Еще один умный эксперт: http://amoro1959.livejournal.com/24
И вот останется просто такой факт: Россия может повести себя резко. Чего раньше не было. Видимо, дело не в том, зачем так надо было себя вести. «Зачем» в такой ситуации уступает более масштабному видению. Как суммировал Федор Лукьянов взгляд из Америки: «Россия, как выяснилось, может себе позволить больше. Но – не надо и преувеличивать: Россия может далеко не все».
В деревне я перечитывал Лескова. Он любил о недавних временах (от автора назад лет двадцать-тридцать) писать как о мифических. В новелле о временах накануне Крымской войны, пишет: … и вскоре наши войска вступили в Дунайские княжества «с миролюбивыми целями». Прочитал и рассмеялся. А ведь в новое время иначе и не было: всегда вступали с каким-то «миротворческими целями», всегда с «благородной миссией». Никто ведь не анонсирует геноцид, мародерство, втягивание в конфликт третьих стран, а затем и мировую бойню…
Почему бы и не «вести себя резко»? Временами все себя так ведут. Турки провели военную операцию по подавлению курдов на чужой территории. Израиль из года в год уничтожает лидеров палестинских военных формирований, сносит что-то там бульдозерами и т.д. Есть и те, кто хотя и не могут проводить военных операций, зато не стесняются в выражениях, как Эстония и Латвия, Польша или Венесуэла. Является ли эта резкость «проявлением суверенитета»? Трудно сказать с уверенностью. Руководители, делающие резкие движения и заявления, считают, что это так. Но наблюдатели снаружи, как правило, считают этих хулиганов, лишь «полусуверенами», прикрытыми сверху какой-то крышей – как правило, США или Евросоюзом.
В начале нового столетия мы поссорились с Британией. Мы ссорились с ней как-то изощренно и активно: требовали выдать Березовского и какого-то третьестепенного чеченского активиста, потом нашли шпионский камень, потом кто-то завез полоний с русским следом. Мы ли это ссорились (или: нас кто-то ссорил) или это был такой жесткий ответ Британии на наше усиление – все это в любом случае плохо. Как плохо и то, что мы все это время ссорились с Евросоюзом, решили поссориться и с НАТО, и наконец решили ссориться с США. Но и это еще не все: мы сами через день в газетках, в том числе и совершенно желтых, сами пишем, что «китайцы хотят захватить Сибирь»… Неужели печальная логика развала СССР не знает другого хода, кроме как – через унижение 90-х пройти через «резкие движения «нулевых» годов и затем привести окрепшую Россию в состояние Бирмы… Не хочется верить в эту неизбежность изоляционизма. Скажут: а что же плохого в изоляционизме? Почему «не призакрыться»? Тем более, когда снаружи у нас одни недоброжелатели…
Ответ на поверхности: как при Сталине, как и в Бирме – призакрытость идет на пользу только милитаристской бюрократии. Только она стрижет полнокровные купоны с наличия «двух союзников – армии и флота». Могут возрастить: вам это не нравится, потому вы сами-то не «в погонах»… Да, это так. Сам я принадлежу тому классу, который от ничего не получает от хорошо начищенных сапог. И я не вижу, чем хуже «капитализм с олигархами» «капитализма с военными». С олигархами хотя бы есть какая-то эстетика, какая-то игра ума. И даже есть шанс выйти на более высокий уровень мировой игры. При «сапогах» никуда выйти нельзя. Печаль при «сапогах» заключена в том, что трескучего патриотизма много, а воруют также. «Обнищание пролетариата и накопление капитала» идет теми же темпами просто при милитаристском интегризме. Вот и все.
Да и надо заметить, что мы уже «призакрывались» - на первом сроке Путина и в начале второго. Тогда это, я убежден, было полезно. Но вот дальше ехать по этой колее, так же плохо, как вообще плохо слишком долго инвестировать в одну стратегию. Сначала хорошо, а потом – «перегрев».
