Наткнулся случайно... понравилось...
16-09-2008 15:21
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Когда на небе сгущаются тучи, и, не выдержав, оно заливает город затяжными слезами, она одевает плащ, берет зонтик и выходит из дома.
Он любил дождь и поэтому она заставляет себя любить его тоже.
Она бродит по улицам под проливным дождем, ветер выворачивает зонтик, ноги насквозь промочены.
Она повторяет снова и снова:
-Я люблю дождь, я люблю... Я его просто ненавижу!
Она возвращается домой, согревает руки о горячую чашку с чаем и говорит:
-Я ненавижу дождь!
Когда Игорю Константиновичу исполнилось 26 лет он впервые переступил порог школы в качестве учителя.
Разница между ним и учениками была не настолько велика, 10 лет всего, а его уже считали стариком.
Но если не стариком, то по крайней мере, взрослым человеком, которого уважали и называли по имени и отчеству.
Ему это нравилось. Предмет он свой любил и мог самозабвенно решать у доски примеры, исписывая ее вдоль и поперек, вымазавшись с ног до головы мелом.
Его тридцатилетие отмечали сначала в учительской. Любимый 10А сочинил ему песню и спел прямо на уроке.
У него было хорошее настроение. За окном весна, май, после экзаменов 2 месяца полной свободы.
Алена сдает госэкзамены и можно рвануть в Крым, в Феодосию. С хозяйкой в частном секторе, бабой Надей, уговор был заранее, еще прошлым летом.
Да вот только с этим Александровым разобраться. Жалко парня на 2 год оставлять, но ведь не сдаст предмет.
-Александров, останешься после уроков.
-Я не могу, мне сестренку забирать.
-Заберешь и останешься после уроков. Ничего с ней не случиться, посидит порисует.
Он привел свою 8-летнюю Наташку с собой, сунул ей в руки яблоко:
-Сиди тихо и не мешай, поняла?
Она подняла глаза цвета морской волны и сказала:
-Здравствуйте Игорь Константинович!
-Здравствуй. Тебя как зовут?
-Наташка.
-Здравствуй Наташа.
Она села на заднюю парту, разложила свои тетрадки, математику 2 класса, цветные карандаши и захрустела яблоком.
У нее что то не получалось, она терла ластиком клетчатые листы до дыр, грызла карандаш, задумавшись; поправляла белые локоны, чесала ногу, всю искусанную комарами, снимала сандалии, потом надевала их снова.
-Александров, я очень надеюсь, что ты все-таки не подведешь меня и сдашь алгебру,-сказал Игорь Константинович.
Но ни на следующий день, ни через день, Леша Александров в школе не появился.
Что за легкомыслие! Осталось 2 недели до последнего звонка.
Игорь Константинович взял у классной руководительницы, старой девы, которая прихрамывала на правую ногу и носила в связи с этим длинные безобразные юбки, адрес Александрова и отправился к нему после уроков.
-Кто там?
-Это я, Игорь Константинович, твой учитель.
-А, проходите, я сейчас чай сделаю.
-Ребята сказали ты заболел? Что то ты не выглядишь сильно больным.
-Да это не я, это Наташка. Ангина. Фуникулярная. Вчера доктор приходил. Она 3 день ничего не ест.
-Александров, а почему ты с ней сидишь, а не родители?
-А мама...мама это...она не надолго уехала...а отца у нас нет.
В комнате было не прибрано, пахло лекарствами и кошками.
В углу стоял диван, на котором лежала, укрывшись одеялом маленькая девочка, бледная, с перевязанным горлом шерстяным шарфом. Она слабо улыбнулась и просипела:
-Здравствуйте Игорь Константинович.
-Здравствуй Наташа.
-Леша , надо комнату проветрить, твоей сестре нужен свежий воздух. А мама? Мама когда приедет?
Леша посмотрел куда то в сторону, будто не услышал вопроса вовсе.
-Хорошо, давай заниматься, у меня не так много времени.
Они только сели, как Наташка попросилась в туалет. Он помог ей подняться и повел поддерживая. Совсем худенькое тельце просвечивалось сквозь ночнушку.
-Голова у нее кружится,-оправдывался Леша.
-Ничего, ничего,-сказал Игорь Константинович.
Пока они вышли из комнаты, Игорь Константинович открыл окно. На подоконнике лежала 3-мя сезонными слоями пыль, в старых рамах зияли щели, между рамами покоились трупики мух, почивших в бозе в бог знает каком году.
Они позанимались математикой, а потом Наташка запросила есть и Леша пригласил Игоря Константиновича на кухню. Игорь Константинович помог приготовить Леше ужин-пюре и хлеб. В холодильнике было пусто.
-Послушай, Александров, я понимаю, что у вас тут что то не то. Я не знаю, где ваша мать, но по-моему вы с Наташкой в сильной нужде и может быть мы все расскажем..
-Пожалуйста, не говорите никому в школе. Нас отдадут в интернат. Мать нагуляется и вернется. Нам нормально. Я подрабатываю на почте. Я исправлюсь, я сдам вашу алгебру,я..-Леша шмыгал носом, по щекам текли слезы.
-Хорошо, я никому не скажу.
На следующий день Игорь Константинович не остался на планерку после уроков, сославшись на тяжелую головную боль. Он помчался в Продтовары и купил всего необходимого: молока, яиц, масла, тощую курицу (говорят бульон хорошо пить при болезни), полкило зефира и "мишек".
-Открывай, Александров!-Игорь Константинович стучал в дверь, но никто не подходил.
Он сел на ступеньки, но тут дверь приоткрылась и выглянуло худенькое личико, обрамленное совсем беленькими кудряшками.
-Это Вы? Проходите. Она шла, держась за стенки, совсем маленькая, слабая.
-Ты ложись, ложись, вот так, давай я тебя укрою. А я на кухню, хорошо?
-А Леша работать ушел. Он подъезд помоет и придет.
Игорь Константинович поставил варить курицу, закипятил чайник, положил в вазочку зефир и пошел в комнату.
-Ой, а откуда Вы знаете, что я люблю зефир?
-А я вычислил. Я же математик.
-А разве это можно вычислить? -Наташка захлопала ресницами.
-Конечно! Легко. С помощью формул можно вычислить все!
-А Вы меня научите?
-Научу конечно.
Она съела половину зефира и выпила чай.
Пришел Леша с работы и очень удивился, увидев Игоря Константиновича и заливающуюся озорным смехом Наташку.
Она выздоравливала. Леша пытался сунуть трешник учителю за продукты. Игорь Константинович отказывался. Они спорили в коридоре. И все же, когда Игорь Константинович зашел в комнату, Леша незаметно бросил деньги ему в портфель.
Уходя, Игорь Константинович открыл портфель, чтобы положить авоськи, увидел трешник и сунул его в портфель Александрова.
На следующий день Игорь Константинович пришел снова, и через день, теперь он занимался и с Aлександровым и с Наташкой, а так же варил суп, чистил картошку, делал бутерброды, пока Леша мыл пол в подъезде.
Наташка окончательно выздоровела, а Лешка сдал выпускные экзамены и поступил в элекромеханический техникум.
-Молодец Александров! Я тобой горжусь. Теперь целое лето отдыха,-сказал Игорь Константинович, похлопав Лешу по плечу.
-Да где там отдых..я работать пойду и Наташку вот к бабке хотел отправить, а она сказала, что пускай мать объявится и решит, что делать с Наташкой.
