Наконец-то нашла время и дочитала её книгу.
В Израиле каждый ребенок в 12-13 лет делает проект «Корни» - пишет рассказ о своей семье. По этому поводу дочь Лиззи попросила рассказать семейную историю. Это оказалось не так просто. Лиззи – единственная дочь эмигрантов, выживших в Катастрофе. Отец был болен и все время лежал в больнице, мать воспитывала ее одна. И считала, что ее дочь родилась ради будущего, поэтому не нужно рассказывать о прошлом. Мать говорила: «Тебе запрещено умирать, потому что в нашей семье все умирали. Я тоже умерла, но я осталась здесь, чтобы ты выросла». Мать не говорила даже, когда у нее день рождения.

Лиззи писала диссертацию по психологии, но взяла отпуск и подробно записала все воспоминания о детстве. Когда университетская ассистентка пришла узнать, куда делась Лиззи, она увидела фактически готовую книгу. Будучи литературным редактором, она отправила файл в несколько издательств. «Так нажатие кнопки изменило мою жизнь», - говорит Лиззи Дорон. Книгу просили опубликовать, и писательница согласилась отдать рукопись той издательнице, которая сама пережила Катастрофу. Когда вышла книга, Лиззи не заходила в книжные и не давала интервью полтора года, потому что ей было неловко.

Лиззи Дорон родилась в 1953 году на юге Тель-Авива. Все жители этого района пережили Катастрофу. У большинства был один ребенок, потому что остальные погибли. У Лиззи был сорок один ровесник, и общаться разрешалось только с ними. Все жили одной семьей, говорили на смеси европейских языков и никогда не слышали иврита. Про некоторых не знали, как их зовут, но знали номер на руке. В районе было два врача, и весь день они ходили по домам и делали уколы успокоительного. В шампунь для детей добавляли перекись, чтобы, если придут немцы, дети были блондинами. Так Лиззи выросла среди людей, для которых война не закончилась. В шесть лет дети встретили первую израильтянку – учительницу. Она была иная, говорила на другом языке и не боялась немцев, поэтому родители сидели на всех уроках, пока не вмешался министр образования. И дети начали вести двойную жизнь: «дома» и «в Израиле». Эти воспоминания прорвались наружу, когда Лиззи стала рассказывать историю своей дочери. Она не вернулась в университет, но написала четыре книги.

Ей было не очень понятно, кому может быть интересно, как ее мама праздновала Пасху. А Песах для тех семей был особенно тяжелым испытанием. На праздник, когда приглашают всю семью и рассказывают историю Исхода, благодаря Бога за спасение евреев, им некого было позвать. Их с мамой было только двое, но они накрывали стол на двенадцать человек и выключали свет, чтобы все думали, что они ушли в гости. И тогда мама говорила о семье. Так они отмечали семейный праздник – с призраками.

Когда вышла книга, соседка Лиззи приехала к ней, чтобы рассказать: она тоже сидела с мамой в темноте. И жила напротив. Лиззи стало ясно, что надо писать дальше. И она стала включать в книги тайны других людей.

Лиззи Дорон рассказала две таких истории. Одна – про декана кафедры психологии оного из израильских университетов. Он родился в Хайфе и всегда знал, что у него есть старший брат Шимеле. Когда что-то покупали ему, покупали и Шимеле: два ранца, две тетради, два фотоаппарата. Папа обещал, что Шимеле придет. Когда наступила бар-мицва Шимеле, когда ребенок отмечает совершеннолетие и должен читать отрывок из Танаха, пригласили раввина. «Шимеле сейчас нет», - сказал отец раввину, - «но проходи и научи его всему, чему надо, он придет на бар-мицву». Рав обратился к знакомым семьи за помощью. Через несколько дней пришел человек и сказал: «Я был в лагере с Шимеле. Они увидели, что он не справится с работами, потому что маленький, и бросили его в кастрюлю с кипятком. У тебя нет Шимеле». Отец прогнал его и обещал, что Шимеле придет. «В этот день я понял, - сказал рассказчик, - «что буду либо психом, либо психологом».

Вторая история началась, когда некий человек попросил Лиззи поехать с ним к его матери. Он вырос в интернате и ненавидел свою мать, но она умирала и просила встретиться. «Ты увидишь ведьму», - говорил человек. – «Она ни разу меня не обняла, не поцеловала, не дотронулась. Я не собираюсь ей помогать, молюсь, чтобы она умерла». Ему было пятьдесят пять. Его мать, Рахель, рассказала о том, как в детстве, в Венгрии немцы забрали ее в трудовой лагерь. Когда наступил праздник Йом-Кипур, когда нужно поститься и нельзя работать, немецкий офицер придумал ей наказание за нежелание выходить на работы: поставил голой под котлом с кипящей водой. Она осталась на снегу – с мертвыми и без кожи. Врач сказал, что с этого дня нельзя появляться на солнце, выходить днем из дома, прикасаться к людям и приближаться к неочищенной воде, во избежание инфекции. Когда родился сын, представители Министерство охраны ребенка не поверили в ее историю и забрали ребенка в интернат. Сейчас Рахель сняла повязки, чтобы сын увидел, что на ней нет кожи. Он сказал, что теперь ненавидит ее еще больше, потому что, если бы она рассказала это раньше, вся их жизнь могла сложиться иначе.
[700x525]