С последними лучами омертвевшего солнца затихает и изрядно поднадоевший аромат; бесконечный смог наконец-то подхватывает ледяной ветер и утаскивает прочь – в другие земли, где, быть может, он для кого-то ещё окажется в новинку. Здесь же, где мы остались последними, каждый знает, что мёртвый запах нового ветра смертельно надоест в любых землях, и "смертельно" в этом случае – не просто метафора, а бездушная трактовка последних дней реальной истории. Вот он – конец мира, смерть всех существующих хронологий. Мораль распята на пошлых стволах, в готовности торчащих клином в небо, и лишь они, гигантские ненасытные члены из стали и чужой крови, по-прежнему хотят, и лишь они способны ещё стоять. Пожалуй, и в далёком будущем, если Земля ещё не будет взорвана, они будут стоять, приветствуя новую плоть с других планет, чтобы тогда вторгаться уже в неё, как только что имели нас. Мы теперь клочья и пепел, рваные мышцы, обломки костей, сухожилия, перемолотые в кашицу; честь, гордость и любовь повергнуты – Честь больше ничего не решает, Гордость всю спустили в пушки, а Любовь Лжет, Истекая Кровью. (с)