[200x300]
Когда я был ребёнком, у меня был друг. Хороший друг, лучший друг, и, пожалуй, единственный. Отношение у меня ним были... ммм... не знаю... мы не делились особыми секретами, да и не было их тогда толком, но мы как-то понимали друг друга без слов и дополняли друг дружку. Он куда активнее и беззаботнее, уходящий в модернизм, а я - угрюмый и мрачный традиционалист. Странно говорить такое для нашего тогдашнего возраста: у нас были близкие отношение... лет с девяти и лет до шестнадцати.

Я помню, как мы развлекались, оставаясь наедине на несколько недель (да, нас спокойно оставляли на долгий срок одних). Мы пытались что-то придумать из "модного", но, боюсь, единственное, что у нас хорошо получалось - подобие настольных ролевых игр. Мы копили деньги и в один прекрасный момент купили столько глины, пластилина и гипса, что впору строить из них дом. Плюс - собранные разные палочки от эскимо, спички и прочая мелочь...

Мы делали персонажей из этого всего. У них были работы, увлечения, разные характеры, семьи, взгляды на жизнь. Я помню, что моими первыми персонажами были антропоморфный лисёнок с бордовой шерстью и маленький дракон, более напоминавший алый воздушный шар с длинной шеей и парой крылышек. Вскоре был выстроен целый город, огромный город, в моей комнате. По кирпичику собранные здания с меблировкой, часть - на столе, часть - на полках, разные уровни (по умолчанию это было подземелье, так как эти самые уровни более всего на него походили), их соединяли веревочные мосты... мы продумали целую культуру, богов, религии, иерархическую систему. В которой были как короли, так и предатели и серые кардиналы. Мы продумали государства с их специфическими валютами, способы размена этой валюты, рудные шахты и ископаемые, разнообразные профессии, на которые нужно было учиться, церемонии... по большому счёту, мы с ним продумали целый мир. Признаться, я скучаю за этим миром. Он был нелогичен в том плане, что слишком фентезиен. Толкиену не снилось.

К нам подключалась моя младшая сестра. Она чаще всего выстраивала небольшое государство, населённое демонами, которые пытались нас грабить (довольно часто - успешно). За образованием и развитием маленького глиняно-пластилинового мира мы могли проводить недели, месяцы. Мы так и не выросли из этого. Помнится, после достаточно долгой разлуки, пережив многое и встретившись, наконец, немного повзрослев, мы пообщались, вспомнили всю эту галиматью, и как-то... сами всё продолжили. По крупинке и по соринке снова отстроили всё, что было.

Когда нам было по 16, мы разъехались по разным городам. Этот мир рухнул с грохотом, хоть моя сестра и пыталась его поддержать, будучи большим фанатом нашего подземелья, но ей этого не удалось. В ней было что-то не то. Она была яростная и властная, в ней не было той душевной простоты и бытового духа, не было юмора. На юморе, полагаю, и держался наш мир.

Наш мир был самым ярким пятном счастья в моей жизни.

Я никогда не хотел потом встречаться с моим бывшим другом. Я помню, что звонил ему, довольно часто, но в какой-то момент я понял по его голосу, по тому, как он начал общаться со мной, что я лишний в его жизни. Что я больше ему не нужен. Тот момент я отлично помню, я помню год, месяц и день, я помню, где шел, я помню, как всё вокруг было золотым, и даже небо таким казалось. Я помню ту осень, одетую в охровый бархат. Я помню тот день. И я помню, что я не был разочарован таким его выбором. Я помню, что принял его и не обижался. Может, это всё осень. Осень раз за разом напоминает о том, что проходит абсолютно всё на свете. Может, потому я и люблю осень. Так или иначе, мы расстались очень резко. Даже наш мир рушился куда медленнее. Странно, но после того дня я почти что перестал вспоминать его. Я не скучал за ним, совершенно; никогда не скучал.

И, знаете, не так давно я узнал, что не зря не хотел с ним видеться. Не так давно я узнал, каким он стал человеком, и мне это не понравилось. О нём отзываются как о талантливом, но в то же время слишком самовлюбленном человеке (боюсь, это действительно было так). О том, что у него дома целый гарем из молодых девочек, глядящих на него снизу вверх и делающих всё по мановению руки. Наверное, дело в том, что я не уважаю рабовладельческий строй. Да и в детстве, честно говоря, нас связывал, пожалуй, лишь этот мирок, что сейчас лежит запыленным в руинах. Потому как его характер действительно был не прелесть, но для содержания этого мирка его самовлюбленность не была нужна. Для содержания мирка нужны были только самые тёплые и светлые из наших эмоций, качеств. Этот мирок был светлым и приятным, там не было места для депрессии, тьмы и ненависти.