Хрупкий ноябрь, хрустальный и приторный, утопил все листья в грязи и слякоти. Мне уже не нужно солнца, только воздуха, свежего, чистого. Вместе с брошенной в урну пачкой, я на миг обрету свободу, но, считая окон огни горящие, разревусь – ни в одном не ждут. Куда звонить, сколько цифр нужно набрать, что бы дотянуться до звезды? Нет ведь, опять подъезд, хрущевка, серые ступеньки и неиспользуемый по назначению телефон. Вам оно надо? Мне нет. В ушах что-то шуршит, а я готова отдать за мечту пол жизни, лишь бы в этот раз задувать свечки на торте не одной, лишь бы знать, что кто-то если не звезду с неба, то хотя бы шоколадку и банальное «Поздравляю!». Это гипертрофированные несбыточные желания.

Одна на миллион, одна в квартире, одна на шетнадцатилетие. Одна я одна, у подруги появится мальчик с экзотическим именем, в терпком ноябре, в котором она будет неудовлетворенно-счастлива. У нее все заживет, но сна расстояние, о котором будет поначалу приятно думать, а затем горько. А мне бы хоть так, а мне до счастья, как до звезды. Я не завидую, я счастлива буду ее счастьем.

Подоконник такой холодный, как будто сейчас январь, а не ноябрь. По моим мыслям греющее скользит никотин, хочется научиться летать и красиво петь. Хочется научиться быть «одна, и мне действительно не жалко», а не «одна, и не надо излюбленных соболезную». Дождь смоет следы моего несчастья, а если очень попросить, Бог исполнит любое желание.

Из некролога: «Уснула на подоконнике 8 этажа, и улетела вниз».