Название: Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой….
Автор: Мутаре Дрейк
E-mail автора: shadowhao@yandex.ru (предложения, комментарии и прочая социальная деятельность)
Жанр: юмор, стеб, яойка… и крайние извращения над несчастными героями.
Рейтинг: Да кому вообще нужны эти рейтинги? На них все равно никто внимания не обращает…
Пейринг: Ой много….
Статус: Пока только первая глава. Но их будет больше.
Фандом: Наруто
Дисклемер: Кисимото его имел, имеет и будет иметь! В смысле право на персонажей…. Название принадлежит Пушкину А.С.
Предупреждение: Яой, приличная кучка ОСС, персонажи не похожи сами на себя…пока не похожи… но, собственно, именно для этого и задумывался фанфик.
Саммари: А вы знали, что в давние стародавние времена, когда третий хокаге был еще молодой, все было совсем не так, как сейчас. Джирайа писал яойные фанфики, Орочимару был местным ловеласом, Цунаде совсем не умела пить, отпрыски клана Хьюга полностью установили контроль над всеми злачными местами Конохи, а мать Яманако Ино была гораздо старше Цунаде и боролась с ней за право обладать сердцем, а заодно и остальными органами, юного Орочимару-куна….
От автора: Ну, что хочется сказать… после глобального перерыва в творчестве, в связи с потерей музы, получилось ЭТО. Что конкретно – я еще не знаю, ибо это только первая глава… Но, как показывает практика, получилась хренотень… Автор нанюхался свежевыкрашенных батарей…
Примечание: 柔和 [нюва] ==> мягкий, нежный, ласковый. Именно от этого и пошло имя Нюваши (В этот момент автор испытал кризис жанра и более подобающего имени выдать не смог, вернее смог, но они были бессмысленными, хоть и прикольными). + Автор понятия не имеет, как звали мать Яманако Ино O_o. Поэтому ее будут звать Ханако, в переводе – дитя цветка.

Глава 1. Начало славных дел и учение Цунаде.




- Лови его!!!
Вы только присмотритесь, как бежит! Несется, как айсберг, убегающий от Титаника с Лео ДиКаприо на борту! А ну как врежется в кого? Ураган Катрина над Новым Орлеаном и то покажется жалким закомплексованным недомерком, мельком глаза, или что там у ураганов, взглянув на учиненный погром.
- Он мой!
- Уйди с дороги, животное! Он мой!
- Пошли вы все! Мой!
Волосы растрепаны до состояния вышеупомянутого Нового Орлеана, одежда порвана в четырех не самых удобных местах, по лицу градом стекает пот вперемешку c фиолетовыми тенями.
- Мы почти догнали его!
- Хватай за ноги, а там уже разберемся!
- Чур шейку мне!
- Дура, он полностью мой!
Что казалось прохожим: Симпатичная девочка или мальчик с явно выраженными наклонностями трансвестита убегает от целой толпы маньяков-педофилов.
- Лови его быстрее!
- Как он быстро бегает!
- Какие у него сильные ноги!
- Вау, у него сильные ноги… Каваааай…
Что было на самом деле: Пятнадцатилетний Орочимару-кун пытался спастись от толпы преследующих его фанаток.
- Па….ма…..ги……те…… - шептал Орочимару, перепрыгивая через очередную, бросившуюся на перехват, фанатку и моля всех существующих и несуществующий богов о помощи. Боги, долгое время наблюдавшие в огромный небесный телевизор за необычайным кроссом Орочимару, в диком приступе смеха ниспослали ему спасение. Какая-то цепкая рука ухватила змеиного-еще-не-сеннина за шкирку и утащила в подворотню. Фанатки, громко ругаясь, пробежали мимо. Только одна сделала попытку заглянуть в подворотню, но её тут же снесло ударной волной из остальных поклонниц.
Орочимару же, перекувыркнувшись три раза, благополучно приземлился в мусорный бак, примяв под собой своего спасителя.
Спаситель пискнул и в следующую секунду Орочимару был бесцеремонно сброшен с мусорного бачка мощным ударом ноги.
- Ксо! – завопил он.
Из бачка медленно показалась лохматая белобрысая голова с лихо закрученной банданой ниндзя Конохи.
- Джирайа! Жаба укуренная! – Орочимару начал быстро отряхиваться. – Ты что вообще делаешь? В своем уме?
- Я, между прочим, тебе спас честь и моральные устои! – авторитетно заявил Джирайа, делая попытки выбраться из мусора.
- Свои бы спасал! – продолжал кипеть Орочи-кун. – Ты вообще себя в зеркало видел?
Джирайа задумался.
- Ну видел, дальше что?
- А то, придурок! У тебя что вообще на голове? Что это за дурацкая прическа? Что за идиотские полоски под глазами? Это не нравится девочкам!
