Вот уже четвертый день. Уже в гроб положен. Смердит уже. В доме собралось множество народа - утешить неутешных.

Сначала Марфа, потом Мария бегут навстречу: если бы Ты, Учитель, был здесь, не умер бы брат наш!

Нет, не упрек. Нисколько не упрек, ибо "и теперь знают, чего попросит Он у Бога, даст Ему Бог". 

- Марфа, воскреснет брат твой! Веришь?

- Верю. Потом... в воскресенье, в последний день, когда все мы воскреснем. 

Психолог бы сказал, что это и есть смирение, принятие ситуации - последняя стадия переживания утраты. Марфа и Мария  плачут о потере, но уже не ждут, не надеются, не верят в ее обратимость. И что, кажется, очень важным - эта потеря не нарушает их восприятия общей гармонии жизни и веры в "последний день".

Я очень люблю этот праздник. За чудо, которого "не ищут, и не ждут". За чудо, которое в каком-то смысле даже избыточно, поскольку не ловит падающих (они и сами устояли), не спасает от безверия (они сохранили веру), но дарит чистую радость "сверху", "вдобавок". Радость неожиданную - и от того - безмерную. Чудо, которое про то, что Бог хочет видеть нас не только сильными и верными, но еще и счастливыми.

Это история Марфы и Марии. У Лазаря история своя, конечно.