магазин, рукой в перчатке стряхивая дождь со своего пальто. Ранее я прошла мимо него на улице, по пути на встречу с Кристианом, перед своим свиданием с «Синсар Даб». Тогда он одарил меня взглядом, который обещал неприятности, но я полагала, что у меня были в запасе день или два прежде, чем он найдет время для исполнения своих угроз.

Не повезло мне.

Высокий и дородный, с каштановыми аккуратно зачесанными на одну сторону волосами, его угловатое лицо сплошь состояло из резких линий. Шурин покойного инспектора Патти О'Даффи— инспектора, который первоначально расследовал дело об убийстве моей сестры, и которому позже перерезали горло, когда нашли труп в руках он держал клочок бумаги с моим именем - Джейни не так давно отправил меня в управление Гарды (Ирландской полиции. Прим. Перевод.) и задержал меня там на целый день по подозрению в убийстве. Он допрашивал и морил меня голодом, обвинил меня в том, что у меня был роман с О'Даффи, а потом выпустил меня одну-одинёшеньку в тёмное сердце Дублина, отобрав мои противотеневые фонарики. Я не собиралась прощать его грубое поведение.

«Я приклеюсь, как банный лист, к твоей заднице», - сказал он мне.

Он был верен своему слову, ходил за мной, следил за каждым моим движением.


Теперь он, осмотрев меня сверху донизу, фыркнул от отвращения.
- Я даже спрашивать не собираюсь.

- Вы здесь чтобы арестовать меня? – произнесла я холодно и кривобоко облокотилась на дверь бросив притворяться, что каблук был на месте. Мне болели икры и ступни.

- Может быть.

- Джейни, я задала вопрос, который предусматривает ответы только да или нет. Пробуйте ещё раз.
Он промолчал, и мы оба знали, что это означало.
- В таком случае уходите. Магазин закрыт. В данный момент вы нарушаете границы частной собственности.

- Или мы поговорим сейчас, или я вернусь утром, когда у вас будут покупатели. Вы хотите, чтобы детектив из отдела убийств допросил вашу клиентуру?

- У вас нет никакого права допрашивать моих покупателей.

- Леди, я представитель Гарды. Это дает все необходимые мне права. Я могу и сделаю вашу жизнь несчастной. Только дайте мне повод.

-Что Вы хотите? – прорычала я.

- На улице холодно и мокро. - Он сложил руки и дыхнул на них. - Как насчёт чашки чая?


- А не пошли бы вы на хер? – ответила я ему с приторной улыбочкой на губах.

- Значит, мой толстый и пожилой шурин был достаточно хорош для вас, а я нет?

- Я не трахалась с вашим шурином, - рявкнула я.

- Тогда что, твою мать, у него были за дела с вами? – рявкнул он мне в ответ.

- Мы уже проходили это. Я сказала вам. Если вы хотите допросить меня снова, вам придется арестовать меня, и
в этот раз я ни слова не скажу без адвоката. - Я посмотрела ему за плечо. Тени двигались беспокойно, энергично, как будто возбужденные нашей руганью. Словно ссора... взволновала их. Я размышляла неужели гнев или страсть делали нас ещё вкуснее для них. Я постаралась выкинуть прочь из головы эту жуткую мысль.

- Ваши ответы не были ответами, и вы это знаете.

- Вы не захотите знать настоящие ответы. - Я не хотела настоящих ответов. К сожалению, у меня их было навалом.

- Возможно, я хочу. Неважно... насколько невероятными... они могут показаться.


Я внимательно посмотрела на него. Хотя у него на лице было его обычное выражение «собака вцепилась в кость» там присутствовал и тонкий новый намёк на что-то, который отсутствовал прежде. То же самое я заметила и у О'Даффи в глазах тем утром, когда он приехал чтобы встретиться со мной, в то утро, когда он погиб, это был осторожный взгляд который говорил: «может быть мой мир на самом деле вовсе не такой как мне казалось». Верный признак что, как и О'Даффи, Джейни собирался сунуть свой нос в такие дела, которые скорее всего его убьют. Хотя О'Даффи, кажется, убил человек, об этом свидетельствовал способ убийства, у меня не было никаких сомнений что его всё равно бы убили, за то, что он узнал о «новых детишках» в городе — Эльфах.