- Ну… прическа у меня примерно такая же, что и у тебя… Взрыв на макаронной фабрике. И вообще, с чего ты взял, что я хочу нравиться именно девочкам? А насчет полосок – сам бы лучше в зеркало смотрелся, когда глаза красишь!
- Я не крашу… - начал Орочимару, но тут же дико закричал – Ксооо!!! Чтоб этих фанаток, к Сарутоби-сенсею смыло! Что они натворили! Ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ!
- Ну, не надо так переживать. Вообще очень мило выглядит. Кривовато только немножко, но ведь это поправимо! Волосы мы тебе причешем и ты будешь у нас… таким же кавайным яойным бисененом, как и прежде! – торжествующе закончил жабий-еще-не-отшельник.
- Я нормальной ориентации! – вспылил Орочимару – Это ты у нас, яойщик нашелся! Гомик, блин…
- Я не гомик, я – бисексуал!
- Как мерзко! Как низко! Это еще хуже, чем девушка и девушка!
- Возлюби юрийщиц, ибо они сестры наши… - замогильным голосом произнес Джирайа, переваливаясь через край мусорного бачка. – И это тебе, а не мне, надо пересмотреть свои взгляды на мир! Между прочим, если взять тебя и, допустим, меня, то из нас получилась бы отличная пара! – Джирайа, с самым зверским лицом на какое был способен, представлял себе всю эту сцену. В его сладких голубых грезах молодой черноволосый змей-искуситель в самых откровенных кимоно сидел на шелковых подушках и… читал Джираины рассказы.
Вероятно, все это отражалось в глазах юного сенина. По крайней мере, Орочимару, нервно поглядывающий на своего собеседника, сделал два осторожных шага вбок.
- Орочи-куууууун! – дикий вопль заставил Орочимару нервно подпрыгнуть, а Джирайю выпасть из облака своих фантазий в реальный мир.
- Фанатки? – испуганно прошептал Орочимару.
- Отбой. – Джирайа выглянул из подворотни. – Это Нюваши.
- Еще хуже. – Орочимару сполз по стене на землю и попытался на ощупь смыть с себя фиолетовые тени, коими его наградили неуемные поклонницы. – От тех хотя бы убежать можно, а с Нюваши мы в одной команде.
Джирайа понимающе покачал головой.
- Да, это точно. Ладно бы она была симпатичным мальчиком, а так… - мечтательно сказал он. Его извращенное воображение мигом нарисовало типичный, как ему казалось, пример яойного мальчика, почему-то похожего на него самого.
- Но она меня пугает... – задумчиво покусал губы Орочимару.
Джирайа хмыкнул.
- Ну и чем же эта скромная девчушка может кого-то напугать? Разве что своей красной физиономией…
- Вот именно физиономией она и пугает. Нет, ты посмотри на неё! Это же типичный пример дьявола в человеческом обличье. Они тоже все такие – скромненькие, тихие, мирные и забитые жестокой судьбой, униженные и раздавленные… А голосовые связки – будь здоров… Не понимаю я людей.. люди такие странные, ты не находишь?
- Что-то тебя куда-то не туда повело, не кажется?
- Логично. Не туда. Но общее направление мысли ты понял?
- Нет.
- Как нет? – опешил Орочимару.
Джирайа вздохнул.
- Орочимару, твоя логика меня всегда поражала! Как я могу хоть что-то понять из твоего рассказа, если ты и рассказ толком поставить не можешь! Никакого стиля повествования, никаких оборотов, только если тебя занесет куда-то не туда, как сейчас. Ты меня понимаешь?
- Нет, – мстительно ответил Орочимару. – Я тебе сейчас все доступно объясню на пальцах. Средний видишь?
- Да я только этот палец от тебя и вижу… Это намек, ммм? – Джирайа кокетливо поправил кимоно. - Вот уж не ожидал, хотя…. Мне глаза твои напротив говорят, что ты не против…
Орочимару подавился возмущением.
- Орочи-кун…. Джирайа-кун…. – миловидное личико, обрамленное пшеничными волосами, забранными в хвостик на затылке, большие глаза цвета подтаявшего шоколада, полное отсутствие груди… И чем не образец парня для яойной манги?
- Нюваши-тян! – Джирайа развел руками. – А мы тут плюшками балуемся!
Девчушка тихо ойкнула.
- Какими плюшками? – прошептала она.
- Да есть тут у нас одна плюшка… - подмигнул Джирайа. Потом не удержался и подмигнул еще раз, причем обоими глазами сразу.
- Орочи-кун? – не понимающе произнесла Нюваши, - больше никого нет, значит плюшка… - она уткнулась взглядом в Орочимару, – ой, а что у тебя с одеждой? Что-то случилось, Орочи-кун? На тебя кто-то напал? Тебя кто-то побил? Это плохие шиноби из Камня? Или хорошие шиноби с соседней улицы?
- Это раны, нанесенные любовью! – мелодраматично заявил Джирайа.
