Любопытно наблюдать за нашим политикумом, особенно, когда ты и внутри, и снаружи. Сколько разговоров о стабильности, как о высшей мере счастья… Ясно, это заказная тема, потому что смерть – самое стабильное состояние организма, но к нему никто не стремиться. Наоборот, все готовы бороться с трудностями, но жить… То же со скандалами. Многие говорят о крахе страны, ввиду многочисленных скандалов и взаимных обвинений. Говорят, что это (скандалы, а не то, вокруг чего они) нужно прекратить во имя сохранения коалиции, парламентаризма, государственности (ненужное вычеркнуть).Это тоже заказная тема. Ведь понятно, что сейчас не крах страны, а именно её реальное рождение, как демократии. Неужели народу, журналистам в том числе, было лучше, когда элита, согласовывая между собой направления, тихо разворовывала народную собственность, а мы об этом не знали? Теперь – знаем, видим и можем разобраться…

Многим это воровство прощаем, потому что чуть ли не каждый из нас тоже готов воровать на своём рабочем месте. Кого из вас пытались купить на работе, а вы отказались не из-за того, что сумма была мала, не из-за того, что это повод попиариться, а из принципиальных соображений? Таких немного. Потому не удивительно, что есть продажные политики, удивительно, что остаются всё ещё непродажные.
Когда меня журналисты спрашивают о продажности политиков, я их спрашиваю о продажности журналистов… У нас дикий рынок, когда любая любовь низведена до проституции. Как сказал кто-то из великих, проституция – унижение на экономически удовлетворительных (или «выгодных» – не помню) условиях. Вот и происходит всё по согласию и за деньги.
А вот сегодня на «Эре» слушал Анну Герман. Она предложила заниматься проституцией на международном уровне. Её мысль выглядела примерно так: Зачем конфликтовать с Россией? Зачем делать всякие невыгодные России заявления, если Россия даёт дешёвый газ? Нужно, мол, использовать Россию! А потом, когда мы станем экономически сильными и независимыми от российских энергоносителей, вот тогда, мол, и можно поднимать в разговоре с Россией сложные для неё темы. Вероятно, она намекала на нашу позицию по «Голодомору», НАТО или «ЧФ», потому что по другим вопросам у Украины-то и заметной позиции в мире нет.
Типичная психология проститутки… Откуда она у солидной и обеспеченной женищины, влиятельного политика, неплохого и честного в прошлом журналиста. Ума не приложу…
Я после армии, будучи журналистом в одной из киевских газет, вёл тему молодёжных проблем – наркомания, преступность, проституция… Многие проститутки-малолетки мне излагали свою позицию примерно так: так это не они нас, это ж мы используем этих придурков багатеньких мужиков – ничего им особо не даём (ну минет, ну перетрахнулись – делов то), а взамен получаем такие нужные нам деньги.
Любопытное совпадение позиций у речника ПР и малолетней стервы-террористки: брать то, что нужно и помалкивать, а для себя находить объяснение, что это хитрость такая или даже - подвиг. А то, что тебя за это имеют – так это разве важно, разве это проблема, если ты проститутка?
После обнародования таких подходов А.Г., понимаю, что её полит сила создаст коалицию с кем угодно и на каких угодно условиях, принесёт в жертву все лозунги, лишь бы это было выгодно сейчас. А потом, когда настанет время, они всё вспомнят и всё припомнят тем, кто пошёл им навстречу... Надеюсь, что я всё же ошибаюсь. и ПР - солидная политсила, которая мыслит не так цинично.

Вот такие мысли возникли… Моя жизнь связана с искусством. Художники (в широком смысле этого слова), если они настоящие, обычно говорят прямо противоположные вещи: нужно делать то, что ты считаешь важным, нужным и честным, иначе - ты не личность. Неплохо, если за это ещё и деньги платят. Но если не платят, то тоже не страшно, ведь ты получаешь удовольствие от работы, в которой реализуешь собственные идеи. Помнится, для многих, в том числе и для Тараса Шевченка, самым страшным наказанием было не ссылка в солдаты в казахскую пустыню, не скотские условия жизни, а именно невозможность делать то, что он хотел – писать книги и писать картины.
Неужели, в самом деле в нашей стране сегодня вопрос «ЧТО?» не так актуален для человека, как вопрос «СКОЛЬКО?»