Андрею Дюка
Переставляю, пустую чашку из-под кофе по крышке стола и до дрожи в селезенке жду чуда. Уверена, оно непременно должно случиться. Я читала об этом.
Краткое изложение прочитанного:
Как-то летом один совсем даже ничем не выдающийся человек пил на открытой террасе кофе из маленькой кобальтово-золотой фарфоровой чашечки. Настоящий «Амбасадор», доложу я вам. К тому же сваренный по особому методу, на раскаленном песке. Вокруг него порхали удивительные по красоте бабочки, пели диковинные птицы, а с фиолетовых небес свисало оранжевое солнце и светило, что было мочи. Человек пил свой кофе, щурился и думал о высоком. (А о чём еще можно думать в такой день?) И вот когда официант (что вполне естественно) принес счет, человек с удивленным донельзя видом поставил чашку и потянулся (будьте внимательны) левой рукой в нагрудный карман, расположенный справа, за денежкой.
Почему он так сделал? Может быть, потому что в этот миг гудящая пчела, словно трассирующая пуля, неожиданно пронеслась мимо глаз. А может быть, потому что официант скорее был похож на отставного бойца махновского анархического отряда, чем на представителя своей профессии, настолько его одеяние мало соответствовало принятому стандарту.
Сразу как будто ничего не произошло. Но через некоторое весьма непродолжительное время мир внезапно покачнулся. И, как змея кожей, человек уловил синусоидные колебания всего сущего. Единственное, чего он не смог осознать, что это его не на место поставленная чашка так повлияла на пространство.
Конец излагаемого содержания.
Хотя, может, и я никогда не смогу осознать случившееся (если оно случится) и останусь на веки вечные в своём унылом и порядком поднадоевшем измерении, где все вещи обозначены словами, которые вроде бы должны отражать их суть и предназначение: «Вот это стул, на нём сидят. А это стол, за ним едят», - и никак не наоборот. А это что ещё за подозрительная рожа напротив? Откуда взялась? Из другого измерения, что ли? Ну да, из другого, под кодовым названием: «Их разыскивает милиция». И чего уставился? Может, тушь с ресниц потекла? Или того хуже - помада размазалась, и я стала похожа на клоуна? Ах, даже если и так, кому какое дело, почему у меня такой вид. Пусть лучше на себя посмотрит. Эй, зачем встал? Стой! Куда?! Ко мне сейчас нельзя! Я прилагаю нечеловеческие усилия, пытаясь заставить «плясать под мою дудку» пространство.
- Здравствуйте, девушка! - Буду молчать. Я глухая, немая и ещё не родившийся внутриутробный зародыш. - Я вам говорю, девушка, вы не ошиблись. Здравствуйте!
Поднимаю лицо навстречу голосу. Никогда не видела таких бездонных чёрных глаз. Придётся ответить, не то еще в драку полезет. От человека с такими глазами, можно ожидать чего угодно.
- Здравствуйте, юноша, - отвечаю я с тонко рассчитанной долей юмора, мгновенно изливающегося в иронию. На что он, разумеется, и ухом не повёл.
- Не правда ли, чудная погода?! - продолжает он светскую беседу. Как бы я ему ответила, не находись мы в общественном месте!
- Да, чудная, вы правы. Почти как у Шевченко про Днепр, не находите? (Что я несу? При чём тут Днепр и незабвенный Тарас Григорьевич?) - но моему собеседнику хоть бы что! Расплылся улыбкой, как тесто из некачественной муки по разделочному столу.
- О, да! - восклицает «рожа» и тут же вежливо продолжает: - Разрешите присесть. - И не дожидаясь моего, явно не положительного ответа, удобно располагается напротив. Я напряженно молчу, уставившись ему за спину, и синею от невысказанных эпитетов, как баклажан. Что он о себе возомнил? Кто он такой?
- А вот чтоб не терзаться неизвестностью, взяли бы, да и спросили, -вдруг слышу я.
- Это он мне!? - сбитая на лету его предложением, успевает воскликнуть моя мысль.
- Ну, а кому же ещё. Кроме нас с вами здесь никого нет, - спокойно говорит он, хозяйским взглядом «оглядывая окрестные области». Вместе с ним оглядываюсь и я и тут же перестаю верить своим глазам. Вокруг не то что никого нет, а никого нет совсем. - Да, никого нет, зрение вас не подводит.
- А где народ? - тупее вопроса придумать было просто невозможно.
- Народ ушёл, - слышу я ещё более тупой ответ.
- Куда? - разговор двух идиотов.
По делам, - заразительно смеётся он и берёт меня за руку. И, хотя бунтарский дух во мне как-то поутих (непонятное рождает страх), я забираю свою руку и говорю:
- Пожалуйста, обойдёмся без рукопожатий и прочих прикосновений.
- А я ничего такого криминального и не делаю, - пожимает он плечами, продолжая улыбаться.
- Как так не делаю! - возмущаюсь я. - А зачем вы хватаете меня за руку!?
- Не хватаю, вы несправедливы. Я нежно прикасаюсь к вашей руке, это, во-первых. Во-вторых, вы мне симпатичны, и я хочу кое-что сделать для вас. И тут меня прорвало, как плотину, во время весеннего паводка:
- Послушайте, что вам от меня надо? Чего вы ко мне привязались и устраиваете представления? До вашего идиотского (это я зря, конечно) появления в моём мире все было более или менее стабильно. Я достаточно комфортно (вру без зазрения совести) ощущала себя в нём. Сидела одна, без вас, на летней площадке, пила кофе, думала о высоком...