Нюваши покраснела и отвела взгляд.
- Ах, да… - она покраснела еще сильнее, - простите, я совсем забыла. Меня послал на ваши поиски Сарутоби-сенсей. Он сказал, что сегодня мы будем тренироваться по ускоренной программе подготовки анбу, так что нам нужно собраться на втором полигоне, рядом с рамен-ресторанчиком…
- И что же мы будем делать рядом с рамен-ресторанчиком? – внезапно заинтересовался Джирайа, - Макакус-сенсей опять будет жрякать рамен с саке вместо бульона, а мы будем развлекать публику, чтоб они бросали нам монетки для оплаты этого удовольствия?
Орочимару прыснул в кулак. Из их команды только Джирайа мог позволить себе в открытую заявлять такое про учителя. Его и так часто били, так какая разница?
- Зачем ты так… - с осуждением заметила Нюваши, - Сарутоби-сенсей хороший, он и нас часто угощает!
- Ой, да сколько раз ты от него халявы получила, а? – спросил Джирайа. – Если ты про тот раз, когда мы поймали бешеную белку-летягу, зажарили и съели, так его даже рядом тогда не было!
- А когда он нас мороженым угощал? – вспомнил Орочимару.
Надо сказать, что в этот момент троица уже неспешно шагала по улице, направляясь к любимому полигону сенсея. Да-да, именно к тому, который располагался рядом с рамен-ресторанчиком, молодой хозяин которого из-под полы мог предложить пару стаканчиков саке. Собственно, именно поэтому полигон и был любимым.
- Ой, ну ты вообще вспомнил! – недовольно сморщился Джирайа.
- Ну так покупал-то он!
- А на чьи деньги он покупал, а?
- Ну нет, - Орочимару даже был немножко удивлен, - тебя послушать, так у Сарутоби вообще никаких хороших качеств нет!
К большому изумлению всех присутствующих, Джирайа заалел и скромно захихикал.
- Есть у него одно качество… - загадочно произнес он, - но вам о нем знать пока не следует. Сие есьм военная тайна! И она ни коим боком не касается половины вас! А другую половину, она касается в половину меньше того, что касается вторую некасающуюся половину, строго по касательной!
- Ты хоть сам понял, что сказал? – неудовлетворенно спросил Орочимару.
В ответ Джирайа выдал такой фантасмагорический хохот, что затряслись даже бельевые прищепки, до этого мирно державшие чистые простыни фанатичных хозяек.
- Значит, не понял, - подытожил Орочимару.
- Ну не понял, и что с того? – амбиции Джирайи были воистину велики.
Орочимару махнул рукой и соблаговолил переключиться на менее агрессивный объект.
- А вот скажи мне, Нюваши-тян, - начал он, - почему ты постоянно молчишь, а?
Блондиночка смутилась.
- Ну… Орочи-кун… как бы так сказать… - робко прошептала она, - а тебе не нравится да? Тебе больше милы яркие и открытые девушки?
Настал черед Орочимару залиться краской.
- С чего ты спросила?
- А ты с чего спросил?
- А почему никто не спрашивает, кто нравится мне? – вклинился Джирайа, который просто не мог молчать более чем полминуты.
- А почему это я должен тебя спрашивать?
- Орочи-кун… Джирайа-кун…
- А почему ты должен меня не спрашивать?
- А почему я вообще тебе что-то должен?
- А почему ты мне что-то не должен?
- Мальчики, успокойтесь…
- А почему бы нам сейчас не пойти и не разобраться с этим, как нормальные пацаны?
- А почему бы и нет?
- А почему бы и да!
- А почему бы вам троим наконец не заняться делом? – дипломатично заявил четвертый голос, обладатель которого уже минут десять тащился следом за шиноби, в конец отчаявшись, что его кто-нибудь заметит.
- Да пошел ты! – ответствовал Джирайа, даже не удосужившись повернуться. – А ну, давай-ка выйдем, змеюка подколодная!
- Так, ты кого это послал?
- Да мы и так на улице, тормознутый ты наш!
- Вот и чудно!
- Ну и все!
- Нет, ты кого послал?
- Орочи-кун… Джирайа-кун… это Сарутоби-сенсей… - единственный человек женского пола уже пыталась обратить внимания парней если не на себя, то на идущего сзади третьего хокаге. Собственно говоря, на тот момент он еще и не был хокаге, и даже в планах его эта должность не маячила. Пока он был просто Сарутоби - условно благовоспитанный, почти трезвый и относительно здравомыслящий учитель незабвенной троицы, в дальнейшем прославившейся как «Легендарные саннины». Но на данный момент, знаменитая тройка, если бы её назвали саннинами, то есть мудрецами, повела бы себя довольно предсказуемо: один бы заржал, вторая покраснела, а третий, облизнувшись, сказал бы «Ништяяяяк…».
