СОСНА В ГОРШКЕ (ЯПОНСКАЯ СКАЗКА-СОН)
Из цикла СКАЗКИ ВРЕМЕН И НАРОДОВ

Маленькая сосна в горшке на фоне белой пергаментной стены, подсвеченной с обратной стороны огоньком розовой свечи, трепещущем от лёгкого дыхания ветра, залетевшего через неплотно прикрытое окно дома, стоящего на зеленом холме, окружённом цветущими вишнёвыми деревьями, отражающимися в прозрачной воде ручья, стекающего с недалеких гор, чьи вершины на закате кажутся нарисованными на сине-голубом шелке неба тонкой кистью, ведомой искусной рукой Мастера, которому открыты тайны Вселенной, где звезды вращаются вокруг маленькой соcны, зачем-то помещённой в горшок на фоне белой пергаментной стены...

Почему ты снишься мне опять и опять, маленькая сосна в горшке?

<09/10/08>
 

 

КВАДРАТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Из цикла СКАЗКИ СТАРОГО ХАЙТЕКА

Жила была Квадратная Матрица 10 на 10. Её нарисовал двоечник Васька из 2-б класса на уроке литературы, чтобы поиграть со своим соседом, Петькой, таким же лоботрясом, в морской бой. Но тут зазвонил звонок на перемену, и Васька, забыв обо всем, умчался собак гонять. А листок с Матрицей остался на парте.

Подул ветер, подхватил листок, и через раскрытое по поводу первых тёплых дней окно вынес его на улицу.

«Чирик-чурик» - услышала Матрица, и маленький острый воробьиный клювик ухватил ее за клетку А-4.

«Чурик-чирк! Это моя, отдай!» - немедленно раздалось с другой стороны. Ещё один острый клювик ухватился за клетку Д-10, и Матрица поняла, что сейчас начнется настоящий, а не шуточный «морской бой» в воздухе, в котором не только её линкорам и крейсерам, но и ей самой не сдобровать.

«Полундра, салаги - раздалось откуда-то сбоку и снизу, - За углом целый батон валяется!». Как по команде клювы раскрылись, и, забыв о так и не начавшейся драке, соперники рванули прочь, а листок с Матрицей медленно спланировал на подоконник первого этажа, прямо на спину мирно дремавшей там кошке.

«Мяу-аа...» - промурлыкала кошка, и потрогала листок мягкой лапой. Это была Очень Умная Кошка. Она уже второй год жила возле школы, и уборщица тетя Настя каждый вечер выносила ей что-нибудь из столовой. За это время Кошка много повидала и узнала о нравах местных обитателей. Их играх, шутках и прочих забавных привычках. Чего стоили одни только шарики из жеваной промокашки, которыми ее время от времени бомбардировали Меткие-Стрелки-Из-Трубочек.

Заштрихованные квадратики клеток напомниле Кошке мышат. Это её развеселило. Она вскочила и ударила лапой по листку со всей силой. Листок зашуршал. Кошка выпустила когти и попыталась его цапнуть. Но не тут-то было. Ветер снова подхватил его, и унёс вверх.

«Муиаууу...» - обиделась Кошка. С летучими мышами она не играла.

А листок с Матрицей уносился всё выше и выше, вместе с восходящими потоками тёплого воздуха, пока не оказался прямо перед окном десятого этажа соседней многоэтажки. Ещё один порыв ветра, и листок опустился на стол, стоящий у окна.

Студент Математического Института Иван Сидоренко был очень аккуратным студентом. На столе и в голове у него всегда был полный порядок. Всё разложено, всё по полочкам.

Первое, что он увидел, подойдя к столу – это неизвестно откуда взявшийся листок с Матрицей 10 на 10. Сам он никогда такой ерундой, как «Морской бой» не занимался. С детства он на уроках – учился, а дома – делал уроки на завтра. Он был Очень Серьезный Молодой Человек.

Он быстро пересчитал колонки и строки, перемножил их, прикинул, сколько процентов клеточек закрашено, какова вероятность попасть с первого, второго и третьего выстрела и не попасть вовсе. Дальше он не знал что делать с этим незваным гостем. И уже почти решил отправить его в корзину для ненужных бумаг.

Но что-то произошло в этот момент, вместо этого он сел за стол, взял ручку и аккуратно написал на полях между Матрицей и краем листка:

«Ира, я Вас люблю...».

И подписал – Ваня Сидоренко из 315-й квартиры.

Почему он это сделал, он и сам бы не смог ответить. Но – сделал. Подумал, чуть- чуть, потом сложил листок самолётиком и запустил его в форточку.

«Фюить...» - свистнул листок-самолётик с клеточками на крыльях, петлёй Нестерова уходя в голубую пустоту за окном.

«10 умножить на 20 будет 200, минус 101 будет 99. Корень... логарифм...синус...»

Получилось в итоге, что вероятность послания достичь адресата равна нулю, с очень маленькой закорючкой далеко за пределами реальности.

