Один из столпов английской колониальной политики, сэр Томас Раффлз, являл собой достойный образец служения отечеству. Начав карьеру в Индокитае, на острове Пинанг, в тридцать лет он был назначен губернатором острова Ява, а через восемь лет подарил Британской короне Сингапур — остров, ставший перекрестком самых оживленных торговых путей между Европой, Азией и Австралией. Прожив на этом острове не больше года, Раффлз сумел организовать в его пределах особую систему общественного устройства.
6 июля 1781 года у Бенджамина Раффлза, капитана торгового корабля, который постоянно метался между портами английских колоний и метрополией, родился мальчик. Ребенок появился на свет на обратном пути домой рядом с Порт-Морантом острова Ямайка.
Жена капитана, до замужества Энн Лид, была вынуждена сопровождать мужа в его бесконечных плаваниях. Вместе с матерью не покидал борт и маленький Томас. Первые свои шаги он сделал на палубе шхуны, рассекающей волны Мирового океана. Лишь через три года после своего рождения, 4 июля 1784 года, он был крещен вместе с сестрой Гарриетой в родной церкви Херефордшира.
С раннего детства Томас Раффлз обожал читать и стремился к знаниям. Вынужденный из-за смерти отца рано бросить школу, он решил, что всему научится сам. Для этого он взял за правило посвящать до 8 часов в день чтению и письму. Потом, во взрослой жизни, он работал днем, а по ночам читал и писал. Поутру первым делом просматривал написанное; то, что не нравилось, безжалостно уничтожал.
Скоропостижная смерть отца заставила его в 14 лет пойти работать, нужно было заботиться о семье —матери и четырех сестрах. Томаса приняли на службу в Ост-Индскую компанию курьером, где со временем он несколько продвинулся по службе и мог с гордостью именовать себя клерком. Раффлз слишком сильно любил свою семью, чтобы безропотно сносить ту нужду, в которой им пришлось оказаться: он много работает и мечтает получить назначение в одну из английских колоний. Только там можно твердо встать на ноги.
В 1805 году Томас Раффлз получает назначение в Индокитай на остов Пинанг. Теперь он не клерк, а помощник секретаря губернатора острова. Вместе с должностью Раффлзу назначили астрономическое жалованье —1 500 фунтов в год вместо 70, которые он получал, работая клерком в Лондоне. Перед отплытием в его судьбе произошло еще одно значимое событие: женитьба на Оливии, вдове Джекоба Фанкоурта, ассистента хирурга в Мадрасе. Они познакомились в офисе компании, куда Оливия пришла хлопотать о пенсии за умершего от лихорадки мужа.
В то время путь до Индокитая превышал шесть месяцев. Раффлз с трудом переносил такое долгое плавание. Морская болезнь его не тревожила: выросший на море, он чувствовал себя на палубе весьма вольготно. Его натуру тяготило вынужденное безделье. Только чтение и занятия малайским языком спасали молодого человека. Томас понимал, что знание местного языка поможет ему быстро решать все проблемы и расположить к себе и местное население, и начальство. По прибытии на остров новоиспеченный чиновник сразу понял, что жизнь его по-прежнему будет скромной: аренда маленького домика здесь стоила 330 фунтов ежемесячно.
Томас Раффлз довольно быстро заработал авторитет на Пинанге, и все же его продвижение по службе было бы долгим, не вмешайся случай. Однажды, зайдя в таверну, Томас познакомился с доктором Джоном Каспаром Лейденом, прибывшим из Индии на излечение, — ошибочно считалось, что климат на Пинанге этому способствует. Между Раффлзом и Лейденом сразу завязались дружеские отношения. По счастливой случайности доктор хорошо знал тогдашнего генерал-губернатора Индии лорда Минто, которому и рассказал о талантливом молодом человеке с острова Пинанг.
Томас продолжал работать, обустраивал остров, стремясь сделать из него основательный форпост Британии. И вместе с тем, как известно из его писем, он опасался, что его труд будет напрасным, что Совет директоров Ост-Индской компании все-таки возвратит Яву голландцам.
Что действительно и произошло. Раффлз пытался противостоять, составил очередной проект… но тщетно. С тяжелым сердцем он покидал Яву, будучи убежденным в том, что национальные интересы в этой части света были принесены в жертву интересам чиновников Ост-Индской компании.
Через 11 лет после прибытия в колонию, в июле 1816 года, на английский берег спустился опирающийся на трость, истощенный тропическими болезнями человек — это был Томас Раффлз. Ему было всего 35 лет. Лондонское общество только и говорило о молодом губернаторе острова Явы, он популярен, с ним стремятся познакомиться… А Раффлз, не теряя времени, пишет книгу об острове, которая, по его мнению, должна была убедить английскую общественность укрепиться на Малайском архипелаге. «История Явы» выходит в свет в 1817 году, в это же время Раффлз женится во второй раз.