Мать объявилась через неделю. Она была не одна. На этот раз это был здоровенный мужик по имени Петр Семеныч, с красным, как у матери лицом, большими грубыми руками в татуировках.
Петр Семеныч не уступал матери и был пьян перманентно, но делал вид уставшего и трезвого человека. Как, впрочем, и мать, которая шаталась, держась за голову и приговаривая, что столько работы, такой тяжелый день.
-Игоречек! Я билеты купила!-Алена кричала в трубку телефона-автомата.
-Что?
-Я билеты в Крым купила! Через 3 дня выезжаем. Я приеду к тебе завтра!
Игорь Константинович решил заскочить накануне отъезда к Александровым попрощаться.
Он забежал в Продтовары, купил пол-кило зефира и помчался на 3 этаж перескакивая через 2 ступеньки.
У двери, прислонившись к стене сидела зареванная Наташка.
-Что с тобой?
-Там мама, она с дядей Петей, она меня выгнала, сказала, чтоб я вечером приходила. А вечером она заснет и не откроет.
-А Леша где?
-Леша сегодня в ночь, на складе сторожит ящики,-Наташка терла глаза, размазывая слезы. Слиплись промокшие ресницы, нос распух.
Леша вернулся утром и обнаружил записку, что Наташка у Игоря Константиновича. Он зашел домой, бесполезно орал на мать, которая с трудом понимала, что происходит, получил пару затрещин увесистой рукой дяди Пети.
От обиды текли слезы, от злости хотелось разбить кулаком стену, разрушить что-нибудь, убить Петра Семеныча и мать вместе с ним.
-Алена, проходи, только тихо, у меня в комнате ребенок спит.
-Ребенок?!
-Тсс...Понимаешь, у меня ученик есть...,- и Игорь Константинович рассказал все, что произошло накануне и попытался объяснить почему не вызвал милицию и взял всю ответственность на себя.
-Ты сошел с ума! А вдруг их мать протрезвеет и кинется ее искать!
-Во первых, она не протрезвеет в ближайшее время, а во-вторых, она не кинулась, когда ее дочь была на волосок от смерти...
-Но нам завтра уезжать в Крым!
-Мы возьмем ее с собой.
-С собой? Как ты себе это представляешь? Это же не кукла и даже не собачка.
-Вот именно! Поэтому мы не можем ее бросить.
Алена встала из за стола:
-Ах так! Я ждала этой поездки весь год! Я не видела тебя месяцами, потому что то у тебя педсовет, то внеклассовая работа, то родительское собрание, то на каникулы в зимний лагерь, то поход, то контрольные, то экзамены, а теперь ты на отдых еще и чужого ребенка хочешь взять! Вот и едь с ней один. Поиграй в папочку!
Она схватила сумочку и выскочила, хлопнув дверью.
Наташка вздрогнула, проснулась и заплакала.
-Ну, ну, не плач, дверь от ветра хлопнуло.
Она плакала, обняв его за шею, ее слезы текли ему под воротник, он гладил ее волосы, приговаривая:
-Все будет хорошо, все будет хорошо.
Пришел Лешка с фингалом под глазом. Игорь Константинович даже не стал спрашивать, что случилось.
Решили так: Лешка остается на хозяйстве у Игоря Константиновича, а Наташка и Игорь Константинович едут в Крым. Билеты на руках, ребенку море пойдет на пользу.
Наташка смотрела в окно, она впервые ехала на поезде и ей жутко нравилось. Они решали примеры, пили чай из стаканов в железных подстаканниках, ели. Она засыпала держа руку Игоря Константиновича и все спрашивала:
-Вы не уйдете, Игорь Константинович?
-Не уйду, куда ж я уйду, мы в поезде, на море едем.
Он не мог заснуть, долго стоял у открытого окна и думал, как в одночасье изменилась его жизнь, как он счастлив быть поводырем этой маленькой ангелоподобной девочки, а так же что ему делать дальше.
А что дальше? Рано или поздно придется говорить с Опекунским советом или милицией.
Хозяйке он сказал, что друзья подкинули дочку на каникулы. Хозяйке Наташка понравилась. Она с удовольствием ей что нибудь пекла, брала ее с собой на базар и даже сшила платье в горошек, распоров свое.
Игорь Константинович, неожиданно заполучив дочку, заботился, опекал и все его мысли были заняты Наташкой. Они ходили на море, плескались, лепили замки из песка, ели вареную кукурузу. Наташка была счастлива. Игорь Константинович вдруг ловил себя на мысли, что ему больше ничего в жизни и не надо. Она, эта маленькая белокурая девочка, заполнила все пустое пространство и заняла самое главное место в его сердце. Он и не думал, что можно быть счастливым, просто заботясь о чужом ребенке. Хотя теперь, он даже не мог себе поверить, что эта девочка чужая. Она была своя, родная, с самого первого взгляда, с того момента, как она вошла в класс, прячась за спину брата.
Месяц пролетел быстро. Они возвращались из сказки, пропахшие морем, загорелые, веселые, возвращались в никуда.
Леша ждал их дома. Он пожарил картошки, сделал салат.
Наташка тарахтела ему про то, как они с Игорем Константиновичем ездили на рыбалку и она поймала 6 бычков, один был совсем черный, как она научилась плавать, как она теперь знает всю всю таблицу умножения, как они доплывали до буйков и обратно.
-А это тебе, Леша,- и она достала из сумки большую морскую раковину,- приложи к уху, в ней море слышно.
Осенью Леше исполнилось 17, Наташке 9, они по-прежнему жили у Игоря Константиновича. А зимой их мать умерла. Напилась, да и замерзла где то.
Вызвали бабку с Украины, но она сказала, что не потянет двоих детей, дед парализованный на шее, пенсия маленькая, давление. Комиссия по опеке и попечительству ничего не хотела слушать, и даже то, что Леше до совершеннолетия всего год остался и он бы сам смог оформить попечительство над Наташкой.
Игорь Константинович рассказал все директору школы и она подключилась, чтоб не отдавать Наташку и Лешу в школу интернат. Он готов был их усыновить. Но тетки из Опеки посчитали, что неженатый мужчина, хоть и учитель, не сможет обеспечить детям полноценную жизнь и воспитать их в целях построения коммунизма.
Игорь Константинович так и не смог понять смысл последних слов. Причем тут коммунизм, когда рушиться судьба девочки.
Он подумал, что был бы он сейчас женат, не было никаких проблем с удочерением.
Но с другой стороны он не мог себе представить, что в его доме будет находиться какая то женщина. Ему никто не был нужен, он прекрасно справился бы сам.
Наташка держала его руку так крепко, ее буквально отцепляли от Игоря Константиновича в школе-интернате.
-Все будет хорошо, я приду за тобой. Потерпи немного.
Она сидела на подоконнике, обняв свои острые коленки, и смотрела на дождь, который зарядил кажется надолго, и мысли в ее деткой головке, были совсем не детские, про судьбу, про то, сколько испытаний ей приходится проходить, про то, как она любит Игоря Константиновича, про то, вернется ли он или нет...
Он приезжал каждые выходные и забирал ее к себе. И каждую пятницу она ждала и выглядывала его в окно, а он, весь последний урок смотрел на часы, когда же звонок, чтоб, собрав портфель, бежать в интернат.
Через год Лешке исполнилось 18 и он смог оформить опекунство. Он работал. Только вот квартиру их государство успело за год прибрать к рукам. Им дали комнату в общежитии. Игорь Константинович забрал их к себе. Наташку снова взяли в его школу. Они ходили вместе. После обеда Наташка ждала его, делала уроки, читала, как всегда сидя на задней парте в его кабинете.
