Как пуст, и вял, и ничтожен почти всякий прожитой день! Как мало следов оставляет он за собою!
Как бессмысленно глупо пробежали эти часы за часами! И между тем человеку хочется существовать;
он дорожит жизнью, он надеется на нее, на себя, на будущее… О, каких благ он ждет от будущего!
Но почему же он воображает, что другие, грядущие дни не будут похожи на этот только что прожитой день?
Да он этого и не воображает. Он вообще не любит размышлять – и хорошо делает.
«Вот завтра, завтра!» – утешает он себя, пока это «завтра» не свалит его в могилу.
Ну, а раз в могиле – поневоле размышлять перестанешь.
"Завтра! Завтра!", Иван Сергеевич Тургенев, май 1879
Наступила эпоха вседозволенности.
Жизнь проверяет не столько на прочность, сколько на моральную устойчивость.
Подпихивает тебя в ситуации, где диапазон поведенческих клише ширится до пугающе огромного выбора.
Не клишированно не получается вовсе, каждый час принимаешь на себя какую-то роль, мол, у меня тоже своя жизнь есть.
Только жизнь твоя для каждой компании, если не для каждого человека - разная.
Мозг разломился на дольки, и за слова твои и действия одновременно отвечать может только одна.
Вот и выбирай, ты либо студент, либо вокалист, либо дочь, либо подруга...
Выбор огромный. И не знаешь, выбрать-то что. Сидишь, молчишь. Отмалчиваешься.
А они тоже все о своём.
Общество эгоистов, завязанное на историях о себе.
"А я как-то...", "А у нас тоже было, Вась, помнишь?" Вася помнит: "Ты расскажешь или мне?"
И слушаешь рассказы по кругу, то ли одни и те же, то ли просто похожие.
Однотипные истории, редуцирующиеся с каждым разом всё больше, пока не исчерпаются вовсе и на смену им придут новые.
У всех одно и то же происходит: препод-сволочь и препод-смешной, тёрки с родителями,
деньги, машины, вес у девочек, футбол у мальчиков.
Деградация полная. Сидишь. Киваешь, поддакиваешь, а сам подливаешь себе ещё сидра и постоянно закуриваешь ещё одну.
И стыдно как-то себе признаться, что скучно.
А что ещё делать? Дел, конечно, много, но ведь это всё работа, а ты отдохнуть пришёл.
Ещё сигаретку.
Потом уходишь, в голове вопросов рой. Это "философская" долька активировалась.
Заталкиваешь дольку поглубже к темени.
Спать хочется. Что там сделать надо до завтра?
И делаешь. Другие дольки работают.
А потом ложишься.
А потом тебе двадцать, а из достижений
только вагон постыдных и пикантных историй, которые ты рассказываешь, когда очередь доходит до тебя.
И все их слышали уже, но сидят, поддакивают. Смеются.
И ты смеёшься.
"Ну что, ещё по одной?" "Давайте."