День с самого начала был неудачный. Сначала проснувшись мне необходимо было отзвонить своей мамке и сообщить ей, что я взал а институте академический отпуск на полгода. Что за собой повело к небольшому получасовому скандалу с нравоучениями, мягко перешедшему в шаткое перемирие с вопросами "А когда я ты еще ко мне заедешь?" и "Сколько денег привезешь?". В этом вся моя мать.
Наконец, закончив разговор и повесив трубку, я наконец, вылез "в контакт". Проверил сообщения, пару групп и уже по привычке зашел на ее страничку. Хотя мы уже почти три недели не общаемся с последней совместной поездки в Питер. С другой стороны - что такое три недели по сравнению с теми полтора годами, что я в нее влюблен? Семейное положение с ее фейковым контактским мужем пропало еще накануне так что я ожидал увидеть там чего угодно. В фотоальбоме "Спасибо за воспоминания" было добавлено несколько фотографий с чьего-то дня рождения. На одной из них она целовалась с незнакомым мне парнем. Как ни странное, первое, что я отметил, это то, что парень - мой тезка. Серце мгновенно сжалось в груди, а воздух в легких словно стал колючим. Мгновением спустя меня накрыло волной ненависти к себе и ощущение бессилия. Почемупочемупочемуонанеможетпростополюбитьменя? Илипочемуянемогусмиритьсяизабыть?.. Успокоился я только после того, как костяшки на кулаке, которым я бил в стену не начали кровоточить, а мизинец и безыянный пальцы потеряли чувствительность и перестали сгибаться.
В такие моменты совершенно не хочется жить. Хоть бы кто убил меня что ли? Хоть бы кто...
Ближе к вечеру мне надо было встретится с Колдуном. Он должен был передать афишки и стикеры для расклейки в метро. Мы готовили фест и заветная дата была уже через неделю. Несмотря на никудышное настроение, я поехал. На Комсомольской я пересекся с самим Колдуном, Бистом, Кеглей, Клодией и Васей-Настей. Девчонки, получив свою порцию билетов-афиш-стикеров разъехались по домам-делам, а мы втроем, в ожидании вечно опаздывающей Злыдневой решили поднятся из метро и выпить по пиву. Опустошив по банке и так Злыдневу не дождавшись, мы решили зайти перекусить в пиццерию. Там мы выпили еще по пиву и съели по паре кусков острой сицилийской. Напоследок, я на спор выпил последние три глотка пива из бокала Биста, щедро сдобренные третью всего перца из перечницы и где-то на столько же солью. Неудивительно, что после такого подвига мне еще больше захотелось пить. Заполучив положенную мне по спору пятисотрублевую купюру, мы вышли из пиццерии. Я остановился у ближайшей палатки и решил взять себе газировки и бурито. Сдача была ровно 400 рублей. Когда я забирал деньги из рук продавщицы ко мне подошел какой-то таджик, одетый в спортивные штаны и грязную кожанную куртку. Он был ниже меня ростом. Нос был переломан, а в глазах словно не остальнось ни капли разума:
- Ыэы, - выдавил он из себя что-то среднее между "Э" и "Ы".
- Извини, мэн, нет мелочи, - даже не посмотрев в его сторону бросил я
- Ы! - Снова повторил он.
- Нет мелочи, говорю.
Он полез в карман штанов, вытащил оттуда 50 копеек и указал на них пальцем:
- Ы!
- Ты типа хочешь обменять эти 50 копеек на что-то? Отвали.
Он бросил монету на асфальт и указал пальцем на мои 400 рублей, которые я как раз засовывал в задний карман. После чего он показал один палец
- Я что тебе сотню должен дать? А не жирно будет? Отвали.
Я отвернулся от него и встал лицом к Бисту и Колдуну. Попрошайка снова встал передо мной. Теперь он стоял ровно между мной и ребятами:
- Ы! - Теперь уже угрожающе...
Он вынул из внутреннего кармана куртки нож. Не хилый такой...
- Ммм... - протянул я, - крутой ножик. Ты типа продать его хочешь?
Он нажал на кнопку и с щелчком вылетело лезвие:
- Дядь, а ты не охуел заниматься грабежом прямо на площади трех вокзалов? А?
- Ээээй. Вань. Осторожнее. Осторожнее, - взволнованный голос Биста
- А че у него там нож? - Колдуну из-за спины грабящего меня таджика ничего не было видно.
- Ы! - Снова угрожающе таджик и сделал выпад в мою сторону. Короткий, сильный, но какой-то ленивый. Явно предупреждающий. Мне пришлось сделать шаг назад, чтобы лезвие меня не достало. - Ы!
Все это время он стоял с раскрытой левой рукой. Я сделал вид, что что-то кладу в его раскрытую ладонь, а сам ударил левой рукой ему по руке, в которой он держал оружие. Нож со звоном упал на асфальт. Тут уже подлетел Бист с криком:
- Выбей, выбей его подальше.
Бист слегка поддел нож ногой к моим ногам, пока растеряный таджик наклонялся за ним. Я в свою очередь выбил нож на метра 4 в сторону. Грабитель посеменил за ножом. Когда он его поднял и повернулся с озлобленным лицом в мою сторону по оба плеча подле меня стояли Бист и Колдун. Таджик приценивался к нам некоторое время, в потом поднес лезвие ножа к своему глазному яблоку. Не знаю, что он хотел этим сказать. Может, что он меня запомнил или что-то в этом роде... Простояв так с минуту он пошел дальше своей дорогой, при этом некоторое время он продолжал смотреть мне в глаза, держа лезвие ножа у своего ока.
- Ввввввобще охуевший, - выдавил из себя Бист
- Что это было? - голос Колдуна.
А мне совершенно не было страшно. Ни капли. Не смотря на его угрожающий вид и нешуточные намерения. Я думал о другом. Всего несколько часов назад я был бы рад умереть. Жаждал этого. А когда подвернулся случай - не смог. Достаточно было всего лишь еще чуть-чуть позлить его. Например, издевательски помахать у его носа сторублевой купюрой. Причем перед тем, как выбить нож из его руки, я действительно размышлял об этом несколько секунд. Думаю этого бы хватило, и он сделал бы выпад в мою сторону. Если бы мне повезло, меня уже не стало бы. На самом деле, ни одно лезвие не способно ранить так же больно, как неаккуратно сказанные слова или фотография, на которой запечатлено то, что ты видеть не хочешь. Туда, где хранится эта боль не достанет ни одно лезвие. Ни один нож не способен ранить прямо в душу. Почему же я все таки выбил нож из его руки? Наверное, мне просто не хватило духа
Раньше я считал глупой фразу, что мы должны осторожно относиться к своими желаниями, потому что некоторые из них исполняются.
Теперь я по другому смотрю на это выражение