– Когда мне рожать? – спросила я.
– Когда бог пошлет, – как всегда ответила мне мой гинеколог.
– А когда же он пошлет, если уже три недели как десятый месяц идет? – возразила я.
– И правда, – спокойно ответила она, в первый раз вчитавшись в мою карту, – Если не родишь во время новогодних праздников, приходи ко мне.

До Нового года оставалось 5 дней. Контракт с роддомом был заключен, муж сдал все анализы, перечитал статьи, которые я ему любезно подсунула, договорился на работе о неожиданном уходе в случае чего. И стали мы ждать часа икс.

Именно в тот момент, когда я смирилась с тем, что дочь моя не желает расставаться со мной, и начались роды. Произошло это 6 января. Сначала это была простая тяжесть внизу живота. Вспомнив слова акушера в роддоме о том, что роды у меня будут стремительными, я решила не откладывать эту захватывающую поездку, собралась и отправилась… к свекрови пить кофе.

Выпив чашечку кофе и закусив ее десятью свежими пирожками, я решила сходить в туалет. Схватки так и не начинались, тяжесть в животе не усиливалась, и я особо не нервничала. Но в туалете поняла, что пробка уже вышла, и рожать мне предстоит в ближайшее время.

Мы быстро погрузились в машину и понеслись в роддом. По дороге я вдруг вспомнила, чего так боялась все девять месяцев. Схватки резко стали невыносимы, муж бледнел на глазах от моих выкриков и гнал, как угорелый. Выйдя из машины, я уже не соображала, чего боюсь больше – рожать или еще раз вот так прокатиться на машине.

В приемном покое меня встретила премилая бабушка, которая в первую очередь изгнала мужа в коридор и начала меня обрабатывать. Процедуру обработки описывать не буду, она не очень приятна, но почему-то еще вполне стандартна в наших роддомах, и спрашивать мое согласие на клизму никто не собирался. Скажу только, что моя дочь едва не родилась прямо на унитазе.

Пройдя так называемый карантин, мы с бабулькой поплелись на другой этаж в родильное отделение. Схватки уже слились в одну непрерывную, боль была невыносима, мужа еще не пускали. Меня проводили в бокс, который одновременно был предродовой и родильным залом на одного человека. Любезная медсестра сунула мне, уже практически лежащей на полу от боли, постельное белье и в приказном тоне велела застелить себе постель. На мои крики о том, что я не могу, мне очень больно, я хочу мужа, никто не обращал ни малейшего внимания. С горем пополам я натянула простынь, благоразумно забив на подушку и одеяло, потому как понимала, что лежать мне на кушетке максимум минут десять. Родовой процесс развивался на удивление быстро.

Наконец акушерка решила меня осмотреть. Я как заведенная начала кричать: «Зовите мужа, я рожаю!!!» На что спокойная, как удав, врач резонно ответила: «Деточка, ну что ты так орешь? Тебя только привезли, воды еще не отошли, и рожать ты в ближайшее время не собираешься». Головка ребенка, напиравшая снизу явно говорила об обратном. Решив не спорить с умными врачами, я спокойно легла на кушетку и дала себя осмотреть. После пятисекундного осмотра моя милая акушерка завопила на весь роддом: «Скорее зовите мужа, она рожает!!!»

Пузырь мне прокололи там же, на кушетке. Обрадовав меня, что ребенок для меня слишком крупный, меня начали загонять на родильный стол. Залезть на стол, который тебе по грудь с огромным животом, да еще и так, чтобы не навредить ребенку, который настойчиво хочет родиться, не так-то просто. Вот тут-то и пригодился так благоразумно прихваченный мной из дома муж!

Он влетел в палату именно в тот момент, когда я поняла, что рожать мне придется современным способом – стоя, так как забраться я смогу только после родов. Муж подхватил меня на руки и аккуратно положил на стол. Схватки и не думали отступать, и весь процесс родов они были безумно болезненными. Остальное вспоминаю с большим трудом. Помню, как мужу объясняли, как мне помочь тужиться. Помню, как все, кто был в палате, пытались развести мне ноги, потому что я душила ребенка. Помню, как муж орал: «Давай, тужься, я уже головку вижу!», и как опытный гинеколог, заглядывал мне между ног. Помню, как кричала на акушерку, что нефига мне советы давать, как умею, так и рожаю. И самый яркий момент моих воспоминаний – это медсестра. «Дура», – сказала она, и мне поплохело. «Могла бы и сама родить», – вздохнула она, и в ее руке появились ножницы. Еще секунда, и вот мы с дочерью уже представляем собой двух отдельных людей, которых соединяет какая-то толстая некрасивая трубка. Передать ощущения, которые меня захлестнули, я не могу. Я смеялась, как дурочка, норовя погладить ребенка, который лежал у меня на животе. У меня было ощущение, что я сошла с ума. Муж плакал от счастья, целовал меня все время и благодарил.

Потом ему вручили ножницы, он перерезал пуповину и помог обработать ребенка. Про меня все забыли, они уже спорили, как ее будут звать и какой вес записывать в карту. И вот, наконец, мужу вручили ребенка, и он, полностью довольный, был изгнан врачами в коридор, а я оставлена на операцию. Зашивали меня под наркозом.

Дальнейшее наше пребывание в роддоме описывать не буду, хотя оно было нескучным. После совместных родов мой муж ходил гордый, словно павлин, и всем рассказывал, как он дочку родил. Мне отводилась скромнейшая роль. В общем, было решено, что если когда-нибудь мы решим родить третьего, роды будут только совместными.