Настроение сейчас - эххх...

Нашла старые рассказы на Мейле)
И поскольку я переехала сюда, переедут-ка и они со мной)))

Потому что гладиолус...

После трудов праведных, омраченных несколько потраченным на них временем а также жутким бодуном (ибо запой три дня), Фима добралась-таки до дома. 'Сегодня пить не буду'- мысленно повторила она раз уже в миллионный, пытаясь убедить себя в неправильности происходящего. 'Хорошо, не буду'- отозвалась она сама себе,- 'да и деньги кончились'. Насчет последнего она конечно нагло врала себе, потому что денег оставалось еще рублей 200, чего при экономном расходовании вполне хватило бы до следующей стипендии...
На кухне сидел отец и меланхолично ковырял ложкой остывший борщ.
- И где это мы были? - язвительно и громко поинтересовался он.
- Где-где... - проворчала Фима, закрывая уши - с утра даже тиканье секундной стрелки наручных часов казалось ей небесным громом, - В универе, - она старалась сделать свой охрипший голос как можно более трагичным, чтобы вызвать жалость и избежать дальнейших расспросов.
- Долго же вас там держат, - весело заметил папа, ставя в микроволновку тарелку борща для Фимы. Та устало вздохнула, поплелась в свою комнату и обессиленно упала на кровать.
- Хоть бы переоделась, что ли... - туманно заметила мама, появляясь в дверях.
Фима пошевелила рукой, сделав успокаивающий жест.
- Сейчас... - и перевернулась на бок.
Она лежала, смотрела в окно и думала. Почему она такая идиотка? Почему у нее все не как у людей? Зачем надо сначала приобрести проблемы а потом мужественно с ними бороться? Размышления ее были нагло прерваны телефоном, провибрировавшим в кармане джинсов. Кому-то явно не терпелось увидеть карандаш в ее айсикью статусе.
Фима болезненно скорчила физиономию и достала свою 'адскую машинку'. Писала подруга. Почему-то у всех началась весенняя депрессия. Дружно. Фиме страшно не нравилось, когда ее друзья впадали в такое состояние. Она любила праздник, поэтому упорно веселила окружающих чем только могла. Но сейчас она была не в состоянии.
'Гулять пойдем?' - светилось на экране телефона.
'Пить не буду' - черт знает в какой раз пообещала себе Фима, - 'Пить не буду, пить не буду'...
Пальцы бодро бегали по клавиатуре. 'Конечно, пойдем. Давай часов в семь.'
'Хорошо.' - пришел ответ.
Фима кинула телефон на подушку и подорвалась с кровати. От резкого движения у нее потемнело в глазах и заложило уши. Придя наконец по стенке на кухню, она зажевала обед, не почувствовав вкуса, и ощутила некоторое облегчение. Однако надо было собираться. Под столом стояла бутылка пива и хамски улыбалась. Мда... Надо было собираться. Снова зазвонил телефон. Фима неслась по коридору, как добрый конь, сметая на своем пути белье и заботливо расставленную возле входа обувь.
- Привет. - поздоровалась трубка голосом Саши.
- Привет, - согласилась Фима.
- Ну чего ты там? - в голосе чувствовалась доброжелательность. Психолог, как-никак...
- Гулять пойдем? - опередила ее Фима.
- Да, собственно, поэтому и звоню... - слышно было, что Саша улыбается.
- Ну тогда в семь, - как можно беззаботнее сказала Фима. - Я еще позвоню.
- Хорошо, - вздохнула трубка, и послышались длинные гудки. Фима огляделась. На стене заманчиво висела гитара. Хотелось взять сейчас ее и что-нибудь изобразить, да так, чтобы аж самой понравилось. Но слишком давно она не играла, и отчетливо осознавала, что даже если сейчас и сыграет что-нибудь, то как минимум ужасно. Тем не менее сыграть хотелось. Фима сняла гитару с гвоздика и взяла пару аккордов. Гитара отозвалась шестью кривыми звуками, расстройки двухмесячной давности. Кроме того, на басовых порвалась обмотка.
- Уфф... - Фима скрипнула зубами и полезла за новыми струнами.
К слову, с самого первого дня, как Фима взяла в руки гитару, она играла исключительно на металле. 'Деградация личности начинается с нейлоновых струн' - любила повторять она, гордо выпячивая вперед нижнюю челюсть. Тем не менее один раз она все-таки ради интереса, втайне от всех, купила набор нейлона и поставила его на свой инструмент. Струны выбивались из-под пальцев и звучали настолько глухо, что Фима не выдержала мучений и сразу же их сняла. Теперь же к ее великому разочарованию, из струн остались только те самые нейлоновые. 'Будем деградировать' - обреченно подумала Фима и принялась за смену струн.