Я вздохнула. Я хотел сменить свою противную, мокрую одежду. Я хотел вымыть свои отвратительные волосы.

- Вы сможете забыть это? Просто забудьте. Я не причастна к смерти О'Даффи, и мне нечего сказать вам.

- Нет, есть. Вы знаете, что твориться в этом городе, мисс Лэйн. Я не знаю, как или где вы узнали обо всём, но я знаю что вы обо всём осведомлены. Именно поэтому Патти приехал к вам. В то утро он зашел к вам, совсем не для того, чтобы рассказать что-то про дело вашей сестры. Он пришел спросить кое о чём. Так о чём именно он спросил? Что так выжгло его мозг за ночь, что он не смог дождаться понедельника, чтобы поговорить с вами, а отправил свою семью в церковь и пропустил мессу? О чём спросил Патти в утро своей смерти?

Он был умён. Этого у него не отнимешь. Но ничего больше.

- Теперь я тоже умру, мисс Лэйн, после того как пришел повидаться с вами? - небрежно сказал он. – Так это работает? Мне нужно было разбудить своих детей и поцеловать их на прощание прежде, чем уехать этим утром¬ на работу? Нужно было сказать жене как сильно я люблю её?

Я взвилась как ужаленная и сказала:
- Я не виновата, что он умер!


- Возможно, что вы не убивали его, но возможно вы и не спасли его. Вы ответили на его вопросы? Поэтому его убили? Или если бы вы ответили, то он всё ещё был бы жив?

Я свирепо зыркнула на него.
- Убирайтесь.

Он сунул руку во внутренний карман своего пальто и достал пачку сложенных городских карт.

Я резко отвела взгляд, ненавидя этот момент. Это было дежа-вю, которое я никогда не хотела бы пережить снова.
Патти О'Даффи тоже принес мне карты. В то воскресное утро он приехал, в книжный магазин чтобы увидеть меня, он иллюстрировал картографическими деталями географическую невозможность, с этим открытием я опередила его почти на две недели: некоторые районы Дублина больше не печатались на картах. Они исчезали, пропадали с планов местности и из человеческой памяти, как будто их никогда и не существовало. Он обнаружил Тёмные Зоны. Находясь в смертельной опасности, он разведывал их и заходил в них.

Джейни склонился ближе, пока его нос не оказался всего в дюйме от моего. – Смотрели на карты в последнее время?

Я ничего не сказала.

- Я нашел кучу карт на столе Патти. Он отметил некоторые области. Пришлось потратить время, чтобы выяснить почему. У Гарды есть склад на Лисл Стрит в семи кварталах отсюда. Вы не найдёте это место ни на одной из карт изданных за последние два года.

- И что? Куда вы клоните? Что в дополнение к причастности в убийстве, я причастна к какому-то заговору с целью подделать городские карты? В чём вы обвините меня в следующий раз? Что я специально запутываю туристов?

- Забавно, мисс Лэйн. Вчера я взял большой перерыв на обед и пошел на Лисл Стрит. Я попытался взять такси, но водитель настоял, чтобы нет такого адреса и отказался ехать туда. Мне пришлось идти пешком. Хотите узнать, что я увидел?

- Нет. Но я уверена, что вы так или иначе, всё равно расскажете мне, - пробормотала я, массируя виски.

- Склад всё ещё там, но город вокруг, кажется, был... забыт. То есть совсем, полностью забыт. Улицы не убирают. Хлам не собирают. Фонари не работают. Нечистоты заполняют сточные канавы. Мой сотовый телефон не мог найти сигнал. Прямо посреди города у меня отключился, чёртов, мобильник!

- Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, - произнесла я как можно более скучным тоном.

