Тебе дали им надышаться; кислородная маска тьмы, слов, парфюма, простого шанса, что какое-то будет «мы», блюза, осени, смеха, пиццы на Садовой, вина, такси, - дай откашляться, Бог, отпиться, иже еси на небеси, - тебя гладили, воскрешая, вынимая из катастроф, в тебе жили, опустошая, дров подкидывая и строф; маски нет. Чем не хороша я, ну ответь же мне, Боже мой, – только ты ведь уже большая, не пора ли дышать самой.

Бог растащит по сторонам нас; изолирует, рассадив. Отношения как анамнез, возвращенья – как рецидив.
©
_________________________________________________________________
Теперь - только курить, меланхолично наблюдая за кольцами серебристого дыма. Только тонуть в бессмысленном ожидании.
Отгонять все усиливающееся безумие и пытаться не выть в этих стенах, душащих, угнетающих.
И больше не хотеть перемен - никаких.
Кто сказал тебе, что от этого станет легче?
Расстреляй его немедленно, дорогая...
Все уже начинает забываться, теряться, и невозможно уже определить сколько прошло времени.
Неделя? Век?
Да какая, к черту, разница?
Время никогда не лечило - ничего- только ускользало - урывками, понемногу, толкаясь в виски едва заметной болью.
И неизвестно сколько времени - да и не важно - ты обнаруживаешь себя снова на кухне, наливающей десятую, наверное, кружку кофе...
Обжигаясь, пьешь.
Смотришь в окно, ничего не соображая.
Но - пусто.
Пусто - на улице, в сердце, в глазах.
Перемены они такие - с ними надо свыкнуться, смириться.
Маленькому ребенку тоже страшно делать свои первые шаги.
А тебе...
Ты спросишь, имеешь ли право хоть иногда быть слабой?
Он ответит "Нет" и будет прав. И все также невообразимо далек...