Издание с интереснейшими описаниями обычаев, искусства, ремесел жителей острова и привезенные автором образцы островной флоры и фауны изумили научную общественность. Его приняли в Лондонское королевское общество, принц-регент пожаловал ему титул рыцаря. Отныне он сэр Томас Стэмфорд Бинглеем Раффлз. Его вновь вызывают в Ост-Индскую компанию и предлагают опять отправиться в Индокитай губернатором небольшой колонии Бенкулу, чтобы основать торговую факторию (поселение). Раффлза снабжают специальными инструкциями, так как новый порт должен обеспечить безопасное плавание английских судов из Индии в Китай и стать реэкспортным центром для стратегического товара — опиума.
Через 16 месяцев, проведенных в Англии, в марте 1818 года сэр Раффлз прибыл в Бенкулу, на берег которой он сошел счастливым отцом: во время плавания у него родилась дочь Шарлотта. Колония предстала перед ним вся в руинах: за день до прибытия корабля землетрясение разрушило почти все постройки. Сэр Раффлз приступил к работе по восстановлению зданий, осушению болот, налаживанию административного аппарата, поиску наиболее удачного места для «секретной» фактории.
В конце года его вызвал новый генерал-губернатор Индии лорд Хастингс, от которого он узнал, что Совет директоров компании настаивает на том, чтобы Раффлз как можно быстрее организовал новый порт в Малаккском проливе для обеспечения безопасного пребывания там британских судов, торгующих с Китаем. Транзит «груза особого назначения» — опиума — из Калькутты в китайский порт Кантон должен быть безопасным. На сей раз интересы сэра Раффлза и Ост-Индской компании совпали. Только первый мечтал о форпосте в Индокитае, не помышляя о «стратегическом грузе»…
Гранитные с коралловыми рифами берега острова архипелага Риау плохо подходили для нового порта, тем более там уже обосновались голландцы. По пути на север Раффлз решил исследовать находившийся под властью султаната Джохора слабо заселенный остров Сингапур, о котором сэр Раффлз читал еще в архивах города Малакки.
28 января флотилия подошла к острову. Утром 29 января сэр Томас вместе с Вильямом Фаркуаром, бывшим губернатором Малакки и будущим первым резидентом и комендантом Сингапура, в сопровождении индийского солдата-сипая, появились в доме у местного правителя — теменгонга, который после недолгой беседы согласился за 3 000 испанских долларов сдать в аренду остров, но нужно было получить согласие правителя Джохора — юридически оформить сделку. Это было непросто, так как младший сын умершего султана Махмуда, поддерживаемый голландцами, узурпировал власть. Законный наследник, старший сын Махмуда Хусейн, проживал на одном из островов архипелага Риау. За ним и был направлен Фаркуар.
Пока англичане ожидали Хусейна, солдаты с двенадцатью пушками высадились на острове.
6 февраля 1819 года над Сингапуром поднялся «Юнион Джек». Султану сразу было заплачено 30 000 долларов. Протесты голландцев были тщетны, и в марте 1824 года в Лондоне был подписан договор, по которому Нидерланды не возражали против занятия англичанами Сингапура и п-ва Малакка, а британцы отказывались от других земель в этом регионе. Свободный для всех судов и наций порт Сингапур теперь полностью принадлежал могущественному Альбиону.
После подписания договора с Хусейном Раффлз должен был возвратиться в Бенкулу, поэтому он передал бразды правления коменданту форта Фаркуару, который был обязан выполнять все инструкции Раффлза.
В конце 1822 года сэр Раффлз узнает, что полковник Фаркуар не исполняет посылаемые ему инструкции, и 10 октября снова высаживается на сингапурский берег. В том месте, где раньше была небольшая деревушка с тысячным населением, его встретил большой преуспевающий город. Но город строился хаотично, без плана, были допущены серьезные просчеты. Фаркуар не отменил рабство, разрешил азартные игры, в 1820 году открыл несколько опиумных лавок. Одним из немногих его достижений стала лишь борьба с крысами. Когда те буквально наводнили остров, комендант форта предложил небольшую плату за мертвую крысу. Вскоре пришлось вырывать траншеи — «братские могилы» для грызунов.
Сэр Раффлз сместил Фаркуара, распорядился осушить топкие болота, вырубить джунгли и мангровые заросли для расширения города. Отменил рабство, запретил азартные игры (петушиные бои), выстроил свод законов, спланировал карту города, открыл школы и основал Институт восточных языков.
