Туман серых, пасмурных улочек Парижа вспарывали багрово-золотые лучи восходящего солнца. Время – 5 часов утра. Рабочие потихоньку просыпались, собирались – и вот уже каменные вены города наполнены потоком людей в серых пальто и вязаных гаврошах. Вот по Рю де Ревер пополз тягучий, сладкий сдобный запах – это булочник начал свою работу в своей скромной, но уютной лавчонке. К этому запаху примешивается изысканный, соблазнительный аромат корицы, ликера и кофейных зерен – это открылась лавка кондитера – состоятельного господина с рыжей шевелюрой, плотным, крепко сбитым телом и добродушным лицом, чего, впрочем, нельзя было сказать, поймать взгляд его серо-стальных глаз, отливающих холодом северного неба. Поговаривали, будто месье Орнар родом с Севера Исландии, где солнце не греет так нежно, а ветер не напоен ароматом зелени и весны, как в Париже.
Вот к сладостным запахам примешивается странное сочетание дыма и химических препаратов – это аптекарь со своим юным помощником Жуаном начал свои бесчисленные опты. Эти двое просто одержимы идеей создания лекарства-панацеи. К топоту ног по мощенному булыжником проулку добавляются легкие хлопки – взрывы в аптекарской мастерской, стук печатной машинки в нотариальной конторе мадам Варварэн – единственной в городе женщины-нотариуса – высокой, стройной дамы с каштановыми волосами и голубыми глазами, красивой, но пропитанной насквозь водами Судебной Леты и преступницы Сены. Вот из ателье мадам Гранж доносится утренний, лёгкий смех – это девушки-швеи пришли на работу и делятся новостями и сплетнями.
К 8 часам утра все рабочие на своих места, все лавки открыты, и вот уже воздух улицы наполнен тем самым непередаваемым запахом Парижа – смесью несочетаемого, роскоши и бедности, здоровья и болезни, еды и голода. Никто не говорил, что даже на этой мирной и чистой улочке нет куч мусора, укрытых от глаз картонками из-под материи, шляп и сырья, но источающих редкостное зловоние из-за своего дьявольского состава. В этот день, 13 октября 1*99 года, и началась эта удивительная даже по меркам Города Влюблённых история.
А началась она в доме между лавкой аптекаря и кондитера, на втором этаже каменного дома, украшенного еще во времена Наполеона изысканной лепниной, местами обвалившейся к концу век. В комнатенке с окном на Рю де Ревер сидела девушка. Вокруг неё – о, беспечность молодости! – банки с краской, куски холста, кисти, обложки газет, яркие ленты, черно-белые фотокарточки. Стены оклеены желтоватой бумагой, расписаны кофейного цвета узорами, сплетающимися, словно реки на равнинах далекой огромной России. В углу – книги на русском и французском языках, словари, тетради. Старенький матрас, застеленный расписанным вручную сукном, легкое одеяло, древний антикварный шкаф – наследство прежних хозяев, стул с гнутыми ножками, низкий стол. На столе – кружевная салфетка, стакан, ложка, глубокая тарелка, маленькая ваза с желтой хризантемой – все чисто вымытое и аккуратно расставленное. На стуле – соломенная шляпка с увядшими фиалками, сиреневый плащ, юбка до колена, блузка с вышивкой у горла – весьма строгий костюм.
Девушка сидит на матрасе – русые, пушистые волосы спадают ниже плеча, чуть вздёрнутый носик и россыпь веснушек – подарок солнца, зеленые глаза, стройная фигура, закрытая оранжевым платьем – до колен, с матросским воротничком и манжетами. На ногах - сапоги без каблука (каблук – слишком большая роскошь). Она заполняет дневник – данность модным веяниям, рассказывая ему о своей мечте – встретить любимого человека, который поймёт, оценит, защитит – золотая мечта любой молодой барышни. Она знает все нотки его голоса, все его жесты, его характер – но, как обидно, она не знает его лица. Она не видит его в своих снах. Дочь француженки и русского солдата, Ева Ле` Шат, немного сентиментальная, с твердокаменной моралью, чистой совестью и венцом художника на челе – вот главная героиня этой истории.
В этот абсолютно обычный день она дописала последние строки о своём избраннике, взяла свою сумку, накинула на платье плащ и вышла из дома. Мать с отцом уехали в Россию, к родственникам отца, а её оставили на попечение пожилой тётки – и вот уже год от них нет никаких известий. 18-летняя девушка поначалу волновалась, грустила, но потом быт вытеснил грусть из мыслей, накинув на плечи тяжелый хомут реальности. Ева посмотрела на синее, подёрнутое перьями облаком небо, улыбнулась и лёгкой походкой направилась на работу, в кондитерскую.