Они жили полноценной семьей, Лешка, Наташка, Игорь Константинович.
Наташка стала настоящей хозяйкой, она стирала, прибиралась, научилась готовить.
Они по-прежнему ездили в Крым на лето.
А в одно лето, когда Наташке было почти 13, она вдруг сказала, что никуда не поедет с Игорем Константиновичем. Она ревела, закрывшись в комнате, и, когда он подходил к двери, она гнала его.
Он, который всю жизнь проработал с подростками и знал, что к чему, и про трудный возраст знал, и про изменения в организме, никак не мог принять, что его дочь может быть такой. Она ему казалась ангелом, неземным существом, ласковым зверьком, а тут вдруг откуда ни возьмись, хамство. Да хамство еще пол беды, между ними вырастала стена. От чего? Все было так хорошо. Конечно, ей нужна была мать, женщина,-думал Игорь Константинович.
А тут как то приезжал школьный приятель с сестрой из Волгограда, навезли рыбы вяленой, да конфет Наташке.
Сестра была одинокая, лет 30, Тамара, вполне еще ничего, крашеная блондинка, работала на базе товароведом, одета модно. Наташка сразу не взлюбила ее, она даже не стала пить чай с конфетами, хлопнула дверью и побежала к подружке в соседний подъезд. А Игорю Константиновичу Тамара понравилась, от нее пахло духами, очень сладко. Когда она поманила его в комнату, он почти не сопротивлялся. Он практически не принимал участия, он смирился с тем, что ему невыносимо хорошо, мозг заслуженно отключился, тело переживало какие то особенные моменты, о которых давно давно уже забыло. Последняя его женщина осталась в прошлом, как только появилась Наташка.
Игорь Константинович улыбался, глядя в потолок. На его плече лежала выкрашенная гидроперитом голова. Тамара спала, а он думал, что вот и мать будет Наташке, они подружатся, нужно время.
Наташка пришла вечером, когда Тамара, напевая под нос очень звонким голосом, лишенным слуха, что то про соловьев, жарила котлеты. Девочка зашла в комнату и громко, так, чтоб слышно было на кухне, сказала Игорю Константиновичу:
-Она здесь надолго? Это ты ее пригласил?
-Тише, Наташа, Тамара очень хорошая женщина, она поживет немного с нами.
-Что?! А ты меня спрашивал, хочу ли я этого?!
Конечно можно было объяснить спокойно, но в ту минуту он почему то вспылил, наорал на Наташку, кажется даже что то грубое и обидное, что ее саму когда то подобрал с улицы! Дурак, конечно дурак, разве можно было ей, самой любимой на свете такое говорить. Она разревелась и убежала из дома. Он побежал ее догонять, но она кричала вслед Ненавижу!
-Что я ей сделал? Ну что?-Игорь Константинович сидел на кухне, обхватив голову руками.
-Побесится и перестанет,-махнула рукой Тамара,-ну, поешь, котлетки стынут.
Наташка не пришла домой ночевать. Они искали ее с Лешей по подружкам, места себе не находили. Игорь Константинович говорил, что это он во всем виноват. Он ругал себя последними словами, сидя на ступеньках подъезда перед дверью, будто сам себя выгнал из дому.
Как же он обрадовался когда увидел Наташку, спускающуюся по ступенькам вниз.
-Наташа! Ну где же ты была?
-На чердаке спала.
Он обнял ее дрожащими руками, неловко, нервно,она ревела в его грудь и говорила:
-Прости меня, я знала, что ты волновался, прости, простишь?
Игорь Константинович сказал Тамаре, что ей лучше уехать.
Она пыталась устроить скандал:
-Это все из за этой мелкой сучки! Это она тебя против меня настроила!
Он ничего не отвечал, позволил ей наораться вдоволь, наплакаться и собрать вещи.
Сказать, что Наташка торжествовала, не сказать ничего.
А Игорь Константинович погрустнел. И хотя Тамара не была конечно идеальным вариантом, он хотел женщину, обыкновенную бабу, с которой тупо можно было бы спать.
В день своего 15-ти летия Наташка позвала подруг и ребят из класса и каких то незнакомых Игорю Константиновичу подростков. Он решил не мешать им и уйти в кино. Фильм был так себе, он ушел с половины. Когда он поднимался по лестнице, то увидел Наташку, припечатанную к стене каким то парнем, с длинными волосами, в тертых джинсах.
-Ты что делаешь, убирайся вон! Ей всего 15 лет!
Парень опешил, Наташка смутилась и забежала домой. В комнате был погашен свет, играла медленная музыка, парочки танцевали. Игорь Константинович зашел на кухню, где было накурено, парни спешно заталкивали в мусорное ведро пустые бутылки из под вина. Наташка обняла его за плечи:
-Ну чего ты! Ну подумаешь, целовались...
Он так глянул на нее, что она больше ничего не стала говорить, ни оправдываться.
Он потом думал, что и в самом деле, чего тут страшного, возраст как раз, чтоб держаться за ручку в кино, целоваться на лестничной площадке, писать записки.
-Кто этот парень?
Наташка прилегла к нему на диван и весело чмокнула в щеку:
-Парень из 10-го из соседней школы. А чего ты так напрягся? Да у нас в классе знаешь какие девчонки, они уже спят с мальчиками, я и еще несколько таких же ботаничек еще девственницы.
-Наташа! Что ты такое говоришь!
-Правду говорю. Я тебя никогда не обманывала.
Он был в шоке от услышанного. И дело не в том, что девочки в таком юном возрасте уже спят с мальчиками, а в том, что Наташка так просто об этом говорит, с сожалением о том, что она еще девочка.
После 8-го Наташка изъявила желание уйти в швейное ПТУ,а Игорь Константинович ее сильно отговаривал, они спорили. Он был прав, это была дорога в никуда, а у нее способности к математике, да и потом он всегда поможет, если она поступит после 10-го на экономический факультет.
А она мотивировала тем, что сможет работать в ателье, а это прибыльно, у нас в стране с красивой одеждой всегда была напряженка, а у нее вкус есть...
Упрямство у Наташки не занимать, она переспорит любого, а если и не переспорит, то останется при своем мнении.
Ей было 16, она сделала химию на первые заработанные деньги, сшила юбку-брюки подружке. Волосы, свои, белые, чуть вьющиеся, ангельские, ей сожгли, и теперь они вились мелким бесом, да и стрижка ей совсем была не к лицу. Игорь Константинович увидел ее и завыл:
-Ну что же ты с собой сделала! Никак нельзя было обойтись без этого?
Она фыркнула:
-Ничего ты не понимаешь, сейчас модно так, и вообще, главное, чтоб Коле нравилось!
-Коля это кто?
-Коля это мой парень.
-С каких это пор?
-С позавчера.
Игорь Константинович ничего не сказал и уткнулся в газету.
-Можно я его в воскресенье на обед приглашу, вот увидишь, тебе он понравится...
Но никто к ним не пришел в воскресенье. Наташка переживала, испекла пирог с джемовой начинкой, нарядилась. Ждала весь день, но Коля не позвонил и не пришел.
Вечером она закрылась в своей комнате и плакала до тех пор, пока не заснула. Игорь Константинович укрыл ее пледом и поцеловал в щеку.
Коля уже и забыл о Наташке и 3 день гулял с новой девушкой, а Наташка думала о нем днем и ночью, ревела в подушку. Игорь Константинович старался ее как то развлечь, он накупил билетов в театры, выписал где какие выставки и силой выталкивал ее из дома. Она почти забыла о своем неудавшемся парне, почти, если б не одно обстоятельство, то забыла бы вовсе. В женской консультации подтвердили беременность.
