[400x295]
Писатель Марк Дюген, автор книги "Обыкновенная казнь", рисует беспощадный портрет Владимира Путина

Чтобы охарактеризовать истинного властителя России, Владимира Путина, необходимо вернуться в конец XIX века, когда российская аристократия пребывала в апатии и, как чеховские герои, размышляла о собственной бесполезности, пишет в Le Point писатель Марк Дюген. С точки зрения Западной Европы, Россия – постфеодальное общество, не верящее в пользу либерализма. Из-за отсутствия настоящего капитализма источником вдохновения для революционеров становится несправедливость и пренебрежение власти по отношению к слабым.

Революция разражается на фоне военного поражения от Германии, она утверждается массовыми убийствами, так как надо как-то преодолевать сопротивление новым идеям. Потом все благородные идеи присваивает себе меньшинство, для которого террор – единственная форма правления. Большевики не посягают на основы российского государства, заложенные Иваном Грозным, когда за империалистическим национализмом скрывается хроническое презрение к человеческой жизни и свободам.

Путин появляется на свет за несколько месяцев до смерти Сталина, о котором, полагает автор Дюген, ему известно по слезливым похвалам дедушки, бывшего поваром тирана. В детстве он мечтает стать шпионом: ввиду природы режима эту мечту легко осуществить, хотя из-за "вспыльчивого нрава и средних интеллектуальных способностей" ему не удается присоединиться к элите разведки, работающей за железным занавесом. Он начинает с наблюдения за противниками режима, затем отправляется в Дрезден, где, по-видимому, не совершает ничего выдающегося. После падения Берлинской стены он не впадает в "посткоммунистическую депрессию", а приводит в порядок свои мысли и определяет приоритеты: в первую очередь он – православный русский; затем – агент спецслужб при любом режиме. Он испытывает отчаяние при виде развала КГБ, сопровождаемого открытием архивов, решив взять реванш и не утрачивая при этом умение приспосабливаться.

В ельцинскую эпоху он вступает в команду Собчака, после падения которого отправляется в Москву, где очень скоро при поддержке бывших коллег оказывается во главе ФСБ. Его быстрый карьерный рост объясняется, по мнению Дюгена, не только его личными качествами и поразительной энергией, но и стремлением взять реванш и вернуть то, что было украдено у "теней старого режима" опередившими их "космополитами-оппортунистами", многие из которых тоже были функционерами КПСС. Россияне до сих пор помнят о ельцинской эпохе, когда можно было говорить все что угодно, но уход символа падения коммунизма был неизбежен: "его окружение и поддерживавшие его олигархи пришли тогда к наименьшему общему знаменателю – Владимиру Путину". Став, к всеобщему удивлению, президентом, он выполнил свои обещания, данные семье Ельцина, но взялся за олигархов, изгнав их страны или отстранив их от политики. Ходорковского, не принявшего его всерьез, он отправил в Сибирь. День за днем теневые деятели занимали посты в политике и экономике, на которые не смели и надеяться.

Как пишет Дюген, Путин понял, что он – государственный человек, когда решил отбросить уважение к человеческой жизни, поставив жесткость на службу своим идеалам. Чечня представляла угрозу его империализму – он сровнял ее с землей. Украина стала заглядываться на НАТО – он отключил ей газ. Грузия присягнула на верность Европе – он в нее вторгся.

"Мы были неправы, обвиняя его в убийстве журналистки Политковской, – пишет Дюген. – Ее смерть была подарена ему его чеченскими вассалами в знак верности, по традиции, идущей от Ивана Грозного". Иногда кажется, что он озабочен тем, что не может предложить ничего кроме неумелого противостояния Западу и видимости ультралиберализма, искаженного возмутительными захватами собственности, в котором уживаются мафиозные миллиардеры и оболваненный народ, убежденный, что голосует за человека, вернувшего им достоинство. Этот пожизненный президент, уничтоживший оппозицию угрозами физической расправы, полагает, что на его век нефти и газа хватит, пишет автор. Он пользуется этим, чтобы заставить замолчать мировое сообщество, которое, утратив бдительность после падения Берлинской стены, начинает осознавать, что терроризм – не единственная угроза миру. Как отмечает Дюген, Путин может очень далеко зайти, чтобы потешить вновь обретенную гордость своего народа. И ослабление Соединенных Штатов в результате финансового кризиса может ему в этом помочь.