А теперь забудьте все, что было написано в предыдущем абзаце, вы этого еще не знаете и никто еще ничего не знает. А всех, кто что-то предсказывал, давным-давно замочили.
- Ты кого послал? – зловеще проговорил Сарутоби, прищуриваясь.
Первым учителя увидела Нюваши, вторым Орочимару. Джирайа же, предварительно задвинув тираду по поводу того, что всякие козлы мешают двум реальным пацанам разобраться между собой, обратил на Сарутоби внимание последним.
- Повторяю последний раз… - голос Сарутоби стал еще более зловещим – ты кого послал?
- Ой, Козел-сенсе….ээээ…. ну… Макака…… блин… Сарутоби-сенсей… Я думал, что это вражеские шиноби! – выдал Джирайа.
- И поэтому ты назвал их козлами и послал, да?
- Ну да! Если бы я назвал их более нецензурным словом, это было бы неполиткорректно! – нашелся светловолосый шиноби.
- Ой, дурак… - прошептал Орочимару. Он первый понял, какая фраза Сарутоби последует далее.
- Джирайа-кун, - вкрадчиво проговорил сенсей, - а напомни-ка мне правила шиноби, третий параграф пункт четвертый, «Об обнаружении в селении вражеского лазутчика»?
- Ой, дурак… - повторил Орочимару.
- Блин… – Джирайа почесал в затылке, - а оно я помню, что там написано?
- Ага… тогда может Орочимару-кун процитирует нам третий параграф, пункт четвертый?
Орочимару с готовностью открыл рот, дабы поведать всем о правилах шиноби, но взглянул на Джирайю. Глаза светловолосого настолько умоляюще смотрели на змеиного-еще-не-сеннина, были настолько жалобны, что Орочимару не выдержал.
«Эх, если уж бунтовать, так вместе!» - решил он, а вслух сказал:
- Я не помню!
Сарутоби опешил.
- Как не помнишь? – удивленно проговорил он, но тут же сообразил в чем дело. – Бунт значит, да? Мышки нашли килограмм гвоздей и устроили кошке вечеринку?
- Да! – гордо проговорил Джирайа, - Мы старые глухонемые мыши! Мы ничего не видим, ничего не слышим и ничего никому не вякнем! Потому что мы не умеем разговаривать! Вообще не умеем и не собираемся учиться! И вы от нас ни слова не добьетесь. Даже под самыми страшными пытками мы будем молчать, яко пьяные древесные клоны первого хокаге! Запомните, ни слова вы не добьетесь! Можете даже не пытаться!
- Заткнись! Пломбы выпадут! – попросил Орочимару. – И так уже влипли, по самое нихочу.
- Может тогда Нюваши-тян все-таки расскажет нам, что гласит кодекс ниндзя? А точнее третий параграф, пункт четвертый, «Об обнаружении в селении вражеского лазутчика»?
В голове у Нюваши две мысли начали устойчивую борьбу.
«Так, если я сейчас процитирую, то подведу своих друзей!» - шептала одна.
«А если не процитируешь, рискуешь вылететь из шиноби!» - верещала другая.
«Но друзья…»
«Какие, к хокаге, друзья? Рискуешь вылететь! Ау?! Ты ниндзя или нет?»
«Но мы же команда!»
«Какая команда, какая команда? Я тебя умоляю, у тебя поворачивается нерв назвать эту парочку командой? Ты посмотри только на них! Один психанутый яойщик с тягой к постоянной ругачке и рассказам собственного сочинения, второй – фриканутый мальчик-бисексуал с кучей мозгов, но направленных не на то, на что нужно! А точнее – вообще ни на что не направленных!»
«Орочи-кун хороший…» - против характеристики Джирайи вторая мысль не возражала.
«Хороший он! Щас!»
«Хороший!!! Это ты дура!»
«Не ори на меня, аксонина тупая! На тебе! На, получай!»
«Не бей по моим нейронам!»
- Ну же, Нюваши-тян! – подбодрил Сарутоби.
Нюваши вздохнула.
- При обнаружении в деревне и ее близлежайших окрестностях вражеского лазутчика следует немедленно сообщить об этом вышестоящим органам, как то – чунинам и джонинам. В случае отсутствия таковых следует немедленно принять активные меры по деморализации лазутчика, – заученно проговорила она. – Поправка к четвертому пункту: если вы не обладаете достаточной компетенцией в области допросов, ни в коем случае нельзя спрашивать что-либо у пленника или отвечать на его вопросы.
- Вот! Орочимару и Джирайа грубо нарушили это правило.
- Да мы даже вас не видели! – возмутился Джирайа.
- Тем более! Если я вражеский шиноби, как ты меня назвал, ты просто обязан был меня заметить! А твое поведение – архипреступно! Поэтому вам двоим следует объявить выговор с занесением в грудную клетку.
- Сарутоби-сенсей, может не надо? – робко подала голос Нюваши. – Они же ничего не сделали!