В чем собственно содержание «русского реванша»? Кроме подросткового куража по поводу Кондолизы Райс или Саакашвили, жующего галстук… Очень сложно понять куда этот вектор России в новом историческом отрезке. В чем тут миссия? Куда мы хотим повернуть мировой корабль? Ответ: «к многополюсному миру» не выдерживает критики. Потому что «полюс», как верно написал Неклесса в одной из недавних статей, это «центр политической гравитации», точка естественного культурного притяжения, желания носить такие же костюмы, как мы, читать наши книги, обнаруживать привлекательные стороны нашего жизненного уклада…
ИТОГИ. ОДНИ НЕПРИЯТНОСТИ.
Саакашвили из никому неизвестного периферийного политика превратился в мировую медиафигуру. Теперь во всем мире знают этого «законно избранного президента Джорджии». Он попадет во все мировые списки «Человек года» и т.д.
Теперь ему будут помогать всем миром. Не дадут бедному парню свалиться с президентского кресла из-за проблем в экономике. Помогут и кредитами и поставками.
Тихо, без бурного пиара будет производиться замена наших миротворцев на других. Видимо, чтобы нам было особенно приятно - предлагать будут польские и украинские батальоны. Дипломатически невозможно будет противостоять этой замене. У нас же «мандат», а мандат скоро отзовут.
Признавать независимость мы не будем. Правильно сказал Лукин. Заявим о признании – ну и что? Ведь нет пула государств, который поддержал бы это решение. Может быть, только Чавес с Асадом присоединятся… Получится нелепо. По существу, наше признание ничего не изменит в ситуации.
«Четырехдневная война» ускоряет процесс создания проамериканского кордона из останков СНГ. Если раньше это были почти что «одни разговоры» (примерно как о «китайцах в Сибири»), то теперь – это станет реальностью. ПРО в Польше, прибалты ликуют, поскольку мы оказались «агрессоры». Американский флот в Черном море к 2014 году при деятельном участии Украины.
При любом исходе мы в одиночку вешаем себе на шею около 30 тысяч осетин – в виде беженцев или полубеженцев, которых надо обеспечивать из бюджета РФ. Зато уж «грузинским беженцам» будут помогать всем мировым сообществом.
Можно ли было не воевать? Неудачно легли карты. Несомненно, что Путин не собирался «размораживать» абхазо-грузинский и осетино-грузинский конфликты. И признавать их никто не собирался, четко мы заявляли, что признаем «целостность Грузии» и участвуем в дальнейших международных маневрах по урегулированию.
Да, грузинский засранец добился своего – втравил Россию в неприятности. То ли у нас украли шубу, то ли мы украли… И в общем, получается, что все равно запачкались в «неприятной истории».
Вопрос: было ли у Путина другое решение? Представим себе, что он принял бы решение не оказывать военного сопротивления Саакашвили, а просто ввести туда войска и с их помощью без стрельбы (идя неизбежно на жертвы среди военных) выводить население через Рокский коридор в Россию. Проблема в том, что: а) все равно никто бы не оценил нашей щепетильности, миротворчества и т.д., б) патриотическая общественность изошлась бы в истерике, просто убилась бы об стену. Таким образом, у Путина было два варианта – один хуже другого.
Почему так получилось, что у Саакашвили было два варианта «один лучше другого», а у нас оба плохих? Это очень важный вопрос. Ответ, видимо, лежит в плоскости какого-то сильного разрыва между темпами экономического развития России и ее политическим развитием. Видимо, наши маневры на мировой площадке слишком примитивны. Наши компании покупают американские сталелитейные активы, наши трубы греют Европу. Но мы слишком долго не выступали с глобальными инициативами. Мы ничего вдохновляющего «политического» не говорим миру. Мы согласились с тем, что «нас не любят вообще», что «у нас только два союзника – армия и флот». Выражение «у России есть два союзника – армия и флот», обнаруживает подростковую ущербность русской игры на мировой сцене. Ведь это плохо, что у нас в конце концов только «два союзника», почему же не больше?
Военный конфликт России с ничтожным соседом, бесспорно, свидетельствует о серьезном неблагополучии нашей политической сферы.