Если увидите романтику, то не пугайтесь. Я не изменилась. Я просто хотела добиться ритма.

Дьявольское нельзя.

В этот вечер пламенного неба,

Я шепчу тебе об этом,
И о том, и о другом, и третьем,
Но, как демон, не оставлю следа.
Оставлю лишь перчатку, как клеймо,
У тебя на столе, где сердце мое,
Убрав оттуда косметику и нож,
Что так для тебя груб и непригож.
Я удалюсь, как тень от птицы,
Пока ты будешь ждать принца.
Но он не придет, по закону мечты,
И тогда я принесу цветы.
Что поставят точку в начале,
И ставят многоточье в конце.
В этой повести нету морали,
Как золота в старом свинце.
Цветам же быть безхозными,
Ведь я их не подпишу.
Я как пес, как птица стервозная,
Во мрак обратно спешу.
Тебя для меня не будет,
Потому что не умею любить.
А демон, как говорится, забудет,
Но продолжит, как дьявол, следить.
Не слушай тупых начинаний...
Об этой ошибке моей.
Лучше, вспомни сначала,
Кто ты в мире страстей.

Смерть менестреля.

Я слышу твой крик,
Я слышу твой вздох,
Я головою поник,
Когда свет вдруг потух.
И сердце наполнится болью,
И светом озарится тьма.
Слыша твой дух слабовольно,
Обострится обида моя.
Вкруг танца, где пир,
И где черти.
Там теперь сущность моя.
Не вижу мирской круговерти,
В вечном танце ведь я.
Сидеть напевая баллады,
И слушать, что шепчут враги,
Но слишком горька услада,
Ведь мы не были с тобою близки.
Напеваю я им и о смерти,
И о том, как ушел от тебя.
Это реальность, поверье,
По ней плачут даже графья...
Я буду играть день и ночь,
И ждать, пока закончу балладу,
Ничто не может духа отвлечь,
Даже след на рубашке помады.
Все лишь за то, чтобы жить не любя,
Но к сожаленью не забыть мне тебя,
Потому о страдании писать не смогу,
Я буду беден, как снегирь на снегу.
И глядя в холодную воду,
Я буду видеть тебя.
И не узнать никому из народа,
Что жизнь оборву твою я.

На беоне мое творчество оценили, но оценят ли тут? Похвалить или обвалять в грязи - не стисняйтесь.