- Вот именно! – сенсей поднял к небу палец, - В этом-то и заключается их преступление! Нет бы подойти, сказать: «А ну-ка, учитель! Пойдемте я вас саке угощу!». И все!
- Блин, почему этот козел иногда трезвеет? – сам себя спросил Орочимару. Спросил очень тихо, ему еще хотелось немного пожить.
- Значит так, вы двое, - Сарутоби указал пальцем на Орочимару и Джирайю, - пойдете со мной. Там я решу, что буду с вами делать. Нюваши может смело идти. Для неё тренировки сегодня не будет.
- Как это? – наперебой закричали парни.
- А так! – Сарутоби ухмыльнулся во все свои тридцать зубов. Остальные два пропали при неизвестных обстоятельствах. – Она единственная, кто смогла процитировать правила кодекса шиноби, и единственная, кто меня заметил, пока вы двое занимались тем, что орали друг на друга.
- Сарутоби-сенсей, - тихо обратилась к учителю Нюваши, - можно я тоже понесу наказание вместе с мальчиками?
- Ну уж нет!
- Но… - Нюваши немного покраснела, что в принципе для нее было делом обычным.
- Даже не обсуждается! Ты кодекс знаешь? Знаешь. Так что мне тебя наказывать?
- Ну и подумаешь… - прошипел Орочимару, - я тоже его знаю… «При обнаружении в деревне и ее близлежайших окрестностях …»
- Нет, нет, нет! – перебил его Сарутоби. – Раньше надо было! Поздно пить боржоми, когда почки отлетели! Тем более что для тебя, Орочи-кун… - сенсей жарко улыбнулся, - я придумал кое-что особенное, мой мальчик…
Джирайа шмыгнул носом. Он-то знал великую тайну Сарутоби…
«Ну ничего, - подумал он, - скоро и Орочи ее тоже узнает.»
Обхватив парней за плечи, Сарутоби твердой походкой направился в сторону полигона.
Нюваши осталась одна, если позабыть про то, что она стояла посреди одной из самых оживленных улиц деревни Скрытого Листа.
Попытавшись взвесить все за и против, Нюваши, пару секунд потоптавшись на месте, твердо выбрала себе маршрут и конечную точку – цветочный магазин семьи Яманако.
Стеклянная дверь открылась, пропустив Нюваши в недра здания. Почему именно недра? На потому, что помимо цветочного магазина здесь располагались курсы йоги для начинающих, студия звукозаписи новогодней речи хокаге и склад сломанного оружия, приготовленного на переплавку. Поэтому и шум там стоял соответственный.
Бум! Дзынь!
- Майна! Майна! Разгружай!
Дзынь!
- Мы абсолютно спокойны. Мы любим весь этот жалкий и ничтожный мир. Мы как пустые сосуды. Нас вообще не существует. А где-то внутри нас, огромная черная дыра, засасывающая нашу душу…
Дзынь!
- Не сыпь мне кунаи на раны!!!
Дзынь!
- Дебил, куда целишься?
Дзынь!
- Так, ну все… молился ли ты на ночь? Что? Еще не ночь, еще не вечер? Умри же, ничтожный! Я мстю, и мстя моя страшна!
- Скучно…
- Черная дыра разрастается… она захватывает наш мозг… Полное спокойствие, полная умерщвленность… Мы любим весь мир… повторяйте это про себя… Отпустите свое физическое я, позвольте душе вырваться на свободу!
- Да…..
- Еще двести пятнадцать дней до нового года.
- Это значит, мы сидим здесь сто пятьдесят дней.
- Круглая дата…
Дзынь! Бряк!
- Твою мать…
- Я так и не услышал ответа – молился ты или нет?!
- Ага.. по пятьдесят? За круглую дату?
- Давай, наливай…
Дзынь!
- Уроды!!! Выпить нормально не дадут! Все саке расплескали, сволочи!
- Это не саке, это водка! Говорят, что ниндзя из деревни скрытой демократии пьют его пинтами! Вообще убойная вещь!
- Мы спокойны... дыра внутри нас продолжает расти. Вот, она уже не помещается в нас и выходит на свободу! Бу-ха-ха-ха! Дестрой!!! Вас всех захавает сотона!!!!
Нюваши поежилась и сделала шаг от двери, где густой женский голос призывал всех разрушить мир путем дисциплинированного и организованного отламывания краников от писсуаров в мужских туалетах. Ей подумалось, что у каждой бабы-йоги в голове свои личные тараканы, имеющие привычку переползать в другие, наиболее пустые головы.
Пройдя мимо кучи половинок от сюрикенов, из-под которых торчали чьи-то дергающиеся ноги, девушка свернула в наиболее светлую часть здания, где, собственно говоря, и располагался цветочный магазин.
