Индустриальный конвейер философии прост и отработан. Следуй производственным инструкциям и прослывешь плодовитым работником на местных фабричных широтах. Гуманитарные трактаты, монографии насколько представляют собой беспрецедентную мощь, настолько примитивны и одномерны в познавательном скелете. Структура каждого интеллигентского шедевра приближена к идеалу, и поэтому вызывают логичные опасения: подборка случайных обобщений, скрытых когда-то очевидностей, странных закономерностей, вылезают наружу с родственными именами, монографиями (короче, сдобренные «научным аппаратом»), успех которых напрямую связан со стилевым мастерством (умением совлечь и завлечь) Автора, или компилятора гуманитарных дискурсов (кому как угодно). Об этом в следующий раз. Стоит оговорить мотивы; еще недавно обобщения, не заточенные с высокими тематиками – истиной, смыслом, жизнью, абсолютом, - воспринимались как нелепые уродцы, рожденные тлетворным умом праздношатающихся мыслителей. Скоротечная динамика нескольких мгновений и мозг занят именно этим «инвалидным» в своей второстепенности контентом. Как раз высокие темы, естественно, не растеряв своей популярности, попали в неловкое положение – положение постепенного расщепления, одновременной потери «универсальности» и приобретения «нишевости». «Истина», которая сама по себя не является «истиной», безвозвратно превратившись в «истину уборщицы», «истину собачки», «истину куска мыла», и т. д. И дело же, конечно, не в демонизированных «постмодернистах», дескать, релятивизирующих всех и вся, а в нас самих – плевавших на языковые и социальные конвенции. Этак, все человечество выбрало «пить чай», а не один полубезумный гений. Универсальность, растерявшую свой универсализм, не преследует судьба безвестного утопленника, она останется в респектабельном почтении у нескольких скромных адептов, но не более. Так «бытие» в обзорном тысячестраничном памятнике крайних усилий безвестного старателя, совместившего мудрость веков, - не «бытие» в общечеловеческом смысле, а «бытие», например, престарелого лысоватого с волосатыми ушами профессора (а таких тысяча другая наберется, поэтому будем уважительны и к этому дискурсу). В нашем мире образовалось столько умников или народца «имеющего на умничанье полное право», что эти миллиарды просто не способны договориться друг с другом о правилах игры. Не задумываясь об опостылевших согласованиях, они продолжают говорить, писать, размышлять, как им заповедал Его Святейшество Случай; одни выдавливают скудное «жизнь – дерьмо», а другие аскетично утруждают себя пыльными фолиантами для увеличения количества таковых. Общечеловечность философии или других гуманитарных дисциплин зиждилось на очевиднейшем постулате «автором любой истины мог стать любой человек, и лишь вторичные обстоятельства делали одних безропотными отражателями мира эйдосов, а других – бездумными бездельниками». Дескать, это закономерная истина, к которой и ВЫ – простолюдин и аристократ – способны приблизиться. Оказалось, по крайней мере, сейчас, что ведущую роль играли эти второстепенные обстоятельства, которые делали материалистом, идеалистом, или, чаще всего, никем, то есть без определенных мыслей по столь важному поводу. Философия всегда была тоталитарна, но в ситуации, где «каждая тварь право имеет», она просто разбивается на идеологические анклавы. И вот все более и более народа пишет, пытаются соригинальничать (философия или социология уборной, например, пытаются подойти с аналитическим скальпелем к мотивации посетителя сортиров, как будто это требует глубинного научного чутья?!), тешат свое амбициозное Эго до исполинских размеров, вступают в «кровавые» диспуты, где инсайдерским критерием являются «обороноспособные» славные имена прошлого. Нынешние имена и их величие – теперь исключительный продукт случайности, инерционное следствие старинной традиции, и редко связан с уникальной концентрацией «гения». Если о таковых вообще можно говорить, то они где-то среди нас, лузеры и скромняги. «Двигаться по пути наименьшего сопротивления» – кредо, которое с хозяйской теплотой мог бы принять любой временной отрезок человеческой цивилизации, сейчас стало просто корневым девизом. Лень, конформизм, усталость, консервация, «да бог знает» еще какое качество придется сделать ответственным за те изменения, что происходили и происходят с нами; сначала мы непринужденно восприняли наше цифровое окружение, постепенно включая его внутрь себя, а теперь мы даже не осознаем суть происходящего в этом информативном хаосе. Если ранее образование было элитарной судьбой и осуществлялось посредством выбора, ознакомления, переработки словесных находок и неудач. То сейчас, в век «электризованного знания» оптимальный выбор не возможен в виду беспрецедентного изобилия, а удачная находка подобна лотерейному джек-поту.