Артур КАНГИН

Досье №41

«Слуги»

 

ЛАКЕЙСКИЙ БУНТ

 

 

1.

 

Екатерина Васильева всегда жила среди лакеев. Ей повезло, родилась в семье партийного босса, который в перестройку стал долларовым миллионером.

С младых ногтей Катюше готовили, стирали, гладили. Подтирали зад, высмаркивали сопли.

Она же всегда была доброй, покладистой среди добрых и покладистых слуг.

Повзрослела. Открыла свое дело. Появились сторож, садовник, повар, горничная, истопник, служанка, кухарка и т.д.

Жила с лакеями душа в душу.

Повар Василий учил ее кашеварить суши и мексиканскую похлебку с красным перцем. Служанка Варвара наставляла как не залететь после траха. Истопник Никифор, склоняя могучее, поросшее черной шерстью тело, показывал как ловчее всего разжигать камин. Садовник Федор обучал подсекать карасей и зеркальных карпов в фамильном пруду.

Катерина всегда была идиллически светлая, восторженная.

Подружки предупреждали, мол, с лакеями не болтай. Мало ли как все обернется?

На эти глупые слова Катенька лишь хохотала в ответ: «Меня они обожают! В огонь и воду за мной! Чего вы?!»

Катя смаковала французское фирменное шампанское и любовалось собой в огромном зеркале прихожей.

Ну, всем она удалась!

Фигурка легкая, стройная. Ножки загорелые, длинные. Личико ангельское. Грудки только слегка маловаты. Но на это есть пластический хирург. Хотя... сойдет и так. На любителя!

 

2.

Как вороново крыло пронесся над Россией финансовый кризис. Сметая состояния. Сметая людей.

Катенькино состояние скукожилось во сто раз. Но поначалу это было совсем незаметно. Девушка, как ни в чем ни бывало, оставалась на прежнем уровне.

Ходила на яхте под алыми парусами. Вкушала миног и лангустов. Запивала бургундским устрицы взбрызнутые лимонным соком. Откровенничала с лакеями. Особенно со служанкой Варварой. Ведь после одного неудачного траха с капитаном яхты ей пришлось сделать аборт.

Потом денег стало явно не хватать.

Одна квартплата за замок чего стоила! Чумовые суммы! Бесконечные нули!

Пришлось притормозить с потреблением черной икры и миног. Отказать себе в покупке очаровательной юбочки от Лемонти. За 50 тысяч грин. В общем, подзатянуть пояс.

Однажды ей даже пришлось задержать выдачу жалования лакеям.

Месяц, другой, третий…

И тут случилась фантастическая вещь. Слуги обиделись, надулись, как мышь на крупу.

Ведь на всем готовом. Харчи, одежда, специально отведенные каморки с мягкими кушетками, материнское отношение хозяйки.

Оскорбились…

Мало того, сторож Федор налакался вдрызг и валялся под полыхающим осенью дубом. С баклажкой «Перцовки» в обнимку.

Повар Василий вдруг все стал пережаривать и пересаливать. А когда Катенька деликатно намекнула ему на это прискорбное обстоятельство, в сердцах швырнул на пол накрахмаленную салфетку.

Поразительнее же всего произошел случай со служанкой Варварой.

- Варенька, душка, я хочу с тобой посоветоваться, - с летучей улыбкой обратилась к ней Катя.

- Ну? – набычилась Варя.

- Вчера на яхте отдыхала с алмазным магнатом. Гришей Голубкиным. Ласкали друг друга орально. Так вот, можно ли после этого залететь?

- Нет.

- Ты уверена, солнышко?

- А ты, сука, не блядствуй! – зло отрезала Варя и агрессивно виляя ягодицами вышла вон.

 

3.

Бунт! Лакейский бунт!

Неужели они любили ее только за бабки?

Быть не может…

Гуляла по замку, заглянула в биллиардную, где истопник Никифор после розжига камина гонял шары, выточенные из слоновьей кости. Никифору позволялась такая вольность.

- Никифор, я хочу тебя спросить, - Катенькины глаза мигали испуганно, жалостно. Два васильковых огонька.

- Да, хозяйка? – Никифор отложил кий, развел могучие плечи, в проеме рубашки курчавилась черная шерсть.

- За что Варвара обозвала меня блядью?

- Правду хотите?

Катенька просяще протянула к Никифору руки.

А тот взял ее за изящную руку, шагнул к ней, крепко обнял за тонкий стан.

- Только не обижайтесь, Катерина Ивановна!

- Никифор, что ты себе позволяешь?

- А вот что!

Никифор могучей лапой задрал ее мини-юбку в шотландскую клетку, разорвал трусики. А потом развернул ее легкую фигурку к биллиардному столу, наклонил, упер в него головой.

Могучий член Никифора вошел в нее, как кинжал в родные ножны.

- Вот она правда, хозяйка! – шумно задышал Никифор.