Он не слышал меня, и я знала, что он мысленно снова проходил по пустынным, заполненным обломками улицам. Тёмная Зона не только выглядит покинутой; она источает смерть и гниль, затягивает словно болото. Она оставляет несмываемую марку на вас. Вы проснётесь среди ночи испугавшись темноты, сердце ваше будет трепыхаться у самого горла. Я сплю с включенным светом. Я ношу с собой фонарики круглые сутки, семь дней в неделю.

- Я нашел машины, брошенные посреди улиц, двери их были широко открыты. Дорогие автомобили. Такие, которые разбирают на части стоит владельцу только отойти за бензином. Объясните это. - рявкнул он.

- Возможно, уровень преступности в Дублине понизился, - предложила я, зная что это ложь.

- Уровень преступности подскочил до небес. Остаётся таким в течение многих месяцев. СМИ распинают нас за это.


Это точно. И после того, что я видела сегодня вечером, местный рост тяжких преступлений особенно интересовал меня, у меня появилась идея.

- Груды одежды у автомобилей с бумажниками в карманах. Некоторые из них были набиты наличкой, прямо ждали чтобы их украли. Боже, я нашёл два «Ролекса» на тротуаре!

- Вы подобрали их? – спросила я с интересом, всегда хотела иметь «Ролекс».

- Но знаете, что самое странное, мисс Лэйн? Не было людей. Никого вообще, ни единого человека. Как будто все сговорились освободить двадцать с лишком городских кварталов, прямо в момент, когда занимались какими-то своими делами, не взяв с собой ни автомобилей, ни даже свою одежду. Они уходили голыми?

- Откуда мне знать?

- Это происходит прямо здесь, мисс Лэйн. Вот область потерянная на картах, прямо рядом с вашим книжным магазином. Не говорите мне, что вы уходя из дома никогда не смотрите туда.

Я пожала плечами.
- Я редко выхожу.

- Я следил за вами. Вы очень часто выходите.

- Инспектор, я так сильно занята своей персоной, что редко смотрю по сторонам. - я уже раз двенадцать глянула в сторону Теней. Те, вели себя как обычно, пойманные в ловушку темнотой, облизывая свои тонкие, темные, противные губы.

- Дерьмо собачье. Вы умны и внимательны, и вы лжете.

- Окей, тогда объясните всё сами. Что там произошло по вашему мнению?


- Я не знаю.

- Вы можете придумать что-нибудь, что могло бы объяснить ваши находки?

У него заходили желваки.

- Нет.

- Тогда, что вы хотите от меня услышать? Что злые ночные существа захватили Дублин? Что они сейчас находятся прямо там ... — я махнула рукой в право, — и что они пожирают людей и оставляют только то, что им не нравиться? Что они объявили определенные территории своей собственностью, и что если вы идиот и в тёмное время суток заедете туда, то погибнете?

Вот и всё, что я могла позволить сказать ему. Предупредила, как могла.

- Не глупите, мисс Лэйн.

- То же самое могу рекомендовать и вам, инспектор, - сказал я резко. - Хотите совет? Держитесь подальше от тех мест, которых нет на картах. А теперь уходите. – Я повернулась к нему спиной.


- Это еще не конец, - сказал он с нажимом.

Кажется, что в последнее время, все говорили мне это. Нет, конечно это был не конец, но у меня было говенное предчувствие что я знаю, как именно всё кончится: на мою совесть ляжет ещё одна смерть, чтобы было о чём подумать в мои и без того бессонные ночи.
- Оставьте меня в покое, или пойдите, получите ордер. - Я повернула ключ в замке и открыла дверь. Входя внутрь я обернулась и посмотрела через плечо.

Джейни стоял на тротуаре, почти на том же самом месте, где я стояла пять минут раньше, он смотрел в сторону покинутого района, брови сведены вместе, на лбу морщины. Он не знал, но Тени смотрели на него, тем безликим, слепым способом, как они умеют. Что я сделаю, если он пойдет туда?