- И при этом почти непроизвольно переставляли с места на место уже пустую чашку, - перебивает он мои словесные инсинуации. Не обратив должного внимания на интонацию, с какой эти слова были сказаны, я, распаляясь от собственной важности, продолжила:
- Думала о таких вещах, о которых вы не имеете ни малейшего понятия, они просто вам не свойственны, эти понятия.
- Какие понятия могут быть мне недоступны и несвойственны? -искренне удивился он.
- Хорошо, будь по-вашему, просвещу вас, необразованного! - почти
крикнула я, до того он мне надоел своим присутствием и навязанным разговором. - Но у меня есть одно условие, - он в знак согласия склонил голову, но взгляда не отвёл. - После того, как я попытаюсь в доступной для вас форме изложить свою концепцию, - он выразительно хмыкнул, но я сделала вид, что не услышала - надо уметь быть выше всяких мелких поползновений, - вы немедленно со всеми потрохами (фи, как не эстетично) уберётесь отсюда, и, надеюсь, из моей жизни. Навсегда.
- Раз вы настаиваете на таком исходе, - он сделал неопределённый жест рукой куда-то в сторону и добавил, мило улыбнувшись: - Чего хочет женщина..., продолжение вы знаете.
- Хватит паясничать! Отвечайте правдиво, но односложно: да или нет! - Он немного подумал, а скорее, сделал вид, что подумал, и кивнул. Я, не вдаваясь в подробности, расценила сей жест, как жест согласия. - Тогда позвольте приступить к рассказу, - начала я, не дожидаясь в ответ каких-либо одобрений с напутствиями. И по непонятной мне самой причине, ни с того ни с сего, вдруг выложила ему и то, как мне хочется чуда, и о счастливом человеке из рассказа, что пил кофе на летней террасе, и о волшебной чашке, умеющей, когда нужно, смещать «точку сборки» приевшейся действительности.
Мой недалёкий (я зверски ошиблась) слушатель был внимателен и ни разу даже не попытался перебить излияния исстрадавшейся души. Только почувствовав, видимо, что мой словарный запас на эту тему иссяк, а вместе с ним иссякло и вдохновение, он внезапно резко встал, раскинул руки в стороны и страстно прошептал:
- Гляди! Сегодня я творю только для тебя одной! - и лишь после этих слов, сказанных с небывалой экспрессией, я позволила себе оглянуться. Излагая свою «концепцию», я боковым зрением видела какие-то блики в атмосфере. Но посмотреть на, может быть, природный феномен, творящийся в это время за спиной, так и не удосужилась, увлекшись своим же повествованием. Совсем не представляя себе того, что я могу увидеть - оглянулась, вскочила и застыла. Города за спиной больше не было. Вместо домов, улиц с транспортом и переулков с мусорными баками и печальными бродячими собаками, куда только мог дотянуться взгляд, волновались жёлтые песчаные барханы. На их покатых гребнях клубились разноцветные тягучие миражи. Самодвижущиеся картины плавно перетекали одна в другую, смешивали палитры своих полотен, рождая, тем самым, новые миражи в совершенно ином цветовом исполнении. У меня перехватило дыхание. Слёзы (я столько лет не плакала по-настоящему) стремительным потоком потекли по моим щекам.
- На небо, гляди на небо! - не унимался странный человек.
И я, больше не смея сопротивляться, посмотрела вверх. Крик восторга вырвался из моей груди. Небо с его облаками и звездами пропало. На его месте плескалось море. Бескрайнее, синее-синее, с чайками на волнах, с поющими чёрными китами в глубинах, с белоснежными айсбергами, розовыми медузами, пиратскими бригами и жёлто-зелёным островом посередине.
Сначала остров был пуст. Но прошло несколько мгновений, и я увидела Нечто. Нечто невероятное, несбыточное и прекрасное - свою мечту. Под высокой, не отбрасывающей никакой тени, мохнатой пальмой, удобно расположился небольшой изящный столик. А за столиком в лёгких, летящих одеждах цвета сиреневого перламутра, сидели двое - мужчина и женщина. Они пили кофе из маленьких чашечек и нежно улыбались друг другу. И вдруг женщина повернулась лицом ко мне и провела тонкой слегка тронутой загаром рукой по серебристым волосам. Озарение, горячее, словно укус скорпиона, пронзило меня насквозь. Да это же я! А мужчина, тот самый, что с помощью передвинутой чашки смог искривить пространство. Тот самый, что рядом!
Я не выдержала. Ноги у меня подкосились, и я без чувств рухнула на всякий раз любезно подставляемую для таких дел земную твердь. Когда глаза мои вновь раскрылись, всё уже находилось на своих привычных местах: небо с облаками и звездами вверху. Под ногами тротуарная плитка, улицы с машинами и переулки с печальными бродячими собаками и мусорными баками. И даже мой удивительный Проводник находился здесь же. Он всё еще держал меня за руку и нежно улыбался.
Я глядела на него во все глаза (не подумайте, у меня только два глаза, как у всех нормальных людей), и сердце моё стучало в унисон с его сердцем. И теперь, не препятствуя тому, что трепетало в душе и рвалось через глаза в мир, я тихонько сказала:
- Меня зовут Аэлита.
- А меня Эдисон, - шепнули в ответ его губы.
И миниатюрная чашечка из-под кофе так, чтоб никто больше не смог увидеть, распрямила сложенные почти прозрачные кобальтово-золотистые крыльца и, как будто с ветки, стремительно слетела со столика.