Ганс Ройяк, молодой студент и талантливый фотограф, стоял перед кондитерской и размышлял, стоит ли соблазняться на терпкий кофейный аромат или же следует идти на занятия к профессору Жорже, чтобы не вылететь за непосещаемость из университета. Высокий, темноволосый, голубоглазый, улыбчивый – девушки из ателье мадам Гранж искололи себе все пальчики, заглядевшись на юношу. Черный плащ с высоким воротом, белая рубашка, отглаженные тёмные брюки, сумка с фотоаппаратом на плече. Девичьи сердца сладко замирали…
Ганс заметил оживление за стеклом Ателье и улыбнулся. Грустно и тоскливо. Столько девушек сходят с ума от одного его взгляда, а он, балагур, ищет ту, которая не станет скучным дополнением обстановки дома, будет умной, интересной…ну и красивой, разумеется. Но другой, не этой привычной французской красотой. Сколько раз ему казалось, что вот она, нашел – и вновь ошибался. Он усмехнулся еще раз, бросил взгляд на кондитерскую и прошел мимо, чуть не столкнув в лужу девушку, идущую навстречу.
«такая же, как и все – темные цвета, бледное лицо, дешевые сапоги и побрякушки, наверное.» - он выругался на тему однообразности бытия и прибавил шагу, не заметив, как выронил из кармана одну из своих любимых фотокарточек.
Над городом сползались тучи. Осень красила всё в свой любимый цвет.


Ева едва успела отскочить, чтобы не упасть в лужу. Молодой человек в тёмном плаще даже не подумал извиниться за свою невнимательность. Просто прошел мимо с холодным, надменным лицом и кривой усмешкой.
«по сторонам смотреть надо!!! Самонадеянный, самоуверенный, нахальный тип!!! Как и все остальные, впрочем.» - она с недовольством тряхнула головой и ускорила шаг, не заметив, как на булыжники дороги тихо опустилась фотокарточка.
Дверь кондитерской со скрипом отворилась. Теплый, сладкий воздух тут же окутал девушку. Пара столиков оставленных для удобства посетителей, еще пустовала – сладкоежки редко заходили раньше обеда. Месье Орнар, прежде хмуро подсчитывающий что-то в своей тетради, улыбнулся при виде девушки в рыжем платье. Это была единственная работница, которая и не думала таскать пирожные, а, наоборот, придумывала всё новые и новые украшения для них, формы и вкусы. Да и с покупателями всегда была терпеливой и милой. К тому же она сильно напоминала кондитеру его дочь, оставшуюся в Исландии.
- ну что, какими идеями вы порадуете нас сегодня, мадмуазель?
- хм. Надо подумать. Если сегодня испекут круглый пирог с корицей и гвоздикой, то я могу расписать его шоколадной глазурью, как ширму в японском дворике.
- это было бы неплохо. Еще – тебе персональное поручение. У мадам Гранж завтра день рождения, она заказала целый поддон пирожных с корицей и сливочным кремом и просила их украсить. Справишься за сегодня?
- конечно!!! А Лизет, как она? Сегодня придёт?
- не уверен, девочка неделю уже не приходит, говорят, очень переживает. Еще бы, похоронила за одну неделю и мать, и отца.
- бедняжка. Значит, работать мне сегодня за двоих! – она крутанулась на месте, заставив платье рыжим куполом окружить ноги, и унеслась в кухню. Никому не следовало видеть её глупой грусти и обиды на очередной день без долгожданной встречи и вестей от родителей. Господин Орнар покачал головой, глядя ей вслед, и снова принялся за расчёты. Девушка была само очарование, но он видел, что она все чаще сидит задумавшись и отнюдь не приятные мысли её занимают. Без семьи очень тяжело, пожилой кондитер знал это. И поражался жизнерадостности и стойкости девушки.