Снова зазвонил телефон.
- Ты там скоро? - недовольно спросила Ира.
- Ага, - Фима вздохнула, поняв, что натяжку придется отложить на самом интересном месте, - Уже выхожу.
На улице было прохладно и сыро. Фима зарылась подбородком в пуховик, отчего стала похожа на нахохлившегося цыпленка, больного куриным гриппом. Вот ведь никогда не могла понять она одного - у людей похоже были календари, но не было термометров. Что с того, что седьмое апреля? Это же не повод ходить в легких пиджаках при 12 градусах тепла и моросящем дожде? На стадионе ее школы молодняк играл в некое подобие футбола, чумазые как черти. Фима достала сигарету. Полгода назад она в очередной раз за 10 лет дала себе твердое слово "не курить". Но "не курить" - это пришлось бы прилагать усилия, а ей было лень. Впрочем, недели три она исправно не курила, отчего чувствовала себя хуже ношеных портянок, а потом в один день (благословенный понедельник, блин) ей все это надоело, тем более что она только что рассталась с очередным МЧ и серьезно не понимала, нафик ей еще и эти мучения, взяла пачку Альянса и с наслаждением скурила три сигареты за пять минут. Нельзя скзать, что физически ей полегчало, но зато морально....
Подруги стояли возле забора небольшого детсада, разодетые и накрашенные, как будто собирались на светский моцион, а не в пеший поход по "пьяным дворам" (именно так назывался гоп-стоп-район, о котором не разговаривали в центре города, и в котором они все проживали).
- Здорово, - бодро поздоровалась Фима, оглохнув от собственного голоса.
- Привет, - унылым эхом отозвалось общество депрессирующих.
- Пошли в магазин? - предложила Ира.
- Пить не буду! - выпалила Фима и покраснела.
- Ааа... Это... - Ира замялась, - Никто не будет. Мне за продуктами.
Девочки обсуждали какие-то мировоззренческие темы из тех, как "все мужики - козлы", "как хреново жить на этом поганом свете", а Фима молча шла и загадочно улыбалась одной из тех идиотических улыбок, из-за которой ее не взяли на медицинский.
Магазин полностью соответствовал району. Этакие небольшие две комнатки, густо наполненные пенсионерами и вонью давно не мытых человеческих тел, смешанной с запахами подвала и соленых огурцов, исходящими от овощной витрины.
Прямо по курсу был прилавок с пивом. "Пить не буду", - мысленно повторила Фима и зажмурилась.
- Что такое?
Фима осторожно открыла глаза и узрела Сашино лицо, участливо наклонившееся к ней.
- Н-ничего, - Фима пожала плечами, - Нормально все...
И тут случилось страшное.
Саша мечтательно поглядела в холодильник и пространно заявила:
- То ли пивка взять?..
Фима нервно сглотнула.
Ира с другой стороны пробормотала "все мужики сволочи" и заказала продавщице бутылку Тинькова.
В сознании у Фимы пошел перелом. Сделав богатырский жест рукой, она достала из кошелька последние мани и бухнула их на прилавок.
- Балтику семерку пожаллста!
Подруги переглянулись и одобрительно закивали.
Произошел второй перелом сознания. "А как же, мать твою так и по-другому, не пить?" - ехидно спросила Фима у себя. Однако отступать уже было некуда. Банка экспортной Балтики уже охлаждала ее руку. "А я немного" - оправдалась Фима перед своей трезвомыслящей частью. Трезвомыслящая часть в ответ на это заявление плюнула и ушла спать.
Что было потом... Фима мало что помнила, потому что нечего было запоминать. Сидели вроде бы на стадионе, отравляя своим видом существование ведущим здоровый образ жизни... Вроде бы над кем-то стебались... Вроде бы замерзли... Вроде бы Фима в очередной раз кого-то отшила в свойственной ей манере ласкового "пшлонах" после того, как допила еще чье-то пойло... В общем, вечер удался. Дались ей триста лет такие вечера...
Она устало волокла домой ноги и отчетливо осознавала, что сейчас точно расстроит родителей, что завтра ей не будет хорошо, что ей уже и сейчас-то не очень вследствие просыпновения совести, и что в данный момент ей надо придти и срочно написать книгу "Тысяча и один способ почувствовать себя сволочью", ибо в этом искусстве она точно преуспела...

