Вместо телефонных звонков, после работы я поехала к Вальке. Познакомились мы, когда мне было шестнадцать лет, на футболе. Я уже, честно говоря, совершенно не помнила, кто тогда играл. Валька был там со своими друзьями, а я – со старшим братом. Ни Вальке, ни мне футбол было смотреть не интересно, но мы упорно болели, кричали, хлопали и переживали. Правда, болели за разные команды. В связи с чем, Валька, спустя минут двадцать после начала матча, начал меня всячески дразнить и укутывать флагом, чтобы я не смогла своим громким голосом орать кричалки в поддержку команды. В перерыве мы вышли покурить, Валька – с друзьями, а я – одна, потому что брат мой не курил. Вот на улице и познакомились. Первым делом Валька на улице поинтересовался:
-А твой парень не боится тебя одну отпускать?
-Так я же с братом, а не одна, - в тон ответила я.
Что мне в Вальке понравилось – он, в отличие от многих моих знакомых, очень быстро соображал.
Месяца через два плотного общения он между делом предложил мне встречаться. Я, так же между делом, отказалась. Чему он, как потом признался, даже обрадовался, потому как встречаться не хотел, но я ему очень нравилась, и он боялся, что «просто дружеские» отношения меня либо перестанут устраивать, либо очень быстро закончатся. С девушками, как потом оказалось, Валька дружил обычно только после секса. Или – вообще не дружил.
С тех пор прошло девять лет. Встречались мы уже гораздо реже – то я почти вышла замуж, то Валька почти решил жениться… Почему-то наши предполагаемые «вторые половины» в дружбу не верили и всячески пытались наше с Валькой общение ограничить. Мы слушались, но как только оказывалось, что «вторые половины» из разряда предполагаемых дальше не пройдут – дружба продолжалась, будто и не было никакого перерыва.
Ещё Валька писал стихи. За обилием метафор, цветоощущений и аллегорий, смысл его стихов для меня терялся. Мои же стихи, которые иногда у меня появлялись, Валька обычно высмеивал, говоря, что они «слишком примитивны». Я обижалась, он начинал объяснять, что говорит все это для моей же пользы. На что я обижалась еще сильнее.
Несмотря на некоторые несовпадения, мы дружили.
Я дошла до Валькиной квартиры и позвонила. С другой стороны двери не доносилось никаких звуков, но, зная Вальку, я предположила, что он просто дрыхнет. Или разговаривает по телефону, лежа в ванной. Звонок был громкий, так что мне оставалось ждать. Рядом с дверью в квартиру стоял старый стул, поставленный тут специально для удобства ожидающих. Я села и принялась усиленно думать о своей жизни.
Жизнь, в общем-то складывалась, удачно. Так, пара неприятностей, а остальное-то – отлично! Чувство влюблённости – есть, свобода – вот она, никуда не делась, друзья – имеются. Даже работа есть.
На этой оптимистической мысли дверь в Валькину квартиру отворилась. Из двери на меня бросился бультерьер.
-Лёнька, это ты? – спустя минуту раздался Валькин голос.
-Я, - призналась я, старательно вытирая рукавом нос, обслюнявленный человеколюбивым бультерьером по кличке Грозный.
-Погуляй тогда с этим дураком, - попросил Валька, благополучно избавив собственный голос от просительных интонаций, и кинув мне из-за двери намордник и поводок.
-Ну, что, пёс, гулять пойдём? – спросила я у Грозного.
Пёс согласно тявкнул и упал на спину, подставляя брюхо для традиционного почёсывания.
Вообще у Вальки всё было не как у людей… Завёл собаку-убийцу и воспитал абсолютного пацифисто-раздолбая. Правда, перед этим у Вальки была кошка по кличке Лапочка, которая бросалась на всех, а однажды даже спасла Валькину квартиру от грабителей, прыгнув на одного из них c диким мявом со шкафа.