Ханако Яманако обнаружилась за прилавком. Перед ней стоял дерганый покупатель, которого Ханако держала за шиворот и рассказывала обо всех прелестях их фирменных букетов из японских ирисов. Дерганый покупатель тряс головой и жалобно мычал. Было видно, что он уже и сам не рад, что зашел в этот магазин, но что поделаешь.
В этом была вся Ханако. Восемнадцатилетняя девчонка привлекательных форм с пшеничными волосами и яркими, цвета морской волны, глазами, наивно блестящими из-под длинной челки. Неудивительно, что своей внешностью она легко заманивала в магазинчик покупателей (некоторые правда, глядя на откровенную одежду Хана-тян, искренне считали, что там находится клуб, где одежды нет ни на ком). А потом наступал черед обхаживания клиента самыми разнообразными методами. Хана рассказывала, уговаривала, упрашивала, молила, заставляла, принуждала, угрожала и, если это не помогало, переходила к активным действиям. Как, например, сейчас.
- Понимаете, - выразительно говорила она, - Нигде вы не найдете таких букетов!
Покупатель вздрогнул, потому что Ханако достала огромный мясницкий нож.
- Нигде и никогда вы больше таких букетов не найдете! Вы меня понимаете?
Покупатель судорожно кивнул и сделал попытку выбраться. Однако из цепкого захвата Ханако, которому позавидовал бы любой борец сумо, не уходил еще никто, кроме одного человека. Но об этом позднее.
- Ирисы очень красивые, ведь да? – продолжила допрос девушка.
Покупатель снова кивнул.
- Значит, вы хотите их купить? – настойчиво спросила Яманако.
Покупатель замотал головой, всем своими видом показывая, что эти ирисы нужны ему примерно также, как корове инструкция по эксплуатации седла.
- Но вы же признались, что они красивые? – нож угрожающе поднялся. – Ну же, купите их! Давайте! Купите! Я жду! Там, за чертой только начало! Купите!
Покупатель сглотнул и протянул Ханако несколько крупных купюр.
Вид девушки мгновенно изменился. Ножик исчез под прилавком, большие глазки наивно захлопали, губки растянулись в приветливой улыбке.
- Я рада, что вам понравились наши букеты! Сейчас все сделаем в лучшем виде! – пропела она и, покачивая бедрами, двинулась набирать ирисы, - Если хотите, я могу добавить в букет несколько желтых орхидей, - через плечо обратилась она к покупателю, - но это будет стоить… - лицо на мгновение стало угрожающим – немножко дороже… Вы согласны?
Покупатель был согласен. А куда бы он делся?
Нюваши прошла в магазин, тренькнув традиционным колокольчиком, висевшим в дверном проеме.
Ханако обернулась.
- А, Ню-тяяян! – весело протянула она, - Подожди пару минут, я букет доделаю и вернусь!
Нервный покупатель мелкими шажками подошел к Нюваши.
- Бегите отсюда… - тихо посоветовал он, оглядываясь на Ханако. – Не верьте этой девчонке! Бегите! Она словно исчадие ада!
- Она всегда такая… - Нюваши засмущалась и на шаг отошла от покупателя.
- Какой ужас… - выдохнул тот.
Ханако, не переставая ослепительно улыбаться, протянула покупателю букет ирисов. Покупатель поспешно смылся, зарекаясь никогда больше не заходить в этот треклятый магазин. И даже по улице по этой больше не проходить. И в селении не появляться. И вообще бросить работу наемного убийцы из деревни Скрытого Песка и заняться разведением цветной капусты в домашних условиях и писать философские трактаты о бабочках и буддийских монахах.
Так, сама того не ведая, Ханако наставляла всех на путь истинный…
- Фех, - Хана вздохнула, - какой несговорчивый оказался клиент… Минут пятнадцать с ним разбиралась. Либо люди такие жмоты пошли, что на цветочек жалко потратится, либо одно из двух. Как там у тебя вообще дела по жизни, а?
Нюваши вздохнула и подняла на подругу свои большие глаза.
- Да так себе… - пробормотала она и без раскачки начала, - Хана-тян, я пришла попросить тебя об одной услуге… Мне так неловко…
- Да ладно, все свои! – расщедрилась цветочница – Что за услуга?
- Я… я хочу стать такой же, как ты…
- На работу что ли напрашиваешься? Мест нет! Нет больше мест! Лучше в студии звукозаписи просись. Рабочий график – один день в году, зарплата тоже… Зато большая!
- Нет... понимаешь… я больше не хочу быть такой скромной…
- Ах вот как… - понимающе проговорила Ханако и оперлась бедром об огромный вазон с фикусом. – Ну, и чем же добрая фея Хана-сама может тебе помочь?
- Не знаю… - в конец смутилась Нюваши, - ладно, неважно... это плохое предложение… давай забудем?
- Задача номер раз. Научить тебя добиваться того, чего хочешь.
- Нет, я этого не хочу…
- Задача номер два. Конкретизация твоих желаний.
