Понять, что такое экономика, я пытался ещё в начале 90-х годов. Тогда, с развалом старой системы, бурно начали воспринимать всё западное, в том числе и западное понимание экономики, появилась масса экономической литературы, которую народ взахлёб читал аки детективные романы, и я в этот процесс оказался втянутым тоже. Купил несколько учебников по экономике (из тех, что были признаны как лучшие), начал осваивать.
И знаете ли, довольно быстро оно меня начало смущать – то, что было там изложено. Нет, прямых претензий к нему предъявить нельзя было, но какое-то оно было зачастую неоднозначное, вызывало недоумение – «а почему, собственно, именно так?», смущало специфичностью терминологии, в которую вкладывались понятия несколько скользкие, словно нарочито перетолкованные для их не совсем обычного понимания.
Я бы, может, и продолжал во всё это вникать, но неожиданно всё понял. Во всяком случае, на тот период мне этого понимания оказалось достаточно.
Понять, что такое экономика, мне помог пан Ющенко. Дело было так. Тогда бушевала гиперинфляция, и большинство руководителей предприятий под разными предлогами специально задерживали выплату зарплат, чтобы прокрутить эти деньги в каких-либо финансовых операциях, пока эти деньги хоть чего-то стоили, а потом уже выдавали обесценившиеся деньги в виде зарплат многомесячной давности. Формально закона эти руководители не нарушали, но люди вместо зарплат (росших тогда следом за инфляцией) получали, по сути, воспоминания о прошлых зарплатах, а не реальные деньги. Ющенко был тогда главой нацбанка, и какое-то они там издали постановление (кажется, речь шла о штрафных санкциях), в результате которого руководителям предприятий стало невыгодно задерживать выплату зарплат. Проблема исчезла. И пан Ющенко высказался тогда в таком стиле: вот как мы чисто экономическими методами, без каких-либо специальных законов, изменили ситуацию – и, ай-да мы, экономисты, и вот что значит наука экономика.
Это его высказывание меня сильно тогда зацепило. Да при чём здесь экономика, когда речь следует вести банально о подборе кадров? Суть-то проблемы в том, что в позднее советское время в руководители повыбивались сплошь вот такие мерзавцы, которые, пользуясь возникшими в стране сложностями, тут же начали топтаться по людям в своих шкурных интересах, и по людям, и по стране в целом, а не в том, чтобы искать на этих мерзавцев рычаги влияния через их выгоды. Дело в том, что к управлению людьми в принципе нельзя допускать негодяев, а не в том, чтобы этим негодяям было невыгодно по людям топтаться. Здесь подменяется непосредственное, первичное понимание взаимоотношений между людьми в обществе вторичными методами регуляций таких отношений – и в результате суть дела затушёвывается в интересах этих же негодяев.
Иными словами, дело не в том, чтобы были и волки сыты, и овцы относительно целы, дело в том, что овец в принципе не должна пасти стая волков, для этого нужен пастырь, а не волки, на которых экономисты набросили овечьи шкуры для успокоения овечьего стада.
Далее, рассуждал я уже в критичном настрое, вот, например, сами экономисты говорят: экономика это наполовину психология, а также, экономика это наполовину социология, а также, экономика это наполовину наука пиара, а также… Стоп-стоп-стоп, да мы уже в минуса залезли, а где же, собственно, экономика? Давайте тогда непосредственно и говорить о психологии, о социологии, об умении подать себя обществу, о том же подборе кадров, и о многих вещах ещё, которыми экономика оперирует в своих интересах. Но что тогда останется от самой экономики? Бухгалтерские расчёты? Вот о них и давайте будем говорить. И для этого есть своя наука – бухгалтерское дело. Да, ещё, пожалуй, можно говорить о финансах с кредитами. Ну, так и для этого есть своя наука – банковское дело. А где же тогда сама экономика? Нигде. От неё остаётся пустое место. Так существует ли вообще такая наука, как экономика? Или есть только фикция, которая хитро надумана кем-то в своих хитрых интересах?