Грозный, дождавшись, когда намордник и поводок окажутся на месте, потащил меня из подъезда. Вообще пса во дворе знали, и раньше меня бы ещё обвинили в том, что я мучаю бедного пёсика этим дурацким намордником, но недавно в соседнем доме поселились то ли сектанты, то ли просто крайне верующие… Женщины с длинными косами и множеством детей, мужчины с ласковыми улыбками и тихими голосами. Тихие и чудесные люди. Были бы. Если бы не одно крупное «НО». Детей своих они почему-то решили воспитывать по методу вседозволенности… То ли новое веяние в религии, то ли просто мода такая. Дети их знакомиться начинали всегда с вопроса «А ты крещённый?». И если слышали «нет», то начинали живописать, как они ходят в церковь, как там красиво и «благостно». Прямо так и говорили – «благостно». Слышать это от ребёнка в возрасте 3-4-х лет было, прямо скажу, необычно. И неприятно почему-то…
Как-то раз я задала одному из таких детей, который сильно меня достал этим «благостно», вопрос «А зачем ты ходишь в церковь?». На что ребёнок ответил не задумываясь – «Ну как же, я у Бога чего-нибудь попрошу, и у меня это появится!».
С тех пор я стала эти семьи избегать. Мне-то казалось, что у Бога просить не надо. Если увидит, что это надо – сам и даст. И не тому, кто усиленно просит, а тому, кто достоин. А вот благодарить можно и нужно. Но просить…
А потом произошло ещё одно происшествие.


Как-то раз сидела я на скамейке в парке, ожидая, когда из магазина вернётся Валька. Сидела я потому, что вся скамейка была завалена Валькиными необходимыми покупками. А поскольку в парке собак выгуливать нельзя, Грозного я держала на поводке. И тут на соседнюю скамейку присела «верующая» мама с тремя детьми. Двойняшки месяцев шести-семи от роду полулежали в коляске, а мальчик лет шести почему-то сильно заинтересовался Грозным. Грозный, несмотря на своё человеколюбие и раздолбайство, выглядит между прочим как настоящий бультерьер. Но мальчика это не остановило. Поначалу я надеялась, что это остановит «верующую» маму… Мальчик, не доходя до нас метров двух, выломал ветку у куста и методично ободрал с неё листья. А потом подошёл к нам поближе и НАЧАЛ ТЫКАТЬ ПАЛКОЙ в мою любимую собаку. Мама, надо сказать, всё это прекрасно видела. И даже с интересом наблюдала за сыном, не убирая с лица благостную улыбочку.
-Мальчик, не трогай собаку, - вежливо попросила я.
-А почему? – не отрываясь от своего занятия спросил ребёнок.
-Потому что она тебя укусит, - сказала я, подтаскивая к себе пса.
-Не укусит, - возразил мальчик. – Ты же её держишь.
-А я её отпущу сейчас, - сказала я.
-А я маме пожалуюсь, она пойдёт в церковь и тебя проклянёт! – заявил ребёнок.
И тут Грозный, которому мальчик попал палкой прямо в ухо, устал терпеть. Он, слегка потянув поводок, подошёл к мальчику и аккуратно сжал зубами его руку. Не укусил, нет. Просто чуть сжал, показывая, что ему крайне неприятно, когда в него тыкают палками.
Мальчик заорал так, будто его уже рвут на части. Мамаша, которая всё это время продолжала наблюдать за происходящим, подскочила со скамейки и завопила мерзким высоким голосом:
-Вы что! Держите свою псину, она же моего мальчика съест!!!
-Да уж пожалуй, - тихо сказала я, подзывая Грозного обратно. – Такого съешь…
У мамаши, видимо, был хороший слух:
-Да вас убить мало за то, что вы такую собаку завели!
-А вас – стерилизовать необходимо после такого воспитания, - опять же тихо сказала я, жалея, что не могу бросить Валькины вещи и уйти.
-Да я! Да я! Я сейчас в милицию позвоню, чтоб они вашу собаку пристрелили! Она же бешеная!
-Сами вы – бешеная! – заявил Валька, обходя женщину по дорожке. – У моей собаки все прививки есть и паспорт. И на людей она не бросается, если сами люди в этом не виноваты. И наш участковый об этом прекрасно знает, так что давайте – звоните!
Валька с вызовом уставился на даму.
Мамаша почему-то смутилась, дала сыночку подзатыльник, схватила коляску и быстро ушла.
-Уже третий раз, - вздохнул Валька.
-Чего? – не поняла я.
-Да эта дама скандалы закатывает при мне. Сидит, вся такая ласковая, с Богом общается, а потом как начинает орать! Жуть.
-Да уж, - согласилась я. – Жуть.