Я знала ответ, и я ненавидел его: я бы вытянула свои фонарики и последовала за ним. Я бы устроила настоящее представление, спасая его от чего-то, что он никогда даже не сможет увидеть. Скорее всего, в благодарность за заботу, меня закроют в местном дурдоме.

Моя головная боль стала просто зверской. Если я в ближайшее время не получу свой аспирин, меня вырвет от боли.

Он смотрел на меня. Хотя у Джейни было совершенное, как я называю, полицейское лицо – такое невозмутимое выражение вместе с терпеливой уверенностью, что человек с которым он общается, в конечном счёте, превратиться в конченного говнюка — я всё лучше и лучше училась разбираться в людях.

Он боялся.

- Отправляйтесь домой, инспектор, - сказал я мягко.
- Поцелуйте свою жену, и обнимите детей. Благодарите судьбу за хорошее в вашей жизни, и не ищите плохое.


Он долго смотрел на меня, как будто обсуждая критерии трусости, затем повернулся и быстро зашагал в сторону Темпл Бара. Я с огромным облегчением вздохнула и вошла в магазин.

Даже если это не было бы вынужденным пристанищем,
я полюбила бы этот книжный магазин. Я нашла своё призвание, нет, вовсе не быть ши-видящей, а управление книжным магазином. Особенно таким как этот, тут были лучшие журналы мод, красивенькие карандаши, разные канцтовары, и газеты, и в котором царила такая респектабельная, элегантная атмосфера. Воплощение всего того, что я всегда хотела иметь - ум, стиль, элегантность и вкус.


Первое, что бросается в глаза, когда вы ступаете внутрь «Книг и сувениров Бэрронса», помимо изобилия блестящего богатого красного дерева и витражнй в окнах, это мягко сбивающее с толку чувство пространственной аномалии, как будто вы открыли спичечный коробок, а нашли там аккуратно уложенное футбольное поле.



Главная комната была приблизительно семьдесят футов длиной и пятьдесят футов шириной. Передняя половина хранилищ поднимается прямо до крыши, на четыре высоких этажа. На каждом этаже богато украшенные книжные шкафы из красного дерева, от пола до лепного украшения на потолке. За изящными перилами, расположены проходы на второй, третий и четвертый уровень книгохранилища. Лестницы скользят на смазанных колесиках от одной секции к другой.

На первом этаже, с левой стороны были установлены стеллажи с широкими проходами между ними, два уютных кресла, впереди и сзади, элегантный газовый камин с изразцами (перед которым я провожу много времени, пытаясь отогреться в холодную Дублинскую погоду) и с правой стороны кассовый прилавок, за которым стоит холодильник, маленький телевизор, и моя звуковая станция для iPod. На выступающих балконах на верхних уровнях – расположено больше книг, включая очень редкие, и некоторые из тех сувенирных безделушек, о которых упоминается на вывеске, они хранились надежно запертые в прозрачных витринах.


Паркетный пол был устлан дорогими коврами. Мебель старинная, роскошная, и дорогая, к примеру, подлинный Честерфилдский диван, на котором мне очень нравилось удобно устроиться и читать. Светильники - старинные подсвечники в которые были вставлены торшеры специфического янтарного оттенка, они освещали магазин теплым масляным сиянием.

Когда я пересекаю порог, и захожу из холодных, мокрых, сумасшедших улиц снаружи в книжный магазин, мне кажется, что я могу дышать. Когда я открываю магазин и начинаю выбивать чеки за покупки на старомодном кассовом аппарате, который звякает тонким серебряным звоночком каждый раз открывая ящик с наличкой, моя жизнь кажется простой и хорошей, и на некоторое время я могу забыть все свои проблемы.

Я поглядел на часы, и скинула испорченные ботинки. Была почти полночь. Всего лишь несколько часов назад, я сидела в задней части магазина беседуя с загадочным владельцем книжного магазина, требуя у него ответа кто он такой.

Как обычно, он ничего не ответил мне.