Игорь Константинович был в гневе. Как?! Как она могла! А она честно ему сказала, что и не знала, что от этого простого действа можно так быстро забеременеть.
Они разругались, Наташка записалась на аборт и поехала в поликлинику к 8 утра.
Игорь Константинович пошел в школу. И когда урок уже начался, он почувствовал себя так плохо. Попросил детей сидеть тихо, а сам вылетел на улицу и бежал до поликлиники, не останавливаясь. Наташка сидела в очереди бледная, испуганная, перед ней оставалась одна женщина.
-Наташа! -струйки текли по его лбу.-Пойдем, надо поговорить.
Они вышли на улицу. Он держал ее за руку, как когда то маленькую, и вел по улице. Она едва успевала за ним. Он торопился.
-Пойдем домой.
Когда в школе узнали, что у Наташки будет ребенок, то сразу же подумали на Игоря Константиновича. Его хотели исключить со школы за растление несовершеннолетних. Он не посвящал Наташку во все склоки и сплетни, а наоборот, старался оградить от всего негативного. Едва Наташке исполнилось 17, на свет появилась маленькая девочка, чуть больше двух кило. Да Наташка и сама едва дотягивала до пятидесяти килограмм. Девочку назвали Машей, чтоб звучно было.
Игорь Константинович удочерил ребенка.
Все это выглядело так странно. Бабки у подъезда целыми днями терли эту тему. А как же! Вопрос стоял был ли это ребенок учителя или Наташка нагуляла. Часть бабок стояли на том, что нагуляла, в мать пошла. Часть бабок упорно ругала этого педофила несчастного Игоря Константиновича, куда только школа смотрит!
А Игорь Константинович стирал пеленки и подгузники руками, памперсов тогда отродясь не было, они только лет через 8 и появятся, вставал к кроватке по ночам. Наташка говорила:
-Иди поспи, я сама...
Но он так хотел, ему было не в тягость, и спать вовсе не хотелось. Хотелось потом, на уроках.
И улыбнулась Машка первая ему, и первое слово сказала папа.
Бабки у подъезда смягчились, при виде ежедневно прогуливающегося вечером с коляской Игоря Константиновича:
-Ну раз так, раз он понял все, ну и ладно, пущай тогда воспитует.
Теперь у него настоящая дочка, с рождения. Наташка ему уже восьмилетней досталась и все трудности первого года он прочувствовал только сейчас.
Со стороны могло казаться, что Наташка дочь, а Машка внучка.
По документам, они с Наташкой муж и жена, а Mашка их дочь, а в жизни не пойми как.
Для мужа и жены им не хватало делить постель, а взаимная любовь уже имелась, всегда, с того первого взгляда, в классе, когда она зашла в его кабинет, прячась за спину старшего брата.
И конечно, прожив столько лет вместе, маленькая женщинка и взрослый мужчина, между ними пробегали какие то запретные искорки, и он иногда почему то вспыхивал огнем при ее веселых поцелуев в щеку:
-А я сегодня зачет получила по конструированию верхней одежды.
Но все это было не правильно, как ему казалось, она была ангелом, ребенком для него, а женщина, с которой можно было бы спать, это такая, как Тамара.
Когда Наташке исполнилось двадцать, ему сорок два, Машке три, они решили поехать на юг, в Крым. Сняли дачку на месяц, чтоб ребенка на море свозить.
Почему то на море люди всегда счастливее. Может от того, что отпуск и проблемы остаются в душном городе, а может от того, что небо там чернее, воздух мягче, морская вода успокаивает и возбуждает тело одновременно.
Никто ничего не ждал от поездки кроме отдыха. Но ее загорелые плечи, ее заразительный смех, запах моря, его сильные руки, его прозрачные глаза, его мягкий голос, ее прикосновения, его удивление, все это само собой подтолкнуло их друг к другу и наконец то уже освободило от каких то ненужных стеснений, предрассудков, напряжения.
Он не мог поверить.
Она не могла уснуть.
Он не мог поверить своему счастью.
Она не могла уснуть до утра.
А потом в сентябре началась школа. Он чувствовал какое то странное жужжание в груди.
Сердце. Он его чувствовал и стал к нему прислушиваться. Механизм давал сбои.
Однажды вечером он вдруг почувствовал резкую боль, будто ножом, и сразу Наташка перед глазами и Маша, где они? где я? и темнота. Не правильно все это, так не должно быть. Вот я лежу в такой не красивой позе, упав с кресла, с перекошенным лицом, ну что она обо мне подумает, ей будет не приятно. А как она меня поднимет? Штаны мокрые у меня. Она ведь все это сейчас увидит. А потом что?
Еще утром было тепло. Она сидела у окна, нажимая на педаль швейной машинки, улыбаясь, вспоминая, как она утром стояла под душем, он зашел незаметно и подсматривал из за шторки. Она делала вид, что его не замечает, намыливала ноги, живот, грудь... Она думала о нем. Давно. С 8 лет. А он и не догадывался наверное, что она жила в нем, она жила им. Что возраст не имеет никакого значения. С 8 лет, с того самого дня, как он пригласил Лешу после уроков, а она увязалась за ним. Она думала тогда, сидя за партой, какой он красивый. Она не могла сконцентрироваться на уроках. А потом все эти годы внутренней борьбы, любви к нему и как ни странно это звучит, дурацких, не обдуманных поступков только, чтобы он понял, чтоб он понял, что она его любит. А как по другому ему было объяснить? Сказать словами? А эта Тамара...Да она, маленькая 13-летняя девочка, переживала измену, она переживала такую боль, от которой почти выла, когда ее любимый стонал в объятьях пышногрудой работницы советской торговли. Зачем он это делал?
Она сделала строчку, потом поняла, что на 2 мм можно было сделать ближе к краю, распорола и прострочила снова.
А потом вдруг полил такой дождь, ни с того ни с сего.
Она зарядила черные нитки, просунула лоскуток ткани, опустила лапку и медленно нажала на педаль.
Но что то произошло не то, нитка натянулась, лопнула, иголка сломалась.
Она не шла домой, а почти бежала. Какой дождь, какой дождь. А по прогнозу солнце. По дороге подвернула ногу и сломала каблук. По лестнице бежала босиком, сбросив наконец туфли.
Наташа. Не кричи. Ну как тебе дать понять. Ну прости. Я не красивый. Когда сосуд закупоривается, то смерть как бы от удушья, поэтому и лицо такое синее, ну прости. Ну не надо вызывать скорую, поздно уже. Посиди просто со мной рядом. Возьми мою холодную руку и посиди рядом. Я знаю, знаю, тебе нравится, когда руки теплые. Ну прости меня. Прости, что подвел тебя.
Когда на небе сгущаются тучи, и, не выдержав, оно заливает город затяжными слезами, она одевает плащ, берет зонтик и выходит из дома.
Он любил дождь и поэтому она заставляет себя любить его тоже.
Она бродит по улицам под проливным дождем, ветер выворачивает зонтик, ноги насквозь промочены.
Она повторяет снова и снова:
-Я люблю дождь, я люблю... Я его просто ненавижу!
Она возвращается домой, согревает руки о горячую чашку с чаем и говорит:
-Я ненавижу дождь!