И студент Сидоренко спокойно сел за стол читать увлекательную книгу о изоморфизмах многомерных пространств.

В дверь позвонили. Иван распахнул её, не спрашивая, кто там. Он был высокий и крепкий, и ничего не боялся.

На площадке стояла Ира из квартиры 23. В руке у неё был листок с Матрицей, и все корабли были побиты.

«Иду ко дну» - только и успел подумать он, как голубые бесконечные волны её глаз накрыли и унесли его в Другие Измерения.

Вероятность вероятностью. Однако, весна...

А Матрица с тех пор живёт в этой квартире на стене, рядом с фотографиями.

<09/25/05>

 

ПРЕДСКАЗАНИЕ ЦЫГАНКИ (ТРАНСИЛЬВАНСКАЯ СКАЗКА)
Из цикла СКАЗКИ ВРЕМЕН И НАРОДОВ

Жил один человек возле замка Рагоши, что на западном склоне Карпатских гор. Жил он бедно, еле еле концы с концами сводил.

А проходили мимо как-то раз цыгане, и вот старая цыганка ему и говорит – Петру, - так звали того человека, - давай, Петру я тебе погадаю.

А Петру не хочет, ему денег жалко цыганке отдавать. А та – давай да давай. В общем, согласился он за самую маленькую денежку. Руку протянул, та на ладонь его взглянула, что-то там на наречии своем цыганском прошептала, да и прочь пошла. Даже денежку не взяла.

Петру за ней. Что такое. Почему ты уходишь и мне ничего не говоришь. А цыганка – Я бы тебе, мил человек, сказала, да ты знать это не захочешь. Потому, не надо мне денег твоих, живи так.

И ушёл табор дальше по дороге.

Ну, Петру эту историю забыл почти, а тут вдруг раз, мимо его дома богатый австриец, на белом ландо с откидным верхом едет. Остановился, рукой машет, иди сюда, крестьянин.

А Петру в это время поле свое мотыжил. Земля сухая, каменистая, каждый год камни убирать приходилось.

Петру как есть, с мотыгой на плече к австрийцу подошёл, шляпу снял, и стоит. А тот ему – Не продашь ли ты мне мотыгу. - И бумажник достает.

Петру удивился, подумал, и согласился. Вроде, мотыга ему нужна, но, вроде и деньги сами в руки идут. Поторговался немного, и продал. Тому, видать, очень купить хотелось. Петру это быстро понял. А зачем – понять не может.

Потом, когда австриец дальше поехал, Петру по тропинке за ним. А тот – прямо к замку. Погудел клаксоном своим, ворота открылись, он внутрь и заехал.

Петру подождал, никого нет, и домой пошёл. Но, чует, дело тут не чистое. Зачем богатому австрийцу моя мотыга, когда у него там, в замке, небось, лопат и прочего инструмента полно. Да еще – экскаватор вон стоит, от прошлого ремонта остался.

И вот ночью, спит он, и слышит, как ворота замка открываются, и вроде как машина едет. Он вскочил, штаны натянул, и к замку.

Так и есть, выезжает ландо это, а в нем австриец в каком-то белом плаще, и едет вниз, к реке. А река в это время совсем обмелела, одни лужи остались.

Вот австриец машину на берегу, около моста, оставил, а сам в реку лезет. Не в реку, конечно, а вниз, с берега, на обсохшее дно, и – под мост. И мотыгу на плече несет.

Ночь лунная – луна – как тарелка, а под мостом – темно. Петру за кустом спрятался, а что там – не видит. Слышит только, мотыга по камням цок-цок. А потом, вроде, стонет кто, жалобно так.

И тут из-под моста австриец выходит, и на руках несёт девушку. Волосы у той длинные, лицо – белое, как луна, а губы – красные. Стонет, и руку к груди прижимает. А из груди – кол осиновый, острый, как раз между красой ее, девичьей.

Австриец на берег вылез, и – к ландо. Вытащил из него вроде ковра персидского, расстелил на траве, и девушку положил. А потом, ногами в тело её уперся, а руками за кол – раз, и вытащил его.

Девушка сразу стонать перестала, и цвет лица у неё поменялся. А рана меж грудями сама закрылась.

Петру все это хорошо видел, он совсем близко сидел. А только нехорошо ему что-то стало. Он рот себе руками зажал, шевельнуться боится.

Тут девушка с ковра вскочила, и австрийцу на шею. Целует его, смеется, руками обвивает. А потом как в шею его зубами своими жемчужными вопьется. И давай кровь пить. Пьет – не напьется. Оголодала, видать сильно, под мостом лежучи.

Австриец бледнеет, но тоже ее обнимает, так они на ковре и стоят.

Петру смотрел на это, смотрел, а потом как бросится прочь. Да куда там. Те двое его враз догнали и кровь выпили.

С той ночи сгинул Петру, будто не было человека. А участок его какой-то австриец купил. Там, говорят, нефть нашли, скоро вышку поставят.

<09/02/08>