Я действительно не знаю, почему я стараюсь. Бэрронс знает фактически всё обо мне. Я нисколечко не удивлюсь, если где-нибудь у него имеется небольшой файл, который охватывает всю мою жизнь до настоящего времени, с аккуратно рассортированными, лаконичными подписями — вот Мак загорает, вот Мак красит ногти, вот Мак чуть не умерла.

Но всякий раз, когда я задаю ему личный вопрос, всё, что я получаю, это загадочное: "Принимай меня таким как есть, или уходи," в довесок с настойчивым напоминанием, что он продолжает спасать мою жизнь. Как будто это должно хватить, чтобы заткнуть мне рот и напомнить о моём месте.

Грустно то, что так оно обычно и получается.

Есть невыносимая разница в силах между нами. Он - тот, у кого все козырные карты на руках, в то время как я - едва управляюсь с несколькими жалкими двойками и тройками. Мы вместе охотились за ОС, или Объектами Силы— это священные артефакты Эльфов, типа Священных Реликвий – бок о бок сражались и убивали наших врагов, даже порвали одежду друг на друге во время желания столь же внезапного и иссушающего как неожиданный сирокко, который я каким то образом разглядела в его мыслях, целуя его — но мы никогда, не обсуждали друг с другом ни свою личную жизнь, ни свои планы. Я понятия не имела, где он живет, куда он уходит, когда его нет рядом, или когда он может вернуться. Это раздражало меня. Очень. Особенно теперь, когда я знал, что он мог найти меня в любое время когда ему захочется, используя знак, который он вытатуировал у меня сзади на шее – эта его сраная буква «Зэт», его второе имя. Да, татуировка спасла мне жизнь. Нет, это не значит, что она мне нравиться.

Я сняла мокрую куртку и повесила её. Два фонарика выпали из карманов и покатились по полу. Нужно придумать, как их поудобнее носить. Они были слишком тяжелые для моих карманов и постоянно выпадали. Боюсь, что скоро в районах Дублина, где я появляюсь чаще всего, меня будут называть не иначе как «сумасшедшая цыпочка с фонариками».

Я поспешила в ванну в задней части магазина, осторожно обернула волосы полотенцем, и стёрла расплывшуюся косметику с лица. Наверху стояла бутылка с аспирином и мне нужно было до неё добраться. Месяц назад, я тут же подкрасилась бы. Теперь же я просто радовалась, что у меня хорошая кожа и была довольна что выбралась из-под дождя.

Я вышла из ванной и через двустворчатые двери, которые соединяли книжный магазин с частным местом жительства в здании, позвала Бэрронса, размышляя где он мог быть. Я распахнула двери и проверила все комнаты на первом этаже, но его там не было. Искать на втором и третьем этажах не было никакого смысла. Он там запирает на ключ абсолютно все двери. Единственные открытые комнаты располагались на четвертом этаже, где спала я, и он никогда не поднимался туда, кроме одного единственного раза, когда он разгромил мою спальню, это было во время моего исчезновения на целый месяц.

Я подумала, а не позвонить ли ему, но моя голова так сильно болела, что я наложил вето на эту идею. Скоро наступит завтра, и я расскажу ему всё, что мне удалось узнать о «Синсар Даб». Зная его, если бы я позвонила ему сегодня и рассказала что произошло, он попытался бы заставить меня вернуться назад и выследить книгу, а я была не в том состоянии чтобы куда-то идти, разве что прямиком под горячий душ и потом в теплую кровать.

Я поднималась вверх по лестнице, когда боковым зрением заметила какое-то движение. Я повернулась, пытаясь точно определить источник. Это, возможно, не Тень; все лампы были зажжены. Я сделала шаг назад и просмотрела комнаты которые видела. Никакого движения. Я пожала плечами и уже собиралась было подниматься дальше.

Это случилось снова.