Оригинал здесь: http://blogs.mail.ru/bk/zora/37FE1B2799A6FDF7.html
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Когда на небе сгущаются тучи, и, не выдержав, оно заливает город затяжными слезами, она одевает плащ, берет зонтик и выходит из дома.
Он любил дождь и поэтому она заставляет себя любить его тоже.
Она бродит по улицам под проливным дождем, ветер выворачивает зонтик, ноги насквозь промочены.
Она повторяет снова и снова:
-Я люблю дождь, я люблю... Я его просто ненавижу!
Она возвращается домой, согревает руки о горячую чашку с чаем и говорит:
-Я ненавижу дождь!
Когда Игорю Константиновичу исполнилось 26 лет он впервые переступил порог школы в качестве учителя.
Разница между ним и учениками была не настолько велика, 10 лет всего, а его уже считали стариком.
Но если не стариком, то по крайней мере, взрослым человеком, которого уважали и называли по имени и отчеству.
Ему это нравилось. Предмет он свой любил и мог самозабвенно решать у доски примеры, исписывая ее вдоль и поперек, вымазавшись с ног до головы мелом.
Его тридцатилетие отмечали сначала в учительской. Любимый 10А сочинил ему песню и спел прямо на уроке.
У него было хорошее настроение. За окном весна, май, после экзаменов 2 месяца полной свободы.
Алена сдает госэкзамены и можно рвануть в Крым, в Феодосию. С хозяйкой в частном секторе, бабой Надей, уговор был заранее, еще прошлым летом.
Да вот только с этим Александровым разобраться. Жалко парня на 2 год оставлять, но ведь не сдаст предмет.
-Александров, останешься после уроков.
-Я не могу, мне сестренку забирать.
-Заберешь и останешься после уроков. Ничего с ней не случиться, посидит порисует.
Он привел свою 8-летнюю Наташку с собой, сунул ей в руки яблоко:
-Сиди тихо и не мешай, поняла?
Она подняла глаза цвета морской волны и сказала:
-Здравствуйте Игорь Константинович!
-Здравствуй. Тебя как зовут?
-Наташка.
-Здравствуй Наташа.
Она села на заднюю парту, разложила свои тетрадки, математику 2 класса, цветные карандаши и захрустела яблоком.
У нее что то не получалось, она терла ластиком клетчатые листы до дыр, грызла карандаш, задумавшись; поправляла белые локоны, чесала ногу, всю искусанную комарами, снимала сандалии, потом надевала их снова.
-Александров, я очень надеюсь, что ты все-таки не подведешь меня и сдашь алгебру,-сказал Игорь Константинович.
Но ни на следующий день, ни через день, Леша Александров в школе не появился.
Что за легкомыслие! Осталось 2 недели до последнего звонка.
Игорь Константинович взял у классной руководительницы, старой девы, которая прихрамывала на правую ногу и носила в связи с этим длинные безобразные юбки, адрес Александрова и отправился к нему после уроков.
-Кто там?
-Это я, Игорь Константинович, твой учитель.
-А, проходите, я сейчас чай сделаю.
-Ребята сказали ты заболел? Что то ты не выглядишь сильно больным.
-Да это не я, это Наташка. Ангина. Фуникулярная. Вчера доктор приходил. Она 3 день ничего не ест.
-Александров, а почему ты с ней сидишь, а не родители?
-А мама...мама это...она не надолго уехала...а отца у нас нет.
В комнате было не прибрано, пахло лекарствами и кошками.
В углу стоял диван, на котором лежала, укрывшись одеялом маленькая девочка, бледная, с перевязанным горлом шерстяным шарфом. Она слабо улыбнулась и просипела:
-Здравствуйте Игорь Константинович.
-Здравствуй Наташа.
-Леша , надо комнату проветрить, твоей сестре нужен свежий воздух. А мама? Мама когда приедет?
Леша посмотрел куда то в сторону, будто не услышал вопроса вовсе.
-Хорошо, давай заниматься, у меня не так много времени.
Они только сели, как Наташка попросилась в туалет. Он помог ей подняться и повел поддерживая. Совсем худенькое тельце просвечивалось сквозь ночнушку.
-Голова у нее кружится,-оправдывался Леша.
-Ничего, ничего,-сказал Игорь Константинович.
Пока они вышли из комнаты, Игорь Константинович открыл окно. На подоконнике лежала 3-мя сезонными слоями пыль, в старых рамах зияли щели, между рамами покоились трупики мух, почивших в бозе в бог знает каком году.
Они позанимались математикой, а потом Наташка запросила есть и Леша пригласил Игоря Константиновича на кухню. Игорь Константинович помог приготовить Леше ужин-пюре и хлеб. В холодильнике было пусто.
-Послушай, Александров, я понимаю, что у вас тут что то не то. Я не знаю, где ваша мать, но по-моему вы с Наташкой в сильной нужде и может быть мы все расскажем..
-Пожалуйста, не говорите никому в школе. Нас отдадут в интернат. Мать нагуляется и вернется. Нам нормально. Я подрабатываю на почте. Я исправлюсь, я сдам вашу алгебру,я..-Леша шмыгал носом, по щекам текли слезы.
-Хорошо, я никому не скажу.
На следующий день Игорь Константинович не остался на планерку после уроков, сославшись на тяжелую головную боль. Он помчался в Продтовары и купил всего необходимого: молока, яиц, масла, тощую курицу (говорят бульон хорошо пить при болезни), полкило зефира и "мишек".
-Открывай, Александров!-Игорь Константинович стучал в дверь, но никто не подходил.
Он сел на ступеньки, но тут дверь приоткрылась и выглянуло худенькое личико, обрамленное совсем беленькими кудряшками.
-Это Вы? Проходите. Она шла, держась за стенки, совсем маленькая, слабая.
-Ты ложись, ложись, вот так, давай я тебя укрою. А я на кухню, хорошо?
-А Леша работать ушел. Он подъезд помоет и придет.
Игорь Константинович поставил варить курицу, закипятил чайник, положил в вазочку зефир и пошел в комнату.
-Ой, а откуда Вы знаете, что я люблю зефир?
-А я вычислил. Я же математик.
-А разве это можно вычислить? -Наташка захлопала ресницами.
-Конечно! Легко. С помощью формул можно вычислить все!
-А Вы меня научите?
-Научу конечно.
Она съела половину зефира и выпила чай.
Пришел Леша с работы и очень удивился, увидев Игоря Константиновича и заливающуюся озорным смехом Наташку.
Она выздоравливала. Леша пытался сунуть трешник учителю за продукты. Игорь Константинович отказывался. Они спорили в коридоре. И все же, когда Игорь Константинович зашел в комнату, Леша незаметно бросил деньги ему в портфель.
Уходя, Игорь Константинович открыл портфель, чтобы положить авоськи, увидел трешник и сунул его в портфель Александрова.
На следующий день Игорь Константинович пришел снова, и через день, теперь он занимался и с Aлександровым и с Наташкой, а так же варил суп, чистил картошку, делал бутерброды, пока Леша мыл пол в подъезде.
Наташка окончательно выздоровела, а Лешка сдал выпускные экзамены и поступил в элекромеханический техникум.
-Молодец Александров! Я тобой горжусь. Теперь целое лето отдыха,-сказал Игорь Константинович, похлопав Лешу по плечу.
-Да где там отдых..я работать пойду и Наташку вот к бабке хотел отправить, а она сказала, что пускай мать объявится и решит, что делать с Наташкой.
Мать объявилась через неделю. Она была не одна. На этот раз это был здоровенный мужик по имени Петр Семеныч, с красным, как у матери лицом, большими грубыми руками в татуировках.