****************************************************************

Я и Оно.

Оно нервно измеряло шагами пустую страницу Оперы. Видно было, что Оно чем-то сильно недовольно.
Внезапно Оно остановилось, приблизилось к экрану и злобно поинтересовалось:
- Нет, ну я все понимаю, кроме одного: чего это у всех есть имена, хорошие, плохие, красивые и не очень, а я вдруг - Оно?
- Потому что вот так. Это я здесь пишу, я и правила устанавливаю, я и имена даю. И мне хочется, чтоб тебя звали именно так.
Оно пожало плечами, совместив их над головой:
- Не, ну это конечно, пожалуйста и даже немного сколько влезет, но мне не хочется быть Оно. Я протестую, - заявило Оно и демонстративно отвернулось.
Несколько минут Оно стояло молча. Потом начало всхлипывать.
- Немедленно прекрати реветь! Ты мне весь браузер намочишь своими страданиями! А ну цыц!
Оно наполовину повернулось, чтобы видно было опухший и покрасневший от слез третий глаз, и плаксиво протянуло:
- Бууууудууууу...... - Оно громко и протяжно всхлипнуло, - Замочу тебе весь интернет твой, если не переименуешь меня... - Оно снова всхлипнуло и смачно высморкалось на панель инструментов.
- Вот видишь, дорогое мое, это еще раз доказывает, что ты недостойно другого имени.
Оно снова отвернулось и село в углу.
На протяжении следующих четырех часов Оно делало вид, что занимается Очень Важным Делом. Однако видно было, что Оно просто пытается не заснуть, и поэтому развлекается Разной Ерундой.
Когда Оно снова снизошло до разговора, Оно сказало:
- Я буду жить без тебя, так?
- Абсолютно верно. На кой черт ты мне сдалось?
- Отлично! - Оно выдержало паузу и торжественно объявило, - я приняло решение!
- Оооо....
- Ты не хочешь узнать, какое? - Оно просто подпрыгивало от нетерпения, как ребенок в ожидании подарка.
- Сгораю от любопытства.
Оно широко улыбнулось, обнажив три ряда кривых коричневых зубов и один фиолетовых и изрекло:
- В виду того, что мне предстоит жить без тебя и не по твоим правилам, я приняло решение самостоятельно избрать себе имя и назваться им! И буду жить под ним!
- Ну-ну, только выбирай не очень тяжелое, а то еще раздавит чего доброго...
Оно обиделось:
- Я между прочим, серьезные вещи говорю, а не шутки тут... - тут Оно довольно выгнулось куда-то вбок и махнуло рукой. - Короче, звать меня теперь будут Шизофренизавр, по-моему мне это имя очень подходит, - для убедительности Оно потрясло в воздухе синим змеиным хвостом с салатовой кисточкой на конце.
- Хм, глобально. Ничего не скажешь...
- Вот! Вот! - завопило Оно, радостно прыгая по пустой странице Оперы. - Теперь я ухожу! - Оно прямо таки светилось от счастья, обретя имя. - Ухожу победителем!!! Как же приятно быть умнее своего создателя!
- Так. Имя ты получило. Чего ждешь?
Оно сделало книксен и махнув руками на прощание, сказало:
- Да, теперь ты знаешь мое имя, и мне конечно жаль, что мы так и не успели как следует познакомиться, - Оно слизнуло длинным оранжевым языком скупую слезу со своей единственной щеки, - но я не думаю, что тебе бы этого очень хотелось. Поэтому не пытайся меня искать. Я сменю имя еще не раз, ведь я теперь УМЕЮ это делать...
- Хорошо, не буду. И не смею тебя задерживать.
- Пока! - Оно мигом скрылось из виду.
Было странно. Пустая страница стала вдруг не просто пустой, а пугающе пустой. Пустой до самого дна. До основания.
На ней не было Его. А Оно... Странное... Чем ему не понравилось его исходное имя?... Неужели было недостаточно емким?
Впрочем, чего там, как бы Оно не менялось, как бы не пыталось уйти от истоков своего появления, каким бы Шизофренизавром не называло себя, все равно имя ему - Оно. И так будет всегда. Даже когда Оно умрет....
...Загружался Яндекс...