На сей раз у меня возникло странное чувство, не совсем покалывание моего ши-видящего чувства, скорее как прелюдия к нему. Я поглядел в беспокоящем меня направлении; кабинет Бэрорнса. Засунув туда голову. я оставила дверь приоткрытой. Внутри я видела богато украшенный стол пятнадцатого века, и часть высокого зеркала, которое висело на стене позади стола, между книжными шкафами.

Это произошло опять, и я раскрыла рот от удивления. Серебряная поверхность зеркала только что задрожала.

Я отступал вниз по лестнице, не спуская с зеркала глаз. С безопасного расстояния в прихожей, я наблюдала за ним в течение нескольких минут, но явление не повторилось.

Я распахнула дверь и вошла в комнату. Здесь всё пахло Бэрронсом. Я глубоко вдыхала. След тёмного, пряного лосьона после бритья задержался в воздухе, и на мгновение я снова оказалась в пещерах под Барреном, где на прошлой неделе я почти умерла, когда вампир Мэллис похитил меня и затащил глубоко в лабиринтообразные туннели, чтобы замучить меня до смерти из мести за ужасную рану, которую я нанесла ему после того как приехала в Дублин. Я лежала на земле, ¬под неукротимым, электрическим телом Бэрронса, разрывая его рубашку, и ощупывая руками твёрдый, мускулистый живот татуированный черными и багровыми замысловатыми, чужеродными узорами. Я чувствовала его запах вокруг себя. Чувствовала что он внутри меня, или это я была внутри него. Размышляя, насколько глубже я проникну в него, если на самом деле позволю ему войти внутрь.

Никто из нас не упомянул о той ночи. Я сомневаюсь, что он когда-либо упомянет. Я уж точно, не собиралась поднимать эту тему. Всё это тревожило меня на таком уровне, который я даже не собиралась притворятся, что понимаю.


Я сосредоточился на комнате. Раньше я уже однажды обыскивала его кабинет. Заглянула в каждый ящик, осмотрела шкаф, даже проверила полки за книгам, что именно я искала не знаю, любой секрет который поможет узнать об этом человеке. Я ничего не нашла. Он поддерживает антисептический образ жизни. Сомневаюсь, что он разрешает упасть хотя бы волоску со своей головы, чтобы его не использовали для анализа ДНК.

Я подошла к зеркалу и провела кончиками пальцев по стеклу. В изящной раме, зеркало заполняло стену от пола до потолка, и было твердым и гладким, оно было сделано из материалов которые никак не могли дрожать.


Оно задрожало под кончиками моих пальцев. На сей раз мои ши-видящие чувства возвещали тревогу. Отдернув руку подальше, я с приглушенным криком наткнулся на стол.


Поверхность теперь дрожала всерьез.

Знал ли Бэрронс об этом? Мои мысли неслись вскачь. Конечно, он знал. Бэрронс знал всё. Зеркало находилось в его книжном магазине. Но что, если он не знал? Что, если Бэрорнс не было всезнающим, как я думала? Что, если его обманули, и кто-то - скажем, ох, Гроссмейстер например – продал ему какое-то магическое зеркала, зная его склонность к антиквариату, и Бэрронс купил его, и лидер Невидимых в багровой мантии шпионил за ним через зеркало, или что-нибудь такое? Как я не почувствовала это раньше? Это ОС или нет?


Дымные руны проявились на поверхности, и периметр стекла резко потемнел до кобальтового цвета, обрамляя зеркало трехдюймовой рамкой черного цвета.

Это было определенно что-то эльфийское! Черные края были однозначным подтверждением. Если бы они были видимы ранее, то я поняла бы немедленно, что это за зеркало, но истинная природа стекла была скрыта некой иллюзией, куда даже мои ши-видящие чувства не были в состоянии проникнуть. Я полдюжины раз была в этой комнате, и никогда не получала ни одного самого слабого покалывание. Кто мог создать такую безупречную иллюзию?