Петр Семеныч не уступал матери и был пьян перманентно, но делал вид уставшего и трезвого человека. Как, впрочем, и мать, которая шаталась, держась за голову и приговаривая, что столько работы, такой тяжелый день.
-Игоречек! Я билеты купила!-Алена кричала в трубку телефона-автомата.
-Что?
-Я билеты в Крым купила! Через 3 дня выезжаем. Я приеду к тебе завтра!
Игорь Константинович решил заскочить накануне отъезда к Александровым попрощаться.
Он забежал в Продтовары, купил пол-кило зефира и помчался на 3 этаж перескакивая через 2 ступеньки.
У двери, прислонившись к стене сидела зареванная Наташка.
-Что с тобой?
-Там мама, она с дядей Петей, она меня выгнала, сказала, чтоб я вечером приходила. А вечером она заснет и не откроет.
-А Леша где?
-Леша сегодня в ночь, на складе сторожит ящики,-Наташка терла глаза, размазывая слезы. Слиплись промокшие ресницы, нос распух.
Леша вернулся утром и обнаружил записку, что Наташка у Игоря Константиновича. Он зашел домой, бесполезно орал на мать, которая с трудом понимала, что происходит, получил пару затрещин увесистой рукой дяди Пети.
От обиды текли слезы, от злости хотелось разбить кулаком стену, разрушить что-нибудь, убить Петра Семеныча и мать вместе с ним.
-Алена, проходи, только тихо, у меня в комнате ребенок спит.
-Ребенок?!
-Тсс...Понимаешь, у меня ученик есть...,- и Игорь Константинович рассказал все, что произошло накануне и попытался объяснить почему не вызвал милицию и взял всю ответственность на себя.
-Ты сошел с ума! А вдруг их мать протрезвеет и кинется ее искать!
-Во первых, она не протрезвеет в ближайшее время, а во-вторых, она не кинулась, когда ее дочь была на волосок от смерти...
-Но нам завтра уезжать в Крым!
-Мы возьмем ее с собой.
-С собой? Как ты себе это представляешь? Это же не кукла и даже не собачка.
-Вот именно! Поэтому мы не можем ее бросить.
Алена встала из за стола:
-Ах так! Я ждала этой поездки весь год! Я не видела тебя месяцами, потому что то у тебя педсовет, то внеклассовая работа, то родительское собрание, то на каникулы в зимний лагерь, то поход, то контрольные, то экзамены, а теперь ты на отдых еще и чужого ребенка хочешь взять! Вот и едь с ней один. Поиграй в папочку!
Она схватила сумочку и выскочила, хлопнув дверью.
Наташка вздрогнула, проснулась и заплакала.
-Ну, ну, не плач, дверь от ветра хлопнуло.
Она плакала, обняв его за шею, ее слезы текли ему под воротник, он гладил ее волосы, приговаривая:
-Все будет хорошо, все будет хорошо.
Пришел Лешка с фингалом под глазом. Игорь Константинович даже не стал спрашивать, что случилось.
Решили так: Лешка остается на хозяйстве у Игоря Константиновича, а Наташка и Игорь Константинович едут в Крым. Билеты на руках, ребенку море пойдет на пользу.
Наташка смотрела в окно, она впервые ехала на поезде и ей жутко нравилось. Они решали примеры, пили чай из стаканов в железных подстаканниках, ели. Она засыпала держа руку Игоря Константиновича и все спрашивала:
-Вы не уйдете, Игорь Константинович?
-Не уйду, куда ж я уйду, мы в поезде, на море едем.
Он не мог заснуть, долго стоял у открытого окна и думал, как в одночасье изменилась его жизнь, как он счастлив быть поводырем этой маленькой ангелоподобной девочки, а так же что ему делать дальше.
А что дальше? Рано или поздно придется говорить с Опекунским советом или милицией.
Хозяйке он сказал, что друзья подкинули дочку на каникулы. Хозяйке Наташка понравилась. Она с удовольствием ей что нибудь пекла, брала ее с собой на базар и даже сшила платье в горошек, распоров свое.
Игорь Константинович, неожиданно заполучив дочку, заботился, опекал и все его мысли были заняты Наташкой. Они ходили на море, плескались, лепили замки из песка, ели вареную кукурузу. Наташка была счастлива. Игорь Константинович вдруг ловил себя на мысли, что ему больше ничего в жизни и не надо. Она, эта маленькая белокурая девочка, заполнила все пустое пространство и заняла самое главное место в его сердце. Он и не думал, что можно быть счастливым, просто заботясь о чужом ребенке. Хотя теперь, он даже не мог себе поверить, что эта девочка чужая. Она была своя, родная, с самого первого взгляда, с того момента, как она вошла в класс, прячась за спину брата.
Месяц пролетел быстро. Они возвращались из сказки, пропахшие морем, загорелые, веселые, возвращались в никуда.
Леша ждал их дома. Он пожарил картошки, сделал салат.
Наташка тарахтела ему про то, как они с Игорем Константиновичем ездили на рыбалку и она поймала 6 бычков, один был совсем черный, как она научилась плавать, как она теперь знает всю всю таблицу умножения, как они доплывали до буйков и обратно.
-А это тебе, Леша,- и она достала из сумки большую морскую раковину,- приложи к уху, в ней море слышно.
Осенью Леше исполнилось 17, Наташке 9, они по-прежнему жили у Игоря Константиновича. А зимой их мать умерла. Напилась, да и замерзла где то.
Вызвали бабку с Украины, но она сказала, что не потянет двоих детей, дед парализованный на шее, пенсия маленькая, давление. Комиссия по опеке и попечительству ничего не хотела слушать, и даже то, что Леше до совершеннолетия всего год остался и он бы сам смог оформить попечительство над Наташкой.
Игорь Константинович рассказал все директору школы и она подключилась, чтоб не отдавать Наташку и Лешу в школу интернат. Он готов был их усыновить. Но тетки из Опеки посчитали, что неженатый мужчина, хоть и учитель, не сможет обеспечить детям полноценную жизнь и воспитать их в целях построения коммунизма.
Игорь Константинович так и не смог понять смысл последних слов. Причем тут коммунизм, когда рушиться судьба девочки.
Он подумал, что был бы он сейчас женат, не было никаких проблем с удочерением.
Но с другой стороны он не мог себе представить, что в его доме будет находиться какая то женщина. Ему никто не был нужен, он прекрасно справился бы сам.
Наташка держала его руку так крепко, ее буквально отцепляли от Игоря Константиновича в школе-интернате.
-Все будет хорошо, я приду за тобой. Потерпи немного.
Она сидела на подоконнике, обняв свои острые коленки, и смотрела на дождь, который зарядил кажется надолго, и мысли в ее деткой головке, были совсем не детские, про судьбу, про то, сколько испытаний ей приходится проходить, про то, как она любит Игоря Константиновича, про то, вернется ли он или нет...
Он приезжал каждые выходные и забирал ее к себе. И каждую пятницу она ждала и выглядывала его в окно, а он, весь последний урок смотрел на часы, когда же звонок, чтоб, собрав портфель, бежать в интернат.
Через год Лешке исполнилось 18 и он смог оформить опекунство. Он работал. Только вот квартиру их государство успело за год прибрать к рукам. Им дали комнату в общежитии. Игорь Константинович забрал их к себе. Наташку снова взяли в его школу. Они ходили вместе. После обеда Наташка ждала его, делала уроки, читала, как всегда сидя на задней парте в его кабинете.
