Автор Натлья Мазур, полностью читать здесь - https://arzamas.academy/materials/1644

Еще одна очень важная разница между нами и человеком кватроченто связана с разным опытом переживания библейских событий. Для нас Благовещение — это одно событие: явление архангела Гавриила с благой вестью Деве Марии, поэтому мы привычно ищем на изображении Благовещения фигуру архангела, а без нее нам и чудо не в чудо. Человек XV века благодаря объяснениям ученых богословов воспринимал чудо Благовещения как развернутую драму в трех действиях: ангельская миссия, ангельское приветствие и ангельская беседа. Проповедник в церкви, куда добропорядочный прихожанин ходил регулярно, растолковывал ему содержание каждого этапа: как архангела Гавриила отпра­вили с благой вестью, как он приветствовал Деву Марию и что она ему отве­чала. Предметом для многочисленных изображений чуда Благовещения на картинах и фресках был третий этап — ангельская беседа.
За время ангельской беседы Дева Мария пережила пять психологических состояний, каждое из которых подробно описывалось и разбиралось в пропо­ведях на праздник Благовещения. За свою жизнь любой добропорядочный итальянец XV века должен был выслушать несколько десятков таких пропо­ведей, которые, как правило, сопровождались указаниями на соответствующие изображения. Художники опирались на рассуждения проповедников, а пропо­ведники указывали во время проповеди на их картины и фрески, как сегодня лектор сопровождает свою лекцию слайдами. Для нас все ренессансные изо­бражения Благовещения выглядят более или менее одинаково, а прихо­жанин XV–XVI веков получал особое удовольствие, различая психологические нюансы в изображении драмы, пережитой Девой Марией.
Каждое из пяти состояний Девы Марии возводилось к описанию из Евангелия от Луки — это были волнение, размышление, вопрошание, смирение и досто­инство.

Евангелист писал, что, услыхав приветствие ангела («Радуйся, Благо­датная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами»), Богородица смутилась. Художнику проще всего изобразить смятение души порывом всего тела.

Филиппо Липпи. Благовещение. Около 1440 года
Basilica di San Lorenzo / Wikimedia Commons

Сандро Боттичелли. Благовещение. 1489 год
Galleria degli Uffizi / Wikimedia Commons

О таких картинах Леонардо да Винчи возмущенно писал:
«Видел я на днях ангела, который, казалось, намеревался своим благо­вещением выгнать Богоматерь из ее комнаты посредством движений, выражавших такое оскорбление, какое можно только нанести пре­зреннейшему врагу; а Богоматерь, казалось, хочет в отчаянии выбро­ситься в окно. Пусть это запомнится тебе, чтобы не впадать в такие же ошибки».

Несмотря на подобные предостережения, художники охотно позволяли себе немного озорства при изображении первой стадии ангельской беседы. Скажем, Лоренцо Лотто изобразил, как от архангела в ужасе убегают Дева Мария и ее кошка.

[показать]
Лоренцо Лотто. Благовещение. Около 1534 года
Villa Colloredo Mels / Wikimedia Commons

А у Тициана Дева Мария отмахивается от архангела рукой, словно говоря ему: «Лети, лети отсюда».


Тициан. Благовещение. 1559–1564 годы
San Salvador, Venezia / Wikimedia Commons

Второе состояние Девы Марии — размышление — евангелист Лука описывал так: она «…размыш­ляла, что бы это было за приветствие» (Лк. 1:29). Архангел сказал ей: «…Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус» (Лк. 1:30–31), после чего Мария спросила у него: «Как будет это, когда Я мужа не знаю?» (Лк. 1:34). И это было третье состояние ангельской беседы, именуемое вопрошанием. Второе и третье состо­яния на изображениях Благовещения различить непросто, поскольку размыш­ление и вопрошание обозначали очень похожим жестом поднятой вверх кисти: здесь вы видите несколько изображений второй и третьей стадии Благове­ще­ния — попробуйте догадаться, где какое.

Фра Карневале. Благовещение. Около 1448 года
National Gallery of Art, Washington

Алессио Бальдовинетти. Благовещение. 1447 год
Galleria degli Uffizi / Wikimedia Commons

Андреа дель Сарто. Благовещение. 1513–1514 годы
Palazzo Pitti / Wikimedia Commons

Хендрик Гольциус. Благовещение. 1594 год
The Metropolitan Museum of Art

Четвертое состояние Девы Марии, именуемое смирением, — это трогательный момент принятия ею своей судьбы: она смирилась с ней со словами «Се, Раба Господня. Да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1:38). Изображение этого состо­яния отличить очень просто: как правило, на нем Дева Мария сложила руки на груди крестом и склонила голову. Были художники, специализировавшиеся на изображении именно этой стадии, — к примеру, Фра Беато Анджелико. Посмотрите, как он умел варьировать одну и ту же тему.

Фра Беато Анджелико. Благовещение. Около 1426 года
Museo Nacional del Prado / Wikimedia Commons

Фра Беато Анджелико. Благовещение. Фреска. 1440–1443 годы
Basilica di San Marco, Firenze / Wikimedia Commons

Фра Беато Анджелико. Благовещение. Фреска. 1438–1440 годы
Basilica di San Marco, Firenze / Wikimedia Commons

Пятое (и последнее) состояние изобразить было сложнее всего: оно наступило после того, как ангел покинул Деву Марию, и она почувствовала, что зачала Христа. То есть на последнем и решающем этапе чуда Благовещения Деву Марию следовало изобразить в одиночестве и передать ее состояние в момент зачатия Богочеловека. Согласитесь, это сложная задача. Иногда ее решали очень просто — изображая золотые лучи света, направленные в лоно Девы Марии или к ее правому уху, поскольку некоторые богословы тогда утвер­ждали, что зачатие Христа произошло через ухо. Именно так изобразил последнюю стадию Благовещения, к примеру, Карло Кривелли.
[показать]

Карло Кривелли. Благовещение. 1482 год
Städelsches Kunstinstitut und Städtische Galerie / Wikimedia Commons

На картине Антонелло да Мессины Богородицу заливает мощный поток света слева. В какой-то момент этого показалось недостаточно, и Аннунциате при­рисовали золотой нимб, который, к счастью, удалили во время последней реставрации.

Теперь нам становится понятнее удивительное выражение лица Аннунциаты — бледность, волнение, погруженность в себя, крепко сжатые губы: кажется, что одновременно со счастьем зачатия она предугадала муку, через которую предстоит пройти ее сыну. А след архангела, которого так недоставало ученым- искусствоведам, на картине есть: скорее всего, именно он, улетая, создал тот порыв ветра, который перелистнул страницы книги на пюпитре.