Нюваши покраснела.
- Номер три. Избавится от алых щек.
Нюваши опустила глаза.
- И не делай такой виноватое лицо, а то еще и на пластическую операцию будем деньги искать… Кстати… - Ханако подозрительно прищурилась, - а зачем вдруг тебе понадобилось что-то в себе менять? Влюбилась?
- Что? Я? – куноичи была готова хлопнуться в обморок, и лишь необычайная сила воли, воспитанная долгим сидением в одной позе, удерживала ее от столь необдуманного шага.
- Ну не я же! Хотя… Я уже давно влюблена! – Хана мечтательно прикрыла глаза и углубилась в светлые мысли об объекте своих воздыханий. – Он такой… такой классный… Такой красивый… Такой умный… Вообще самый лучший! Когда я вижу его, жующим пирожки в забегаловке, напротив нашего цветочного магазина, у меня перехватывает дыхание! Он так эротично облизывается, после поедания пирожков! А его любимые пирожки – с капустой! И еще он умеет так смешно фыркать, когда его язык заплетается в лапше!!! – Ханако буквально захлебнулась от восторга. – И он питает ко мне ответные чувства, я уверена! Среди тысяч теневых клонов он увидит меня, единственную девушку, способную скрасить его бурную молодость! У нас все будет зашибись, это лишь вопрос перспективы! Все будет офигенно! Непременно, все будет офигенно! Мы будем вместе лежать на лужайке, я стану вплетать ему в волосы луговые цветы и делать ему африканские косички! А он будет довольно шипеть и слюнявить мою коленку! Эх, ладно! – решилась Ханако, - ради вашей с непонятно кем светлой и чистой любви я помогу тебе стать решительнее! И вообще мы полностью изменим твой стиль, да! В мире существует слишком много причин для смерти, чтобы умирать еще и от скромности! Скажем «нихт!» прежней Нюваши! Ферштейн?
- Яволь… - ответила та, уже сама порядком испуганная бурной речью вдохновленной на ратные подвиги Ханако-тян.
И с этого момента началась совершенно другая жизнь.
Первое, что решила сделать Ханако – это изменить внешность Нюваши. Ради этого, она умудрилась затащить подругу в один из самых модных магазинов деревни. В итоге в гардеробе Нюваши появились: парадное кимоно с пьяными, судя по их виду, павлинами; несколько сетчатых кофт, призванных своими дырками отвлекать внимание противника при бое и привлекать при более мирных обстоятельствах; несколько пар интригующих бридж; комплект обуви «зима-лето-осень-весна-прочее»; короткое повседневное кимоно цвета перезревшего гороха и колечко в форме змейки. Правда потом, колечко все равно вежливо отжала в неограниченное пользование Ханако, объясняя это тем, что видеть рядом родное лицо всегда приятно.
Непривыкшая к такой одежде Нюваши отказывалась, протестовала, пыталась скромно отнекиваться, жалась, мялась и… согласилась. Хана-тян умела убеждать.
Вторым пунктом, как решила Ханако, было перевоспитание. И вот здесь возникла заминка. Легко сказать – «Хватит стесняться!», но сделать такое практически нереально. Часа три Нюваши, под чутким руководством заснувшей Ханако, зубрила фразочки типа «Какая крыша не любит быстрой езды?», «Лом костей не парит», «В Деревне камня две беды - дураки и дороги, а в селении листвы две радости - умники и бездорожье», чтобы при любом удобном случае не забывать их вставлять. Экспромт у Нюваши получался только под особое настроение. Случай, решила Ханако, не клинический и вполне разрабатываемый.
После этого Хана-тян долго убеждала подругу в ее красоте, обаянии, уме, остроумии и так далее, объяснив это тем, что «и самовнушение стоит попробовать!». Однако, максимум, что он смогла добиться – Нюваши, покрасневшую до состояния пьяного Санта-Клауса.
Получасовые курсы актерского мастерства для ниндзя тоже не дали никаких результатов. Ханако начала тихо злиться. Терпения у нее всегда было столько, что и на одну пятую ее часть не хватило бы.
После этого они попробовали курсы йоги для начинающих, стриптиз-клуб (упавшую в обморок Нюваши пришлось долго откачивать) и просто высоконравственные беседы. Безуспешно. Наконец, Ханако опустила руки.
- Все, давай на сегодня закончим, - сказала она, грузно опускаясь на скамейку в маленьком скверике около стриптиз-клуба, - иначе я просто не выдержу.
Нюваши скромно присела рядом.
- Ханако-тян, не стоит так ради меня напрягаться… - пробормотала она.
- Кто сказал, что ради тебя? Я, может, проверяю свою теорию о переустановке личности!
- Ах вот как… - опустила голову Нюваши.
- Блин, да ну тебя вообще! – вспылила Ханако. – Ты хоть раз можешь мне нормально ответить? Ты хоть одно ругательное слово вообще знаешь?