Лично меня тогда вполне успокоила мысль, что такой науки, как экономика, нет вообще, а если что-то там и есть, то это скорей псевдонаука, чем наука. И, наверное, я был не прав в своём радикализме. Но давайте мы всё же присмотримся посторонним трезвым взглядом к этой, с позволения сказать, науке. Она действительно смущает.
А в первую очередь смущают сами экономисты. Прислушайтесь, как они говорят. Серьёзные люди, доктора экономических наук, академики экономических дел – но один говорит в одну сторону, другой в прямо противоположную, и каждый говорит вроде аргументировано, вроде доказательно… а практика оказывается вообще какой-либо совершенно иной, к их рассуждениям отношения не имеющей. Это наука?
А главное (главнейшее!!!), насколько честно они говорят. Послушаешь их диспуты, в которых они раскритиковывают друг друга – и действительно, сплошные подтасовки. Нет, не подтасовки самих данных, числовых результатов, а подтасовки смысла этих результатов, неправомерное применение этих результатов в своих рассуждениях, беззастенчивая и недобросовестная спекуляция этими результатами. Они что, не знают, что они делают? Напротив, прекрасно знают! И делают. Даже тогда, когда делать это было бы нежелательно, потому что тут же изобличат. А делают это по той банальной причине, что привыкли так делать. Они экономисты и варятся в соку той науки, где такая нечистоплотность, такая игра с подменой понятий является нормой. Так что же это за наука такая?
Понимаете ли, если бы так вёл себя физик-химик-математик-биолог, то это вызвало бы шок во всей их среде. Его тут же заклеймили бы и не допустили бы более ни к каким исследованиям, и даже дружно ополчились бы на любые его прилюдные рассуждения как представителя своей науки. Для своей среды он стал бы изгоем. А здесь – как так и надо. И сплошь. Такая наука.
Наука такая, потому что это заложено в самой основе этой науки. Она изначально так разрабатывалась, с таким понятийным аппаратом, чтобы всё это было неоднозначно и могло применяться и так, и этак. У истоков современной западной экономики находятся преимущественно иудейские разработки (корректней даже сказать, иудейско-масонские разработки), в которые изначально заложены смысловые перевёртыши, поверхностные понятия с ускользающим от понимания их внутренним смыслом, понятийная спекулятивность. Для людей обыденного уровня там вроде всё как так и надо, только вот где-то местами чуть-чуть непонятно, ну, да ладно, в целом вроде понятно – и ничего не смущает. А людей, видящих дальше, уже начинает смущать. Хотя так просто не подкопаешься. Надо тратить годы жизни на проникновение во всю эту хитрую систему, а потом уже что-то изобличать – но много ли будет с этого толку на фоне общего шума, когда они, вон, только и делают, что изобличают друг друга? Изобличают и тут же сами без зазрения совести пользуются подобными же спекуляциями в каких-то своих интересах.
По многим признакам создаётся впечатление, что современная экономика является не столько наукой, сколько чародейской системой, направленной на очаровывание подавшегося в экономику народа. И за этой системой кто-то стоит, кто её использует несколько иначе.
А потом мы всё делаем вроде правильно, но у нас получается не совсем то, что надо бы, а Запад делает не совсем то, что надо бы, а получается правильно.
И кто-то из нас процветает. Кто бы это? Тот, кто изучает «лучшие учебники по экономике», или тот, кто изучает плохие книги по кабалистике?
Быть может, я не совсем прав, мне бы даже хотелось верить, что я не прав, тем более что я не экономист, я только со стороны присматриваюсь – но я что-то знаю про эту жизнь и меня что-то смущает. И я до сих пор не могу понять: экономика – это что?
Но чем бы она ни была, по крайней мере, такое её видение имеет смысл обсудить, потому что смущает эта наука вряд ли только одного меня.