- Спасите! Насилуют! – крикнула Катенька.

В проеме двери показался садовник Федор.

- Подсоби, Федя – попросил Никифор.

И Федя подсобил. Расстегнул мотню. Сунул огромную елду Кате в рот.

Все это было ужасно!

Нет, чудесно! Оргазмы один за другим сотрясали ее легкое тело.

Два богатыря имели ее как хотели. И она жаждала этого.

И, главное, она как ангел чиста. Согласия ее не спросили. Какая ж ее вина?

Семя было густым, горячим.

 

4.

С лакеями придется проститься.

Нельзя допустить повторения безумия биллиардной.

Да, что биллиардной?

После Никифора и Федора, ее ураганно оттрахал повар Василий под развесистым дубом. А потом Варенька показала ей сеанс лесбийского секса.

Это уж совсем было лишним.

Холуев набрать других! Тем более, финансовый кризис минул, и она уже вставала с колен.

Не в оральном, а в экономическом смысле.

С наслаждением рассчитала слуг.

Даже выдала премиальные бонусы.

- Давай, хозяйка, побалуемся напоследок, - шепнул в ее точеное ушко истопник Никифор.

Она лишь зыркнула на него исподлобья.

Варенька, прощаясь, подарила ей кружевные трусики-стринги и великолепный вибратор.

Расстались как сестры.

Резко изменить свою судьбу! Сделать отбивку в жизненном цикле!

Заказала билеты на кубинский курорт, в Сан-Фуэгос. Пятизвездочный роскошный отель. Там когда-то гулял Аль Капоне.

Отбыла туда авиалайнером бизнес-класса.

 

5.

Странно, вместо гнева, она испытывала тихую, светлую радость.

Неужели она рождена, чтобы трахаться с челядью?

Ведь ее имели кинозвезды, прославленные беллетристы, заслуженные профессора философии с огромными членами?

Попробуй-ка, разберись в себе.

Или ей любо якшаться со всяким сбродом?

Ладно, об этом после…

В Сан-Фуэгосе она оттянулась на всю катушку.

Ловила на спиннинг макрель. Ходила под парусами. Зарывалась в золотой, раскаленный на солнце песок. Плавала кролем.

Но внутри что-то мучило, жгло.

Поняла это в отеле, когда лакей Карлос принес ей замороженную бутылку бургундского и вспрыснутых лимонным соком свежайших устриц.

Карлос был высокий и худой, как прут. Брови иссиня черные, оливковые глаза. Форменные брюки со штрипками аппетитно обтягивали ягодицы, мускулистые ноги.

Катенька взяла фужер с шампанским, широко развела ляжки под мини-юбкой. Трусиков на ней не было.

Карлос взглянул между ног. Мучительно сглотнул слюну.

- Что-нибудь еще, госпожа? – покорно склонил набриолиненную голову.

Катерина игриво погладила его ширинку.

- Ну, конечно.

Взглянула на него исподлобья, с призывом.

Никогда не могла и подумать, что кубинцы так быстро умеют снимать свои брюки.

Естество Карлоса было таким же высоким и худым, как прут. В хозяина! Изборождено связками вен.

Катенькины губы с наслаждением коснулись его.

 

6.

С кем Катерина только не оттрахалась на лазурном берегу Сан-Фуэгоса. Имели ее в хвост и в гриву. Повара, охранники, швейцары, капитаны прогулочных моторок, водители такси…

Истинная фиеста!

Торжество плоти!

Но любой праздник неизбежно подходит к финалу. Пора было возвращать с острова Свободы в Москву.

Было куда! Ее строительная фирма «Монолит» расцвела и окрепла, приносила фантастическую прибыль. Но присутствие хозяйки было необходимо. Наградить, дать нагоняй…

Прилетела в сердце России. Ностальгически прогулялась по Красной площади. Покурила кубинскую сигарку подле вздыбленных жопастых коней Александровского сада.

Стоял август, плыла сказочная для столицы жара. Молодые девицы бродили босяком по дну фонтана, высоко задирая свои летние юбки.

Как же Катюшеньке жить дальше?

Трахаться со слугами? Подсчитывать барыши «Монолита»?

Скучно…

Вдруг озарило!

Всю жизнь, до своих сегодняшних цветущих 26 лет, была госпожой. От перепада социального статуса испытывала сексуальный восторг. А что, если сделать кульбит, сальто-мортале, и очутиться в шкуре своего врага? Т.е., стать служанкой, слугой? И услаждать господина?

Сказано – сделано.

Устроилась гувернанткой к одному телевизионному магнату. К могучему, красномордому детине, сказочно разбогатевшему после экономического кризиса.

А когда он задрал ее форменную юбку, достал свою увесистую елду, она вдруг схватила нож для резки бумаги и вонзила в его поганое сердце.

Магнат, ошеломленно улыбаясь, рухнул.

…Суд ее оправдал.

На пару недель, спасибо прессе, она даже стала народым героем.