Раффлз понимал, что самая главная «опасность» для британского Сингапура — китайцы; если не принять меры, то через несколько поколений китайская эмиграция проглотит Сингапур и город будет китайским. На своем плане города он четко разграничил зоны проживания этнических групп. Юго-западнее от реки он организовал Китайский квартал, который обеспечил дешевой рабочей силой Боут-пирс — порт. Река, по его замыслу, должна оградить китайцев от всех остальных жителей. Пусть китайские группировки — триады — сами наводят порядок у себя в Чайнатауне, не вторгаясь в другие районы. Опасения были не случайными. В 1819 году китайцев на Сингапуре проживало чуть более 30 человек, в 1821-м — 4 724, в 1823-м — 10 683, сейчас около 90% населения Сингапура. Поэтому разделение города на китайскую, индийскую, арабскую и европейскую зоны привело к тому, что до сих пор сингапурские китайцы считают, что они сингапурцы, и до сих пор в Сингапуре существуют 4 официальных языка: китайский, английский, малайский, тамильский.
На другом берегу реки был заложен европейский район: торговый центр. Для этого срыли холмы и обустроили зеленую равнину — Паданг, на которой разместили административные учреждения и Институт восточных языков. В это же время разбили Ботанический сад. Восточнее разместили малайскую часть Кампонг-Глам, названную сэром Раффлзом по произраставшему здесь дереву глам, где магазины по-прежнему сохраняют придуманные им старинные «пятифутовые укрытия от солнца» (маркизы). Рядом находится Маленькая Индия, заселенная сикхами и тамилами. (Еще в 1819 году с Раффлзом прибыло около ста двадцати сипаев — индийских слуг и солдат англичан.) Мероприятия Раффлза были направлены на то, чтобы обеспечить круглосуточную работу порта. Вся жизнь Сингапура выстраивалась вокруг порта и его пакгаузов.
От той эпохи сохранилось много достопримечательностей. На месте высадки сэра Раффлза в 1819 году сингапурцы поставили ему памятник. Остались и здания колониальной эпохи. На окраине города еще можно найти рыбацкие хижины на сваях — келонги, — рядом с которыми, как и тогда, вдоль берега бродят люди с корзинами, собирая рачков и моллюсков. Еще остались «шанхайские трущобы» Чайнатауна.
Рядом с Боут-пирсом вдоль набережной среди закопченных поросших зеленью старых контор еще можно найти пакгаузы — хранилища, в которых предприимчивые британцы складировали стратегический груз — опиум, взорвавший изнутри Великую Цинскую империю. Эти покосившиеся «сараи» хранят в себе секреты завоевания рынков Дальнего Востока. Сегодня набережная Боут-Куай — район дискотек и ночных клубов.
Сэр Томас Раффлз преодолел многие свалившиеся на него здесь напасти. И, пожалуй, только дуриан одержал над ним победу. Этот странный продолговатый фрукт с острыми грубыми шипами и приторным едко-сладким чесночным запахом является культовым плодом Индокитая. Многие утверждают, что дуриан — это не фрукт, это образ жизни. Он плохо хранится, поэтому транспортируется с трудом. Попробовать его свежим можно только в Индокитае. Но сделать это непросто из-за необычного запаха, который раз и навсегда «отпугнул» сэра Раффлза.
После пребывания в Сингапуре Раффлз возвратился в Бенкулу, где его ожидало новое несчастье: умер последний, пятый, ребенок — Флора. Проклятая лихорадка не пощадила никого: ни детей, ни друзей. Силы покидали и Раффлза, и Софию. Было решено вернуться в Англию. Но отплыть им не удавалось: по разным причинам рейсы кораблей отменялись. Когда же все-таки вещи были погружены на один из кораблей, на нем возник пожар, в результате которого убытки сэра Раффлза составили 30 000 фунтов. Сгорела и лучшая часть его коллекции: рукописи, рисунки, отчеты. Индокитай не отпускал сэра Раффлза…
22 августа 1824 года Томас и София Раффлз прибыли в Англию. Это прибытие не было таким радужным, как первое в 1816-м. Ост-Индская компания шантажировала его жалобой Фаркуара.
Измученный разбирательствами и болезнями, Томас Раффлз продолжал работать, в его голове в очередной раз возникла гениальная идея. В 1825 году он с единомышленниками организовал Лондонское зоологическое общество, которое, по его замыслу, должно было конкурировать со знаменитым Ботаническим садом в Париже. Сэр Раффлз стал его первым президентом и основателем Лондонского зоопарка.
И снова очередные испытания: обанкротился один из колониальных банков. Оказавшись в нужде, Раффлз попросил компанию выделить ему пенсию. Последовал не только отказ — клерки компании обнаружили, что ему заплатили больше, чем были должны. В результате — он оказался должен компании 22 212 фунтов. Это была катастрофа. Утром 5 июля 1826 года София нашла мужа в бессознательном состоянии возле лестницы: болезнь — опухоль головного мозга — положила конец его испытаниям. Похороны были более чем скромными. И только в 1887 году потомки вспомнили о нем и с почестями перехоронили тело Раффлза в Вестминстерском аббатстве. Своим самым большим достижением сэр Томас Стэмфорд Бинглеем Раффлз считал основание Сингапура. Эта «жемчужина в короне» Британской империи не только обеспечила ее проникновение на китайский рынок, но и позволила британскому флоту твердо обосноваться в южных морях.
[466x699]