Это не было простым зеркалом. Это было одно из тех зеркал, которые сделал сам Король Невидимых для того чтобы путешествовать между мирами Людей и Эльфов. Это была часть Священных Реликвий Невидимых известные как Серебряные Зеркала, и оно находилось в моём книжном магазине! Что оно делало здесь? Что еще было в магазине, скрытое от меня под видом обыкновенных вещей?

Я видел часть этих святынь прежде. Почти дюжину жутких серебряных проёмов с черными краями украсили стены дома Гроссмейстера по адресу 1247 ЛаРу, в Тёмной Зоне. В них я видела ужасные вещи. Вещи, вспоминая которые у меня до сих пор бывают ночные кошмары. Такие вещи как... ну, типа как та ужасная деформированная штука прямо сейчас у меня перед глазами превращающаяся в какую-то фигуру.

Когда я рассказала Бэрронсу о зеркалах, которые видела в доме Гроссмейстера, он спросил были ли они «открыты». Если «открыты» это вот так как сейчас, то да, они были открыты. Когда они открываются, могут ли чудища обитающие внутри выйти оттуда? Если да, как закрыть Серебрянное Зеркало? Можно его разбить?
Прежде, чем я могла поглядеть вокруг в поисках подходящего орудия, чтобы попробовать это, штука на коротких ногах и с огромными клыками исчезла.

Я выдыхал с дрожью. Теперь я поняла, почему в магазине было странный чувство пространственного искажения. Я чувствовал подобное в доме Гроссмейстера, в день когда я вошла в Тёмную Зону и обнаружила, что бывший возлюбленный моей сестры был самым главным злодеем в Дублине, но я не сложила два плюс два. Эти зеркала, эти соединяющие пространства двери, так или иначе затрагивали пространство вокруг них.

Теперь прибывало что-то ещё, перемещаясь глубоко в стекле, крутящиеся серебряные вихри разбивались о его непреклонную, быстро приближающуюся, фигуру. Я отошла на безопасное расстояние.

Тёмны формы перемещались по поверхности дрожавшего зеркала. Тени, для которых не хватало определений, в основном они вызывали примитивный страх. Сейчас был как раз тот случай, когда самое лучшее это бежать, но проблема в том, что мне некуда было бежать. Это был мое прибежище, моя безопасная зона. Если я не могу остаться здесь, то не смогу быть нигде.

Теперь оно было ближе, та штука, которая приближалась.

Я смотрела в зеркало, вниз по узкой, серебристой дорожке убегавшей в черноту по краям, обрамленную скелетами деревьев, скрытыми в пучках жёлтого тумана, заполненного чудовищными существами, формирующимися и преобразовывающими в тумане. Это место воняло хуже чем Тёмная Зона, и я каким-то образом знала, что воздух в зеркале был холоден, убийственно холоден, физически и психически. Только адская, нечеловеческая полужизнь могла выдержать в таком месте.

Тёмная фигура скользила вниз по кошмарному пути, теневые демоны отступали назад с беззвучными криками.


Проявилось больше дымных рун на дрожащем стекле. Я не могла сказать точно, шло ли то, что прибывало на двух ногах, или на четвереньках. Возможно оно шло на множестве когтей. Я напрягла зрение, попытавшись идентифицировать эту фигуру, но густой туман сделал эту затею бесполезной.


Я знал только, что оно было огромным, тёмным, опасным... и почти уже здесь.

Я вышла из комнаты на цыпочках, и прикрыла дверь, оставив лишь маленькую щелочку, чтобы подсмотреть, готовая в случае надобности тут же захлопнуть её и бежать со всех ног.

Зеркало исторгло ледяной порыв воздуха.

Оно было здесь!

Длинный черный плащ развивался, из стеклянной поверхности вышел Иерихон Бэрронс.

Он был весь покрыт кровью, которая замерзла багровой изморозью на его руках, лице, и одежде. Его кожа была бледна от исключительного ¬холода, и его полуночные глаза сверкали с нечеловеческим, жестоким светом.

На руках он нёс жестоко израненное, окровавленное тело молодой женщины.

И мне не нужно было проверять её пульс, чтобы знать, что она мертва.