Осенние сумерки были напоены влагой. Дождь прошел, смыв грязную пелену дыма с города. Лавочки на улице потихоньку закрывались. Ева заканчивала наносить последние мазки крема на круглый пирог, когда месье Орнар зашел в кухню и предложил ей уйти домой пораньше. Сам он собирался сидеть в лавке допоздна. Девушка посмотрела на поддон с кексами, еще ожидающими своего часа, вспомнила свою одинокую комнату, вечно ворчащую тётку – и отказалась, помотав головой. Отпросилась только до аптеки – за микстурой своей вечно больной родственнице
Единственный фонарь тускло серебрил еще влажную дорогу. До аптеки оставалось всего ничего, когда Ева вдруг поскользнулась на камне и упала. На коленке тут же расцвёл синяк. Она стала подниматься, коря себя за неповоротливость и невнимательность, когда вдруг заметила подмокшую фотокарточку. Подняв бумагу, она, прихрамывая, доковыляла до аптекаря, купила нужный флакончик и вернулась на работу.
При свете лампы она рассмотрела свою находку. На карточке была запечатлена площадь с фонтаном, юноша и девушка, держащиеся за руки и счастливо улыбающиеся под чистым, безоблачным небом. И сотни белых голубей у них над головой. Она улыбнулась, высушила карточку, чернилами подправила размытые участки и вставила картинку в деревянную рамку на прилавке. Пусть радует посетителей.


Утро застало Ганса за проявкой фотографий, золотым кулаком постучавшись в завешенные окна мастерской. Он вздохнул, отложил мокрые листы, плёнку и осторожно вышел. Утренний свет резким мазком проявил все синие круги, морщины и прочие прелести бессонной ночи на его лице. Без чашки крепкого ароматного кофе он точно не проживёт этот день. С такой мыслью он поправил сумку с фотоаппаратом и пошел на Рю де Ревер в кондитерскую, где, по его мнению, готовили лучший в городе кофе за весьма демократичную цену. Каково же было его удивление, когда на прилавке он увидел свою любимую работу, да еще и в рамке!!! Он подошел ближе, поднял колокольчик – тут же в кухне послышался грохот, а затем оттуда вылетела девушка в рыжем платье, с растрёпанной головой и шоколадной глазурью на щеке и кончике носа. Видимо, она уснула, работая допоздна. Он улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ, протёрла глаза и спросила, чего он желает.
- я желаю чашечку крепкого кофе и что-нибудь сладкое на ваш вкус.
- садитесь, сейчас всё будет готово. Он
она быстро скрылась в кухне, а он долго пытался понять, где ж видел её раньше.
Через несколько минут он пил замечательный кофе и смотрел на кекс, мастерски украшенный глазурными цветами, листочками и веточками.
- скажите, а кто у вас так красиво расписывает пирожные? Даже есть жалко!
Девушка чуточку смутилась и ответила, что она.
- и, видимо, вчерашняя ночь застала вас за этим занятием, не так ли? – он улыбнулся.
- д-да, как вы угадали? – она удивленно хлопала ресницами.
- знаете, даже самая что ни на есть дурнушка по утрам смотрится в зеркало, выходя из дома.
Она охнула и унеслась в кухню. Через пару минут послышался плеск воды и недовольное фырканье. Когда она вышла вновь, память тут же подсунула картину вчерашней встречи и услужливо напомнила его мнение об этой девушке. Ганс смутился. Девушка оказалась совсем не такой, как он думал.
- скажите, а откуда у вас эта фотография?
Девушка со смехом поведала ему историю своего похода к аптекарю. Когда же он сказал, что это ЕГО работа, она с интересом спросила, кто это на карточке и где это. Студент пытался поспеть за ней и ответить на все её вопросы.


Когда господин Орнар вышел за прилавок, вид этой пары за столиком его немного смутил. Они казались окруженными завесой молодости, безумства и радости – настолько похожи были их взгляды на жизнь, вкусы и интересы. При виде хозяина девушка вскочила, представила фотографа, рассказала о своей утренней оплошности. Смех наполнил лавочку вместе с солнечными лучами.


Вечерами Ганс встречал Еву после работы – они уходили вместе гулять по Парижу, показывая друг другу свои любимые местечки, спорили об истории, стилях, музыке. Он фотографировал, она рисовала. А лавка господина Орнара полнилась покупателями, привлечёнными сладким запахом и красивыми фотографиями на стенах, ну и расписными пирожными. Очень часто вечером можно было увидеть девушку в рыжем платье и высоких сапогах без каблука – зачем эта излишняя роскошь? - и молодого человека в черном плаще и с фотоаппаратом.
Говорят, они поженились спустя год знакомства, и уехали в тихий и живописный Фонтенбло. А кто-то до сих пор утверждает, что встретить девушку в рыжем – к удаче. Вот такие истории случаются в Париже, городе Любви.