Они жили полноценной семьей, Лешка, Наташка, Игорь Константинович.
Наташка стала настоящей хозяйкой, она стирала, прибиралась, научилась готовить.
Они по-прежнему ездили в Крым на лето.
А в одно лето, когда Наташке было почти 13, она вдруг сказала, что никуда не поедет с Игорем Константиновичем. Она ревела, закрывшись в комнате, и, когда он подходил к двери, она гнала его.
Он, который всю жизнь проработал с подростками и знал, что к чему, и про трудный возраст знал, и про изменения в организме, никак не мог принять, что его дочь может быть такой. Она ему казалась ангелом, неземным существом, ласковым зверьком, а тут вдруг откуда ни возьмись, хамство. Да хамство еще пол беды, между ними вырастала стена. От чего? Все было так хорошо. Конечно, ей нужна была мать, женщина,-думал Игорь Константинович.
А тут как то приезжал школьный приятель с сестрой из Волгограда, навезли рыбы вяленой, да конфет Наташке.
Сестра была одинокая, лет 30, Тамара, вполне еще ничего, крашеная блондинка, работала на базе товароведом, одета модно. Наташка сразу не взлюбила ее, она даже не стала пить чай с конфетами, хлопнула дверью и побежала к подружке в соседний подъезд. А Игорю Константиновичу Тамара понравилась, от нее пахло духами, очень сладко. Когда она поманила его в комнату, он почти не сопротивлялся. Он практически не принимал участия, он смирился с тем, что ему невыносимо хорошо, мозг заслуженно отключился, тело переживало какие то особенные моменты, о которых давно давно уже забыло. Последняя его женщина осталась в прошлом, как только появилась Наташка.
Игорь Константинович улыбался, глядя в потолок. На его плече лежала выкрашенная гидроперитом голова. Тамара спала, а он думал, что вот и мать будет Наташке, они подружатся, нужно время.
Наташка пришла вечером, когда Тамара, напевая под нос очень звонким голосом, лишенным слуха, что то про соловьев, жарила котлеты. Девочка зашла в комнату и громко, так, чтоб слышно было на кухне, сказала Игорю Константиновичу:
-Она здесь надолго? Это ты ее пригласил?
-Тише, Наташа, Тамара очень хорошая женщина, она поживет немного с нами.
-Что?! А ты меня спрашивал, хочу ли я этого?!
Конечно можно было объяснить спокойно, но в ту минуту он почему то вспылил, наорал на Наташку, кажется даже что то грубое и обидное, что ее саму когда то подобрал с улицы! Дурак, конечно дурак, разве можно было ей, самой любимой на свете такое говорить. Она разревелась и убежала из дома. Он побежал ее догонять, но она кричала вслед Ненавижу!
-Что я ей сделал? Ну что?-Игорь Константинович сидел на кухне, обхватив голову руками.
-Побесится и перестанет,-махнула рукой Тамара,-ну, поешь, котлетки стынут.
Наташка не пришла домой ночевать. Они искали ее с Лешей по подружкам, места себе не находили. Игорь Константинович говорил, что это он во всем виноват. Он ругал себя последними словами, сидя на ступеньках подъезда перед дверью, будто сам себя выгнал из дому.
Как же он обрадовался когда увидел Наташку, спускающуюся по ступенькам вниз.
-Наташа! Ну где же ты была?
-На чердаке спала.
Он обнял ее дрожащими руками, неловко, нервно,она ревела в его грудь и говорила:
-Прости меня, я знала, что ты волновался, прости, простишь?
Игорь Константинович сказал Тамаре, что ей лучше уехать.
Она пыталась устроить скандал:
-Это все из за этой мелкой сучки! Это она тебя против меня настроила!
Он ничего не отвечал, позволил ей наораться вдоволь, наплакаться и собрать вещи.
Сказать, что Наташка торжествовала, не сказать ничего.
А Игорь Константинович погрустнел. И хотя Тамара не была конечно идеальным вариантом, он хотел женщину, обыкновенную бабу, с которой тупо можно было бы спать.
В день своего 15-ти летия Наташка позвала подруг и ребят из класса и каких то незнакомых Игорю Константиновичу подростков. Он решил не мешать им и уйти в кино. Фильм был так себе, он ушел с половины. Когда он поднимался по лестнице, то увидел Наташку, припечатанную к стене каким то парнем, с длинными волосами, в тертых джинсах.
-Ты что делаешь, убирайся вон! Ей всего 15 лет!
Парень опешил, Наташка смутилась и забежала домой. В комнате был погашен свет, играла медленная музыка, парочки танцевали. Игорь Константинович зашел на кухню, где было накурено, парни спешно заталкивали в мусорное ведро пустые бутылки из под вина. Наташка обняла его за плечи:
-Ну чего ты! Ну подумаешь, целовались...
Он так глянул на нее, что она больше ничего не стала говорить, ни оправдываться.
Он потом думал, что и в самом деле, чего тут страшного, возраст как раз, чтоб держаться за ручку в кино, целоваться на лестничной площадке, писать записки.
-Кто этот парень?
Наташка прилегла к нему на диван и весело чмокнула в щеку:
-Парень из 10-го из соседней школы. А чего ты так напрягся? Да у нас в классе знаешь какие девчонки, они уже спят с мальчиками, я и еще несколько таких же ботаничек еще девственницы.
-Наташа! Что ты такое говоришь!
-Правду говорю. Я тебя никогда не обманывала.
Он был в шоке от услышанного. И дело не в том, что девочки в таком юном возрасте уже спят с мальчиками, а в том, что Наташка так просто об этом говорит, с сожалением о том, что она еще девочка.
После 8-го Наташка изъявила желание уйти в швейное ПТУ,а Игорь Константинович ее сильно отговаривал, они спорили. Он был прав, это была дорога в никуда, а у нее способности к математике, да и потом он всегда поможет, если она поступит после 10-го на экономический факультет.
А она мотивировала тем, что сможет работать в ателье, а это прибыльно, у нас в стране с красивой одеждой всегда была напряженка, а у нее вкус есть...
Упрямство у Наташки не занимать, она переспорит любого, а если и не переспорит, то останется при своем мнении.
Ей было 16, она сделала химию на первые заработанные деньги, сшила юбку-брюки подружке. Волосы, свои, белые, чуть вьющиеся, ангельские, ей сожгли, и теперь они вились мелким бесом, да и стрижка ей совсем была не к лицу. Игорь Константинович увидел ее и завыл:
-Ну что же ты с собой сделала! Никак нельзя было обойтись без этого?
Она фыркнула:
-Ничего ты не понимаешь, сейчас модно так, и вообще, главное, чтоб Коле нравилось!
-Коля это кто?
-Коля это мой парень.
-С каких это пор?
-С позавчера.
Игорь Константинович ничего не сказал и уткнулся в газету.
-Можно я его в воскресенье на обед приглашу, вот увидишь, тебе он понравится...
Но никто к ним не пришел в воскресенье. Наташка переживала, испекла пирог с джемовой начинкой, нарядилась. Ждала весь день, но Коля не позвонил и не пришел.
Вечером она закрылась в своей комнате и плакала до тех пор, пока не заснула. Игорь Константинович укрыл ее пледом и поцеловал в щеку.
Коля уже и забыл о Наташке и 3 день гулял с новой девушкой, а Наташка думала о нем днем и ночью, ревела в подушку. Игорь Константинович старался ее как то развлечь, он накупил билетов в театры, выписал где какие выставки и силой выталкивал ее из дома. Она почти забыла о своем неудавшемся парне, почти, если б не одно обстоятельство, то забыла бы вовсе. В женской консультации подтвердили беременность.