- Знаю…
- Ну и?
- Блин…
Ханако в изнеможении растянулась на скамье. Полежав пару минут в полной тишине и поглядев на быстро темнеющее небо, она достала из сумки две банки алкогольных коктейлей. Один она оставила себе, второй перебросила Нюваши.
- Что это? – шепотом спросила скромница.
- Лимонад, пей давай... – ответила Ханако, которой совсем не хотелось еще и объяснять Нюваши что такой коктейль.
Выверенным и отработанным до автоматизма движением она открыла зашипевшую жестянку и сделала хороший глоток. Ню-тян неловко дернула кольцо, пролив немного напитка себе на колени, глотнула, поморщилась, но банку не отставила.
Так они и сидели, попивая алкогольный коктейль и разглядывая темное небо, взрывающееся миллиардами звезд. Вслед за первой банкой алкоголя пошла вторая. Вслед за второй третья…
- Эх, хорошо сидим! – заметила пьяненькая Ханако.
- Угу.
- Щас бы еще сюда сигареток…
- Угу.
- И вообще оттяг был бы…
- Угу.
- Что ты постоянно угукаешь? У тебя что, своего мнения нет?
- Есть.
- Ну так и говори!
- Отвянь, не могу говорить – голова трещит…
- Ишь, как мы осмелели… - заплетающимся языком проговорила Хана-тян, поворачиваясь к Нюваши. Та сидела, обхватив колени, тупо смотря в одну точку.
- Отвянь… - повторила Нюваши.
- А вот не отвяну! Ишь, умная нашлась!
- Нашлась.
- Ну тебя и развезло подруга…
- На себя посмотри…
Ханако немного помолчала.
- Ой, а было бы вообще круто, если сюда пришли бы парни! – воодушевилась она.
- Зафиг нам парни?
- Да, ты права… лучше парень! Один! Один единственный! Я бы его накормила пирожками с капустой…
- Блин, да кто этот парень-то? Все уши уже прожужжала!
- Ты мне тут не перчь! Нет, не перчечь.. перчайть… не перечь, во!
- Я и не перчечу…
- Перчечишь! Ты не согласна, что мой парень самый лучший!
- Да я даже не понимаю, о ком ты говоришь!
- Ну ты и дура… Я говорю об Орчу… Чурчумаре… Очуромару… Орочимару!
Внутри у Нюваши что-то оборвалось, упало, разбилось, растеклось и закапало липкими горячими каплями на стенки желудка.
- О ком? – холодно спросила она.
Если бы Ханако была в более трезвом состоянии, она бы заметила, что в глазах не менее пьяной Нюваши запрыгали странные искорки. Да и само их выражение неуловимо изменилось.
- Об Орочи-куне! Орочиньке! Орочимарушке! Орочимареньке! Орочимаруньдичке! – ничего не замечая, щебетала Ханако.
- Руки. Прочь. От Орочимару. – раздельно и очень ясно сказала Нюваши.
- Чтаааа? – скорчила гримасу Хана-тян. – Это кто тут у нас голосок свой противный подал, ааа? Ты что, тоже на Орочи претендуешь, ааа? Да твои акции не выше плинтуса в Коноховских канализациях! Думаешь, раз в одной команде с ним, так ты теперь круче всех, ааа?
- Что ты сказала?!
- Да ты вообще такая дурочка, что разве что тряпку не сосешь!
- Слушай ты, гибрид навоза и торфа! – вскипела Нюваши. – Фильтруй базар, закрой орало!
- Вай, вай, вай! От кого я это слышу? От жалкой помеси помидора и этого… фрукта сушеного… Цунака… Цунада… Цуката! Во! Хы-хы-хы! Цаката, ой… ик!... Цунада…черт, только что же слово вспомнила… ладно, пофиг, будешь Цунада!
- Щас эта Цунада будет кого-то бить. И возможно даже ногами, – предупредила Нюваши, подходя к Ханако.
Однако этой угрозе не суждено было сбыться, потому что Хану-тян пробил дикий смех при виде собственных ладоней, и она уснула, продолжая во сне посмеиваться и, кажется, похрюкивать.
- Сухофрукт, блин… - пробормотала Нюваши, с интересом юного натуралиста разглядывая храпящую подругу. – Цунада… Нашла что сказать… Хотя, если присмотреться… Цунада, Цунади, Цунаде… - она словно пробовала имя на вкус. – Да нет, прикольно звучит! Надо найти Орочи-куна и ему рассказать!
Пнув на прощание заурчавшую цветочницу, бывшая Нюваши и нынешняя Цунаде бросилась в ночь, на поиски единственного и неповторимого Орочимару-куна.
И долго раздавался в ночи дикий хохот пьяной куноичи.
Что ждет ее на пути к своему счастью? Не одиноко стоящий вдали столб, случайно?... Кто знает…
[648x699]