«Символический обмен и смерть» считается одной из важнейших работ Бодрийяра. В книге представлено расширенная интерпретация концепта «символический обмен», охват которого становится практически необъятным. Это трудная для чтения, но богатая идеями работа. Как отмечает сам Бодрийяр, она не получила достаточного серьезного критического отклика. Неспособность оценить эту работу критически, например, в англоязычном сообществе (перевод оказался запоздалым и спорным), привела к огромному количеству необязательных искажений центральных идей в этой работе Бодрийяра.
К ним относятся идеи об отношениях символического обмена с социальной властью и экономическим производством, отношение обмена к смерти, о роли обмена как акта подрывной деятельности и, в первую очередь, о том, как все это влияет на нашу повседневную жизнь сейчас.
Было бы ошибкой интерпретировать символический обмен как попытку Бодрийяра описать практику «других» или не-западных культур. Для многих критиков, цель Бодрийяра скорее имеет деструктивный характер, нежели описательный. Конечно, некоторые дескриптивные свойства там присутствуют, но в минимальном количестве. Бодрийяр не претендует на открытие идеального общества неограниченного символического обмена в не-западных культурах. Символический обмен скорее представлен как форма или принцип, нежели как конкретное «содержание» практик культуры Иного.
На уровне формы символический обмен критичен как для Западной, так и для не-западных культур; как для древнего, так и для феодального общественного строя. Бодрийяр утверждает, что символический обмен все еще нерушимый жесткий принцип, и в поздних работах он описывает его как «невыносимый»: сложно увидеть в этих словах идеализацию символического порядка или «не-западных культур». Используя антропологические понятия как «потлач», Бодрийяр стремиться сместить приоритет достижений Запада через сравнения с «слаборазвитыми» мирами. «Потлач» используется как деконструктивный инструмент для изучения потребительских систем и размышления о возможностях бросить вызов капиталистическому порядку.
Символический обмен выступает как процесс, который атакует, подрывает, отменяет и останавливает цепочки бинарных оппозиций; те самые структуры, на которых основан политический порядок, право, законы, логика, рационализм и смыслы западной культуры. Для Бодрийяра символический обмен проявляется в действиях, жестах, ритуалах и поведении, которые требуют отклика от экономической/семиотической системы. Это смертельная угроза для системы, потому что последняя может процветать, только если способна работать так, будто бы она полная, целая и законченная. Символический обмен раскрывает тот факт, что система неполная, раздробленная и не законченная – следовательно, она уязвима.
Далее, символический обмен воспринимается как имманентный, внутри присущий семиотическому порядку, а не вне такового. А знак является материалом символического обмена, так же как материалом семиотического строя. «Символическое» и «семиотическое» естественно не представляют собой бинарную оппозицию. Они заперты вместе в закрученной спирали амбивалентности.
«Символический обмен и смерть» включает в себя важные определения и разъяснения «реального» и «реальности», как продукта бинарных оппозиций. Если пропустить эти пояснения и понятия, то станет крайне проблематично освоить понятия симулякров и симуляций. Более того, в поздних работах Бодрийяра, где мы встретим то, что он называл четвертым порядком симулякров, термин символического обмена будет развит еще дальше, и опять же, эти работы могут быть поняты неправильно из-за того, что читатель незнаком с этим текстом.