Игорь Константинович был в гневе. Как?! Как она могла! А она честно ему сказала, что и не знала, что от этого простого действа можно так быстро забеременеть.
Они разругались, Наташка записалась на аборт и поехала в поликлинику к 8 утра.
Игорь Константинович пошел в школу. И когда урок уже начался, он почувствовал себя так плохо. Попросил детей сидеть тихо, а сам вылетел на улицу и бежал до поликлиники, не останавливаясь. Наташка сидела в очереди бледная, испуганная, перед ней оставалась одна женщина.
-Наташа! -струйки текли по его лбу.-Пойдем, надо поговорить.
Они вышли на улицу. Он держал ее за руку, как когда то маленькую, и вел по улице. Она едва успевала за ним. Он торопился.
-Пойдем домой.
Когда в школе узнали, что у Наташки будет ребенок, то сразу же подумали на Игоря Константиновича. Его хотели исключить со школы за растление несовершеннолетних. Он не посвящал Наташку во все склоки и сплетни, а наоборот, старался оградить от всего негативного. Едва Наташке исполнилось 17, на свет появилась маленькая девочка, чуть больше двух кило. Да Наташка и сама едва дотягивала до пятидесяти килограмм. Девочку назвали Машей, чтоб звучно было.
Игорь Константинович удочерил ребенка.
Все это выглядело так странно. Бабки у подъезда целыми днями терли эту тему. А как же! Вопрос стоял был ли это ребенок учителя или Наташка нагуляла. Часть бабок стояли на том, что нагуляла, в мать пошла. Часть бабок упорно ругала этого педофила несчастного Игоря Константиновича, куда только школа смотрит!
А Игорь Константинович стирал пеленки и подгузники руками, памперсов тогда отродясь не было, они только лет через 8 и появятся, вставал к кроватке по ночам. Наташка говорила:
-Иди поспи, я сама...
Но он так хотел, ему было не в тягость, и спать вовсе не хотелось. Хотелось потом, на уроках.
И улыбнулась Машка первая ему, и первое слово сказала папа.
Бабки у подъезда смягчились, при виде ежедневно прогуливающегося вечером с коляской Игоря Константиновича:
-Ну раз так, раз он понял все, ну и ладно, пущай тогда воспитует.
Теперь у него настоящая дочка, с рождения. Наташка ему уже восьмилетней досталась и все трудности первого года он прочувствовал только сейчас.
Со стороны могло казаться, что Наташка дочь, а Машка внучка.
По документам, они с Наташкой муж и жена, а Mашка их дочь, а в жизни не пойми как.
Для мужа и жены им не хватало делить постель, а взаимная любовь уже имелась, всегда, с того первого взгляда, в классе, когда она зашла в его кабинет, прячась за спину старшего брата.
И конечно, прожив столько лет вместе, маленькая женщинка и взрослый мужчина, между ними пробегали какие то запретные искорки, и он иногда почему то вспыхивал огнем при ее веселых поцелуев в щеку:
-А я сегодня зачет получила по конструированию верхней одежды.
Но все это было не правильно, как ему казалось, она была ангелом, ребенком для него, а женщина, с которой можно было бы спать, это такая, как Тамара.
Когда Наташке исполнилось двадцать, ему сорок два, Машке три, они решили поехать на юг, в Крым. Сняли дачку на месяц, чтоб ребенка на море свозить.
Почему то на море люди всегда счастливее. Может от того, что отпуск и проблемы остаются в душном городе, а может от того, что небо там чернее, воздух мягче, морская вода успокаивает и возбуждает тело одновременно.
Никто ничего не ждал от поездки кроме отдыха. Но ее загорелые плечи, ее заразительный смех, запах моря, его сильные руки, его прозрачные глаза, его мягкий голос, ее прикосновения, его удивление, все это само собой подтолкнуло их друг к другу и наконец то уже освободило от каких то ненужных стеснений, предрассудков, напряжения.
Он не мог поверить.
Она не могла уснуть.
Он не мог поверить своему счастью.
Она не могла уснуть до утра.
А потом в сентябре началась школа. Он чувствовал какое то странное жужжание в груди.
Сердце. Он его чувствовал и стал к нему прислушиваться. Механизм давал сбои.
Однажды вечером он вдруг почувствовал резкую боль, будто ножом, и сразу Наташка перед глазами и Маша, где они? где я? и темнота. Не правильно все это, так не должно быть. Вот я лежу в такой не красивой позе, упав с кресла, с перекошенным лицом, ну что она обо мне подумает, ей будет не приятно. А как она меня поднимет? Штаны мокрые у меня. Она ведь все это сейчас увидит. А потом что?
Еще утром было тепло. Она сидела у окна, нажимая на педаль швейной машинки, улыбаясь, вспоминая, как она утром стояла под душем, он зашел незаметно и подсматривал из за шторки. Она делала вид, что его не замечает, намыливала ноги, живот, грудь... Она думала о нем. Давно. С 8 лет. А он и не догадывался наверное, что она жила в нем, она жила им. Что возраст не имеет никакого значения. С 8 лет, с того самого дня, как он пригласил Лешу после уроков, а она увязалась за ним. Она думала тогда, сидя за партой, какой он красивый. Она не могла сконцентрироваться на уроках. А потом все эти годы внутренней борьбы, любви к нему и как ни странно это звучит, дурацких, не обдуманных поступков только, чтобы он понял, чтоб он понял, что она его любит. А как по другому ему было объяснить? Сказать словами? А эта Тамара...Да она, маленькая 13-летняя девочка, переживала измену, она переживала такую боль, от которой почти выла, когда ее любимый стонал в объятьях пышногрудой работницы советской торговли. Зачем он это делал?
Она сделала строчку, потом поняла, что на 2 мм можно было сделать ближе к краю, распорола и прострочила снова.
А потом вдруг полил такой дождь, ни с того ни с сего.
Она зарядила черные нитки, просунула лоскуток ткани, опустила лапку и медленно нажала на педаль.
Но что то произошло не то, нитка натянулась, лопнула, иголка сломалась.
Она не шла домой, а почти бежала. Какой дождь, какой дождь. А по прогнозу солнце. По дороге подвернула ногу и сломала каблук. По лестнице бежала босиком, сбросив наконец туфли.
Наташа. Не кричи. Ну как тебе дать понять. Ну прости. Я не красивый. Когда сосуд закупоривается, то смерть как бы от удушья, поэтому и лицо такое синее, ну прости. Ну не надо вызывать скорую, поздно уже. Посиди просто со мной рядом. Возьми мою холодную руку и посиди рядом. Я знаю, знаю, тебе нравится, когда руки теплые. Ну прости меня. Прости, что подвел тебя.
Когда на небе сгущаются тучи, и, не выдержав, оно заливает город затяжными слезами, она одевает плащ, берет зонтик и выходит из дома.
Он любил дождь и поэтому она заставляет себя любить его тоже.
Она бродит по улицам под проливным дождем, ветер выворачивает зонтик, ноги насквозь промочены.
Она повторяет снова и снова:
-Я люблю дождь, я люблю... Я его просто ненавижу!
Она возвращается домой, согревает руки о горячую чашку с чаем и говорит:
-Я ненавижу дождь!
Оригинал здесь: http://blogs.mail.ru/bk/zora/37FE1B2799A6FDF7.html
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Наткнулся случайно... понравилось... | atrizna - Моя жизнь |
Лента друзей atrizna
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»